И словно это послужило триггером. Жорж вскинул руку. Секунду целился и — выстрелил.

Громыхнуло. Мне в грудь словно врезался черномагический таран. Я пошатнулся, сделал пару шагов назад. Услышал, как замысловато выругался Вова.

Боль. Боль была, но не такая сильная, как можно было предположить. И поначалу я подумал, что это — плохой знак. Приходилось неоднократно слышать от умирающих, что боль в последние мгновения уходит.

Но я стоял на ногах, сердце билось, я слышал ток своей крови.

— Ну вот и всё! — воскликнул Жорж. — История великолепного князя Барятинского завершилась!

В его голосе слышались нотки истерики.

Я поднял левую руку, взялся за ворот пропитавшейся кровью рубашки и с силой потянул. Пуговицы отлетели, обнажив грудь. Мне не сразу удалось понять, что это за чёрно-белое крошево сыплется на землю.

— Государю императору — ура! — заорал с башни Джонатан Ливингстон.

— Жемчужина! — ахнул Звягин.

— Жемчужина, — повторил я.

Моя жемчужина, индикатор магического фона. Частично белая, частично чёрная. Она всегда висела у меня на шее, я привык воспринимать её как часть себя. И вот сейчас она поймала пулю.

— Это нарушение правил! — заорал Жорж. — Барятинский использовал защиту!

— С чего вдруг — нарушение? — вскинулся Вова. — Вы же, аристократы, все такие жемчужины носите! Сам, небось, тоже свою не снял? Вот то-то. Надо было думать, куда стрелять!

— Господин Барятинский ранен, — дрожащим голосом произнёс Звягин. — Я предлагаю закончить дуэль.

— Да! — рявкнул Жорж каким-то не своим голосом. Голосом, в котором мне вдруг почудилось многоголосье Тьмы. — Завершаем. Я удовлетворён.

И тут же своим настоящим голосом он возразил:

— Нет! Это решать господину Барятинскому.

Я откашлялся и, повернув голову, сплюнул сгустком крови.

— К барьеру, — сипло произнёс я.

— Господин Барятинский, вы истекаете кровью, — заметил Звягин.

— Как будто его это когда-то волновало, — усмехнулся Вова. Впрочем, весело ему явно не было.

— К барьеру, — повторил я.

Жорж, который сделал пару шагов вперёд после выстрела, отступил к черте. Я вернулся к своей. Заметил, что Жорж побледнел.

— Вы, конечно, вправе думать иначе, господин Юсупов, — сказал я. — Но я не вкладываю в этот выстрел ничего личного. Мне просто нужно хоть немного времени на то, чтобы спасти мир от Тьмы. Хоть немного воздуха. А вам, кажется, не даёт покоя уже сам факт того, что я жив. Переубедить вас в чём-то невозможно. Поэтому — извините, но сладких вам сновидений.

Я вскинул пистолет и, не целясь, спустил курок.

Целиться с пяти шагов мне было не нужно. В своём мире я убивал не целясь и с тридцати.