Подобно этому и Тексты пирамид, несмотря на то что господствующая космогоническая концепция в них — единоличное сотворение мира богом-творцом, все же хранят строки, следующим образом прославляющие богиню Нут, некогда почитавшуюся величайшей матерью и самого солнца и всей вселенной:

В полном и принципиальном противоречии со сказаниями, в которых главенствует богиня-мать, стоит группа легенд, согласно которым демиургом вступает мужское божество. Идеология восторжествовавшего патриархата не могла примириться с прежними космогоническими концепциями, и появляются новые сказания, вытесняющие прежние и утверждающие прямо противоположное положение.

Сказания эти в различных областях Египта слагались по-разному, но независимо от того, что в Элефантине утверждали, что мир вылеплен богом Хнумом на гончарном круге, а в Гелиополе говорили, что бог Атум, сам себя оплодотворив, изрыгнул пару божественных близнецов, существенной чертой всех рассказов было то, что все происходило без участия богини-матери. Отныне в космогонических сказаниях Египта первое женское божество появлялось не ранее второго поколения богов, да и то в качестве дополнения к своему близнецу-супругу.

В силу особого положения Гелиополя, как политического центра, постепенно наиболее широкое распространение получает именно гелиопольский вариант, становящийся впоследствии как бы официальной космогонией. Не случайно именно этот вариант известен и античным писателям. Он господствует (хотя, разумеется, пока имеются и другие варианты) уже в Текстах пирамид, и на его основе в конечном итоге формируется официальная генеалогия Осириса. Таким образом, в его орбиту втягивается один из важнейших культов Египта.

По этой причине неудивительно, что гелиопольское сказание дошло до нас не только в отдельных отрывках, но и в виде полных описаний всего процесса мироздания. Вкратце содержание его сводится к следующему: возникнув из хаоса, бог солнца Атум-Ра оплодотворяет себя самого, проглатывая собственное семя. Изрыгнув после этого первую пару богов, бога воздуха Шу и богиню влаги Тефнут, Атум становится тем самым прародителем всех прочих богов и творцом мира, так как Шу и Тефнут рождают бога земли Геба и богиню неба Нут, которые в свою очередь производят Осириса и Изиду, Сета и Нефтиду. Отныне знаменитая гелиопольская «Великая Девятка богов», то есть Атум-Ра, Шу, Тефнут, Геб, Нут, Осирис, Исида, Сет и Нефтида, становятся во главе египетского пантеона, и творимые в других центрах по ее образу и подобию иные «Девятки» будут отличаться от нее главным образом только заменой некоторых богов местными божествами с обычным возведением в роль демиурга главного локального бога, часто к тому же слитого воедино с гелиопольским Ра.

Основная же сущность патриархальной космогонии остается неизменной. Бог, рождающий других богов, отныне становится постоянной изначальной фигурой, и религиозные гимны подчеркивают рождение солнца без матери, непосредственно от отца:

Подобно тому как греческая мифология, отражая торжество патриархата, заставляет Зевса не только донашивать зашитым в своем бедре преждевременно рожденного Семелой Диониса, но и родить из собственной головы без женского посредства Афину Палладу, деву-воительницу, защитницу своего отца, так и мифология Древнего Египта закрепляет победу отцовского рода в новых космогонических сказаниях, полностью отменяющих прежние представления и выдвигающих вместо них иную концепцию.

Образование моногамной семьи также наложило отпечаток на мифологию, и результат этого сказался на появлении объединенных культов божественных пар и троиц, состоявших из богов-супругов с младенцем-сыном; таковы культы Птаха, Сохмет и Нефертума, Амона, Мут и Хонсу, Осириса, Исиды и Гора.

С постепенным ростом территориальных объединений, с выдвижением определенных центров — Гелиополя, Гермополя, Абидоса, Мемфиса, — космогонические сказания начинают группироваться около этих центров, наряду с усилением которых развиваются и их культы. В связи с этим мифы приобретают новые черты, с одной стороны, способствующие закреплению власти господствующей верхушки общества, а с другой стороны — отражающие политическую борьбу отдельных областей. Крепнущее жречество растущих и богатеющих местных святилищ, неразрывно связанное с господствующими слоями своих областей, пользовалось космогоническими мифами и для усиления положения этих слоев, и для прославления своих культов, подчеркивая роль местного бога-мироздателя и низводя всех прочих богов до положения его порождений.

Выше мы уже видели гелиопольскую версию такой местной космогонии, получившей в силу особых условий впоследствии столь большое значение. Однако наряду с этим сказанием существовали и другие, и из дошедших до нас вариантов, несомненно, самый интересный мемфисский. Сохранилось это сказание на очень позднем памятнике, но анализ языка показал, что текст восходит еще к концу IV тысячелетия до н. э.

Согласно этому тексту, творец богов и всего мира — мемфисский бог Птах, из которого произошло восемь других Птахов. Эти восемь Птахов носят имена богов, известных нам по другим сказаниям и почитавшихся в иных областях Египта, причем очень существенно, что и сам Атум, глава гелиопольской «Великой Девятки богов», творец мира и богов по гелиопольскому мифу, оказывается также происходящим от Птаха. Таким образом, мемфисский Птах в местной легенде и старше и могущественнее великого гелиопольского бога; тем самым мемфисский культ объявлял себя главенствующим по отношению к гелиопольскому.

Однако значение мемфисской легенды не в этом: исключительно важна огромная разница в самом процессе мироздания в гелиопольском и мемфисском сказаниях. В то время как в первом бог-творец зачинает первую пару богов, проглатывая свое семя, извергнутое им в собственный рот, и затем рождает эту пару богов, выплевывая их изо рта, в мемфисской легенде бог творит «сердцем и языком», то есть мыслью и словом: «Оно [сердце] — это то, что дает выходить знанию всякому, и язык — это то, что повторяет задуманное сердцем». Таким образом, бог-творец создает богов и всю вселенную путем изречения своей мысли.

Это существеннейшее принципиальное различие двух сказаний, появившееся в результате разных мировосприятий двух отдаленных друг от друга не только по времени, но и по общественному развитию и по типу мышления стадий египетского общества. Своеобразно это подчеркивает и сам текст мемфисской легенды, указывая, что «Девятка богов» Птаха является «зубами и губами в этих устах, называвших имена всех вещей», в то время как «возникла Девятка богов Атума при помощи семени его и пальцев его».

Так же мыслью и словом творит Птах богов, города, искусства, жизнь для праведных и смерть для грешных: «И дана была жизнь миролюбивому, и дана была смерть преступнику, и были созданы работы всякие и искусства всякие, труды рук, хождение ног, движение членов всех согласно этому приказанию, задуманному сердцем и выраженному языком и творящему назначение всех вещей… Родил он богов, создал он города, основал он номы, поставил он богов в храмы их, учредил он жертвы, основал он их храмы, создал он их тела по желанию их сердец. И вошли боги в свои тела из всякого дерева, из всякого камня. Из всякой глины…»