Проводив Родьку, поднялся к нам в квартиру, предвкушая подробное изучение принесенных трофеев. Каково же было моё удивление, когда, достав одну из плиток варежкой из кармана пальто, я увидел рельефную розу на поверхности стекла. Плитка толщиной с пол сантиметра слегка просвечивала на свет.

Такого я не видел ни при этой, ни при той жизни. Что это за отделочный материал такой странный, лопающийся от прикосновений? Прошёл с этим стеклянным квадратом на кухню и положил его на стол, разглядывая. Работа тонкая, и никаких знаков, где сделано, у нас или за рубежом. И для чего эту плитку делают?

– Что это? – заинтересованная Галия подошла ко мне и с интересом склонилась над плиткой.

Не успел я ничего ответить, как она взяла её в руки. Дёрнулся предупредить, но ничего не произошло. Плитка не лопнула. Так… И как это понимать?

Полез в карман за второй плиткой. Специально не стал надевать варежки. Плитка в моих руках не пострадала. Положил её на стол, крепко задумавшись. Мозги начали закипать. Первое, что пришло в голову, что эта плитка реагирует на контрастную температуру. Взял одну и положил под кран, открыв холодную воду, но ничего не произошло. Тогда я включил горячую и плитка тут же треснула на несколько больших осколков.

– Ну, всё понятно. – обрадовался я и взглянул на жену. – Плитка почему-то боится перепадов температуры.

Галия вытащила осколки и принялась составлять их как пазл на столе.

– Жалко. Такая красивая. – чуть не плача, проговорила она.

– Где ты их взял? – спросила Светка, с любопытством наблюдавшая за нами. – Там ещё есть?

– Пацаны утащили из НИИ неподалеку… – задумчиво ответил я. – Ясно, что воровать ее я не пойду. Да и смысл вообще даже думать об этом? Ты видишь, какой капризный материал. Ни ванну облицевать, ни кухню.

– А кухню почему нельзя? – тут же возразила жена.

– Ну, представляешь, масло со сковородки брызнет?.. – ответил я. – И нет плитки… Что ж она такая странная? Блин…

Лучше бы я её, вообще, жене не показывал. Выглядит очень красиво. Увидев один раз, какой красивой может быть плитка, ей теперь любая обычная плитка будет ерундой казаться.

– А если не поливать её ничем горячим? – предложила жена.

– Дорогая, ну, как ты себе это представляешь? – возразил я. – Мыться в душе холодной водой?

Галия сразу расстроилась, осознав абсурдность своего предложения и поставила уцелевшую плитку перед посудой в шкафу со стеклянным фасадом. Дома постоянная комнатная температура, надеюсь, не треснет.

На следующий день без десяти минут двенадцать мы вышли на станции Сокол и двинулись к центру зала, где сразу заметили Лёху, активно махавшего нам рукой.

Девчонки ещё вчера напекли печенек в форме сердечек обычных и шоколадных. А я приготовил Лёхе в подарок книгу из своих запасов и подписал её в лучших советских традициях: «Дорогому другу Алексею в день совершеннолетия на добрую память. Павел и Галия Ивлевы. 19.03.1972 г.». Сам расписался витиеватым директорским автографом и Галие дал подписать. А на новоселье захватил его родителям еще одну книгу.

Хорошо все же иметь запасы дефицитных книг! В СССР это реально – лучший подарок в большинстве случаев. Главное, конечно, дарить интересную книгу. Помню, как мне на шестнадцать лет один друг, придя на день рождения, подарил какую-то лабудень. Прочитал я книгу, конечно, от корки до корки, но вывод сделал – пацан подарил мне то, что самому было не жалко отдать из своей библиотеки. И выводы тоже сделал на будущее, что он за друг такой.

Лёха тут же встал рядом со Светой и крепко сжал её ладонь, типа, не волнуйся, я с тобой. Глядя на них, ещё непонятно было, кто больше волнуется, Света или сам Лёха.

Вскоре подъехала Света Костенко и тут же начала поздравлять Лёху, вручила ему подарок прямо в метро. На следующей электричке приехали Витя с Машей. Ещё через две электрички появились Ираклий с Костяном. Увидев ещё издали нашу компанию, они оживились и заулыбались, Ираклий встал в боксерскую стойку и бодро пробил воздух кулаком перед собой.

– Народ уже готов к безудержному веселью. – прокомментировал я.

Возбуждённой толпой мы двинулись к Лёхе на новую квартиру. Правда, дом оказался не новым. Обычная хрущёвка без лифта и мусоропровода, скромная квартира с пятиметровой кухней.

Прихожая совсем небольшая – пришлось раздеваться по очереди. Антресоли нависли прямо над головой. Лёшина матушка оказалась очень приветливой женщиной, мило суетилась, предлагая девчонкам тапочки. Только Света Герасимович с благодарностью их приняла, а остальные отказались и надели принесенные из дома туфли. Мартышки начали свою игру. – улыбнулся я.

Сандалов-старший с гордым видом регулировал движение в коридоре.

– Проходим… Не толпимся… Сюда, в зал…

Вроде, нормальные старики у Лёхи. Чего он кипиш устроил? Но отказываться от нашего замысла уже поздно. Да и бывает так, что при гостях люди добрые-добрые, а потом, когда гости уйдут, такое собственному ребенку устроят…

Мебель в квартире подобрана случайным образом, ни намёка на стиль или какую-то концепцию. Обычная советская семья, обычная советская квартира. В гостиной ковер на стене, под ним диван. Перед диваном стол. В одном углу телевизор на тонких высоких ножках. У стены напротив дивана буфет горка с посудой и комодом. В другом углу тумбовая радиола. А в пустом углу, очевидно, стоит стол в обычные дни.

Осмотревшись, шепнул Свете Герасимович:

– Иди у Марины Евгеньевны поинтересуйся, может, ей помочь чем надо.

Ираклий с Витькой пошли смотреть, какие у Сандаловых есть пластинки, и вскоре заиграла танцевальная музыка. Только мы расселись кто где, раздался звонок. Лёха пошёл открывать, а мы высыпали посмотреть, кто там пришёл. Это приехали Эль Хажжи. Диана с видом королевы прошла в квартиру, а Фирдаус, как верный паж, проскользнул за ней и встал скромно рядом. Диана, улыбаясь, приобняла именинника, молча протянула мужу руку открытой ладонью вверх, дождалась, пока он положит на неё коробку с подарком и вручила её Лёхе с таким видом, будто посвятила его только что в рыцари.

Боже! Какая актриса! Хотелось аплодировать, но нельзя.

Тем временем, Фирдаус склонился перед Дианой и расстегнул ей сначала один сапог, потом другой и подставил привезенные из дома туфли. Переобувшись, Диана сбросила пальто на руки мужу и, не оглядываясь, переключилась сначала на немного офигевшего Максима Анатольевича, потом на Марину Евгеньевну.

– Здравствуйте. – улыбнулась Диана Лёхиной маме. – Слышала, вы только переехали. С новосельем. – она протянула Марине Евгеньевне маленький свёрток.

Молодец.

Хозяйка не удержалась и развернула подарок. Это оказались солонка и перечница в виде двух фарфоровых детских фигурок, что-то типа Кай и Герда. Очень тонкая работа, Марина Евгеньевна долго крутила их в руках разглядывая и повторяя благодарности Диане на разный лад.

Наконец, мы вернулись в зал, как называл большую комнату в своей квартире Сандалов-старший. Парни сдвинули шторы и тюль, открыв балконную дверь и бегали по очереди курить.

Вскоре опять раздался звонок в дверь. Приехала сестра Марины Евгеньевны с мужем и дочерью. Наташа, Лёхина кузина, оказалась плюс-минус наша ровесница, может, чуть младше. После обнимашек и поздравлений старшие прошли на кухню, а Наташа в зал.

– А я ехать не хотела, думала, в такую даль добираться, скукотища, будем одни с тобой и предками... – восторженно оглядывала она нашу большую компанию, уважительно кивая брату. – Не знала, что у тебя столько знакомых.

– Не знакомых, а друзей. – шепнул я Галие и она тут же повторила это учительским тоном. Умница моя.

– Лёша, представь нас сестре. – велела она.

Мы познакомились. Тут Лёхина мама заглянула к нам.

– Наташа, помоги.

Девушка встала и покорно пошла за ней на кухню. Светка Костенко тоже было вскочила.

– Куда?! – зашипел я на неё.

– Ой, забыла. – втянула она голову в плечи, смущённо улыбнулась.

***