Она говорила вкрадчиво, спокойно, но прекрасно понимала, что там, во Владимире следователь уже придумал с десяток вариантов наихудшего развития событий.

– Уже все в порядке. Сегодня утром я видела, как человек в камуфляже, балаклаве и армейских ботинках вылезал из окна музея.

– Где видела? В Сиверской? Немедленно уезжай оттуда.

– Уехать не могу. Участковый вежливо просил остаться. Преступник ничего не украл, наоборот подкинул.

– Такое бывает? Рассказывай.

На подробности у Яны ушло минут десять. Про задержание в полиции она решила не говорить – Павел и так был на взводе.

– Есть версии? – знакомым деловым тоном спросил следователь.

– Из музейных сотрудников никто этого сделать не мог – по типажу не подходят. Есть только одно но… Краевед Виктор Олегович Забельский учился в Париже в том же колледже искусств, что и я. Когда – не знаю. Завтра спрошу. Думаю, это просто совпадение и к делу вообще не относится.

– Понял. Записал. Выясню по своим каналам. Что еще скажешь?

– Ситуация больно мудреная, – задумчиво начала Яна. – Сиверская маленький поселок и подобные выходки вряд ли в стиле местных жителей. Здесь интрига, романтика, флер.

– Думаешь залетный кто-то?

– Да. Я сегодня познакомилась с постояльцами «Стефании», а потом изучила книгу регистрации.

– Вот молодец, – рассмеялся Павел. – Скоро я без работы останусь. Что нарыла? Не томи!

– Гости отеля – мужчина и женщина. Оба среднего роста, спортивные. Владислав Игоревич Лесной – эколог. Дата рождения – 15 мая 1985 года, проживает в Кузьмолове. Это Ленинградская область, рядом с Питером. Рассказал, что постоянно проводит природоохранные акции. Организацию свою не назвал, но товарищи весьма изобретательны. Возмущался состоянием экоторопы, ругался с Лариной, обещал музею разборки.

– Ясно. Записал. Что женщина?

– Эмма Карловна Адлер. Родилась третьего сентября 1993 года в Риге, живет в Санкт-Петербурге, работает в турфирме «Лалангамена». В Сиверскую приехала разрабатывать новый маршрут.

– Имя какое заковыристое. Хорошо не Ирен. Ладно, посмотрим, что за птица. Еще есть идеи? Думай, Яна, думай!

– С преступником что-то не так. Я весь день маюсь, но мысль поймать не могу.

– Значит давай думать вместе. Странность была в фигуре?

– Нет. С этим все в порядке.

– Тогда что не так? Может, он суетился, возвращался обратно, или тормозил не к месту.

– Так вот же оно! Вот в чем дело! – воскликнула Яна. – Он слишком долго сидел на крыше. Я увидела темное пятно еще метрах в трехстах от музея, но даже не поняла, что это человек. Он не двигался! То есть из окна выбрался и застыл. А вот когда я ближе подошла, тогда быстро и ловко спрыгнул на землю.

– Ты хочешь сказать, что преступник намеренно ждал тебя?

– Вот именно! Но зачем? Зачем?

– Ты мне скажи, – взволнованно ответил Павел.

– Не знаю. Может, ему свидетель нужен был? Тогда Влад подходит идеально. Как он там сказал? – задумалась Яна. – Акция по привлечению внимания общественности.

– Ох, не знаю, не знаю. Ума-то у него хватит для такой акции? Эколог-краевед – сложно это для зеленых. Они действуют по принципу: пришел, увидел, учудил. А тут мудрено все, сама же сказала.

– Ну да, ну да, – Яна рассмеялась. – Пашка, я эту присказку у Жукова подцепила. Он все время так говорит.

– Не нравится мне это. Ладно, Янка, отдыхай. А мы со Златой сходим подышим. Она уже поводок притащила, умница моя, красавица.

– Спокойной ночи! Поцелуй моську мохнатую за меня.

Яна жутко устала, но уснуть не получалось. Ворочалась до бесконечности с боку на бок, но расслабиться не могла. В конце концов решила выйти на улицу и просто посидеть на скамеечке под черемухой. Вдохнула, задышала легко, свободно. Голова закружилась от счастья и пряного запаха.

– Чего ты боишься? Я все сделаю в лучшем виде. Не в первый раз. Подумаешь менты!

Яна услышала сдавленный голос Влада и быстро спряталась в зарослях черемухи.

– И что, что музей? А чем он отличается от завода или фабрики? Не берегут природу – пусть отвечают.

Влад говорил по телефону, размахивал левой рукой и нервно ходил по дорожке. Пять шагов вперед, пять – обратно, пять – вперед, пять – обратно.

– Я наберу на тропе разного хлама, залезу в музей и около этого портрета выложу розу из мусора.

Яна зажала рот рукой, чтобы не вскрикнуть. Влад по-прежнему маячил на дорожке.

– Мы «Зеленая роза» и этим все сказано! Час икс – завтра в три утра. А в десять, к открытию там должны быть ребята с ЭКО-ТВ. Все. Отбой.

Влад вошел в гостиницу, а следом за ним проскользнула Эмма. Шла быстро, но все время озиралась. «Странно… Она же в отеле была, – удивилась Яна. – Я слышала, как она принимала душ, потом включила телевизор… Может быть выходила через черный ход?»

Девушка на всякий случай подождала минут десять и выбралась из укрытия. В номере она с наслаждением забралась под одеяло. «Однако какая интересная жизнь у нашего эколога, – с усмешкой подумала Яна. – Представляю, как изумится Жуков. Сон, ну где же ты? Где?»

Сон все-таки пришел – бесконечный день закончился.

Утром на пробежку Яна не пошла – решила подольше поваляться в постели. Чтобы не отвлекать Павла звонками, наговорила длинное голосовое сообщение, рассказала о ночном разговоре Влада.

За завтраком постояльцы зевали, жевали и вяло хвалили кулинарные изыски хозяйки. Эколог сообщил, что будет брать пробы воды на пляже «Жаркие страны», а Эмма, что пойдет в музей. Яна планами на день не делилась, а осторожно наблюдала за Владом и прикидывала, не его ли видела вчера на крыше музея.

Участковый позвонил, когда она уже привела себя в порядок и оделась.

– Доброе утро, Геннадий Петрович!

– Для вас, м-м-может, и доброе, а для меня нет. Я уже в м-м-узее, Пухов сейчас за вами заедет.

Жуков говорил уныло, запинался и даже заикался. Яна не на шутку испугалась.

– Что случилось? Музей ограбили?

– Нет, – язвительно начал Жуков. – Сиверская – культурная столица Ленинградской области. Нам подбросили очередной экспонат.

По дороге Пухов рассказал о последних событиях. Утром под портретом Стефании Забельский обнаружил статуэтку – каменного орла.

– Они говорили из чего он сделан, да я запамятовал. Не разбираюсь я в камнях. Уазик наш с закрытыми глазами починю, а названия мудреные не могу выучить. Да и на что они мне?

На вопрос Яна не ответила – отправила Павлу очередное сообщение и задумалась. Когда она узнала, что подбросили орла, в памяти мелькнула легкая ассоциация, но уазик так тряхнуло на повороте, что она тут же растаяла.

– Во сколько статуэтку обнаружили? – задумчиво спросила Яна, надеясь, что сможет найти мысль-потеряшку.

– В начале одиннадцатого. Все к десяти собрались, поговорили, занялись своими делами, а Витюша пошел смотреть на Стефанию. Сохнет он по ней, – рассмеялся Пухов.

– В смысле? Она же умерла давно.

– А для него живая. Он говорит, что она это, как ее… Прекрасная дама. Ой! Яна Сергеевна, что вспомнил! Инна болтанула, что вчера Витюша был сам не свой, а потом ляпнул, что вы в молодости на Стефанию жуть как похожи были. Чушь какая. Вы и сейчас не старая, а очень даже ничего. Вы что знакомы?

По коже побежали неприятные мурашки, руки мгновенно стали холодными и влажными. Яна с трудом справилась с волнением.

– Я Виктора Олеговича не знала до вчерашнего дня. Вы Жукову про это сказали?

– Нет, конечно. Мало ему проблем, что ли? Не хватало еще про чьи-то амуры рассказывать.

– Вы правильно рассуждаете, Максим, – нарочито небрежно сказала Яна. – Сохраним это в тайне. Я все выясню и, если нужно, сама ему расскажу.

– Заметано, – рассмеялся Пухов. – Витюша странный. Он и не такое придумает. Однажды летом провел ночь в дружносельском костеле, а потом рассказывал, что общался с духом Стефании и она типа призналась, что умерла не своей смертью.