- Сергей Дмитриевич, - окликнул коллегу биолог, - раз уж сидите без дела, запишите выводы.

- Готов, Кирилл Федорович, - ученый отложил журнал и взял блокнот.

- Записывайте, - диктовал Кирилл Федорович, снимая перчатки. – Мышца «тушкана», подобно мышце лягушки, сокращается при прикосновении двух разных, - подчеркните, - сплавов. Записали?

- Записал. Кого в следующий раз препарировать будете? Уж не кабана ли? – геолог вновь развернул журнал.

- Препарировать буду того, кто больше всех болтает, хе-хе. Макар Сергеевич, не хотите посоревноваться за право оказаться под моим скальпелем?

- Не отвлекайте, коллега, - лысый химик лаже не повернулся к нему. – Я изучаю состав воды из нашего озера. Пока могу сказать только то, что здесь куча хламидомонады и бактерий.

- Каких именно?

- Я же у вас не спрашиваю, почему у лягушки мышца сокращается. Но, если говорить кратко, то, выпив такую воду, вы обретете гепатит всех видов, - он повернулся на кресле ко входу, где стояли товарищи. – О, новые люди! Какими судьбами?

- Я охотно поговорю с вами об этом, но мой друг хочет спать. Не найдется у вас матраца?

- Возьмите в моей комнате, - бросил Кирилл Федорович. – Приятных снов. Я как понял, вы друзья Призрака?

- Скорее товарищи по несчастью, - ответил наемник, вытаскивая матрац из комнаты ученого в помещение к сталкерам. Потом Петр закрыл дверь, глянул на заснувших напарников и улегся спать.

Неизвестное пространство. Желтые цвета. Он... заснул.

Впереди – две фигуры. Одна знакомая, мужская, вторая – новая, женская. Эта женщина под семьдесят.

- Здравствуй, сыночек, - сказала она.

- Мама... – промолвил мужской голос. – Что ты здесь делаешь?

- Сыночек, я... просто хотела тебя предупредить. Мне уже пора.

- Как? Куда?

- Я сделала все, что должна была сделать. У меня есть такой хороший сын, я выпустила столько классов. Достаточно впечатлений.

- Не уходи, мам, - мужской голос захныкал. – Я... я так мало сделал для тебя.

- Ты сделал многое для других.

- Я даже не приехал к тебе!

- Ты исполнил свой долг. Ты не покинул свою землю. Ты молодец. Я горжусь тобой.

Женщина развернулась и пошла вверх, постукивая палочкой, на которую опиралась. Потом силуэт растаял, и остался только мужчина, плачущий на коленях.

Глава IV .

Отряд вышел на холм, откуда был виден бункер и прилегающая к нему территория.

- И куда дальше? – спросил командир у полковника.

- Ну, учитывая коммуникабельность Мультитула, они, скорее всего, заночевали у ученых. Да и некуда больше.

- Бойцы не отстали?

- Все тут, недавно перекличка была.

- Тогда вперед. Уже рассвет, пора.

Когда Шрам проснулся, оба сталкера еще спали. Он оттащил матрас обратно в комнату Кирилла Федоровича. Из лаборатории доносились разговоры. Наемник заглянул к ученым.

- Это получается, что у Зоны, как и у человека, есть рецепторы? – расспрашивал биолог. – Если это так, то выбросы являются рефлексами, а это уже означает, что Зона – живое существо. Откуда вы это знаете?

- На болотах есть ученый, его зовут Виктор Степанович Каланча, - Петр услышал голос Мультитула, но не понял, где он сидит. В голосе слышалась печаль.

- А изъявлял ли он желание попасть к нам? – это спросил уже Макар Сергеевич.

Молчание. Потом химик закашлял так, как кашляют в неловких ситуациях.

- Я могу идти? – спросил знахарь, выйдя из-за ширмы геолога.

- Да, вас никто не держит. Спасибо.

Провидец прошел мимо, буркнул «Доброе утро» и вошел в комнату Призрака. Шрам зашел за ним.

- Чего ты ходишь за мной? Оставьте меня все! – сказал телепат со спальника.

- Тише, исследователей разбудишь, - он присел на пол, оперев спину на стену. – Что случилось?

- А ты ночью не видел? Вспоминай.

Наемник мутно припомнил сон.

- И что? Приснилось, и приснилось. Это чушь, одна из многих, снившихся мне.

- Если бы это была чушь, тебе бы она не снилась. Тебе, и всем другим в этой комнате, - она показал рукой на сталкеров. – Только у тебя сновидение было единственным и в конце, а у них – частью из множества и в начале. Это мой сон, а мне простых снов не снится. Только вещие.

Петр только что понял, кем был тот мужчина из сна. Это был Мультитул.

- Моя мать скончалась сегодня ночью, в больнице. Я смотрел. У неё был инфаркт, она лежала в палате три дня. Потом ещё один... И все. Я не виню врачей. Я виноват сам. В том, что не приехал к ней в последние дни. Это был не просто сон. Это приходила её душа. Я не виделся с ней двадцать пять лет... И не смотри, что я не плачу. У меня закончились слезы. Я все выплакал сегодня ранним утром.

- Ты никому кроме меня не рассказал?

- Геологу, Сергею Дмитриевичу. Он... предложил улететь с ним. Его заберут обратно, на вертолете. Через два дня. У меня есть возможность побывать на похоронах.

Наемник не успел высказать свое мнение, как раздался железный стук в массивную дверь бункера. Биолог, будучи главным и самым старшим ученым с лаборатории, подал раздраженный голос:

- Кого там ещё принесла нелегкая?

- По камерам посмотрите, Кирилл Федорович, - посоветовал Сергей Дмитриевич. – У нас по периметру все проверяется.

- Сам знаю... – судя по шагам, ученый прошел в восточную сторону бункера. – Черт... Черт!!!

- Чего там?

- Мультитул! Шрам!

Товарищи пулей вылетели из комнаты сталкеров. У большого экрана стоял вспотевший Кирилл Федорович и показывал на него пальцем.

- Это... кто?

Петр подошел к экрану и не поверил своим глазам: у двери стояли солдаты «Чистого неба»! Немов, Петренко, Вяткин, Ежов, с которыми они сражались спина к спине. Захарьев и Чекунов, легендарные бойцы, захватившие вдвоем контрольную точку. Щукин с Осиным, которым пришлось остаться в стороне. Гусев, командир, которого пришлось отправить в лазарет к Каланче. И, что самое удивительное – все штатские люди. Дальше всех стояли повар Холод и механик Новиков, который вмонтировал оружие в трость. Чуть ближе к двери – Суслов, тот самый бывший алкоголик, помогавший знахарю связываться со внешним миром. Пришел даже сам Каланча! Только с Лебедевым было что-то не так...

- Впускайте, - прошептал Шрам. – Впускайте!

Провидец подошел к пульту управления, нажал на какую-то кнопку и сказал, четко произнося каждый слог:

- Не заходите! Мы выйдем сами.

Мультитул застучал тростью к выходу из бункера. Наемник последовал за ним.

- Эй! – окликнул товарищей биолог. – А нам кто-нибудь объяснит, кто это?

- Потом, профессор, - отмахнулся Петр. – Потом.

Знахарь с благоговением открыл дверь. Солдаты радостно воскликнули, кинулись здороваться, обниматься. Подбежали Суслов и Холод, медленно подошел Новиков с банкой пива в руке. Не видно было только двоих: Каланчу и Лебедева.

Теперь Шрам понял, о каких преследователях говорил Сидорович. Солдаты «Чистого неба» выдвинулись вслед за ними примерно через два дня после ухода напарников с болот.

Провидца тут же окружили солдаты с расспросами.

- Ну, ефрейтор, как твоя нога? – спросил Немов.

- Благодаря подарку Никиты Алексеевича я и забыл о ней, - телепат подкинул трость в воздух и поймал другой рукой.

- Кстати, о трости, - механик смял тару, некультурно выкинул пустую банку, отер губы от хмельного напитка. – Ты давно её к мастеру носил?

- Ещё на Свалке.

- Надо посмотреть потом, перед выходом. А то останешься безоружным.

Из-за угла здания вышел Каланча, поманил рукой:

- Мультитул, Шрам! Пойдите сюда.

Все бойцы были сейчас не в камуфляже с шевронами в форме эмблемы группировки, а в обычных, удобных походных костюмах. Из этого ряда выделялся, пожалуй, только Каланча: он был в потертом военном кителе с погонами полковника. В таком виде в нем невозможно было узнать ученого.

Знахарь оставил солдат, наемник захлопнул дверь и подошел к профессору.