Micalea Smeltzer

The Resurrection of Wildflowers

© 2022 by Micalea Smeltzer

© Капустюк Ю., перевод, 2023

© ООО «Издательство АСТ», 2024

Перед вами художественное произведение. Все упомянутые в романе имена, персонажи, организации, места и события являются плодом воображения автора. Любое сходство с реальными событиями, местами или людьми, живыми или мертвыми, является случайным.

Его сердце было разбито. Моя жизнь изменилась окончательно и бесповоротно.

Поэтому я от него ушла.

Начала все заново.

Вышла замуж за другого.

Но я его не забыла.

Прошло шесть лет с тех пор, как я в последний раз видела Тайера Холмса. Я вернулась в родной город, где мне придется столкнуться с нашим прошлым и справиться с последствиями моего развода. Сейчас я в том же положении, что и он в момент нашего знакомства.

Я начинаю все с чистого листа.

Больше нет секретов, которые мы могли бы хранить.

Не всякая любовь получает второй шанс, но, возможно, мы станем исключением.

А может и нет.

Посвящается всем, кто пережил невообразимую боль и благодаря ей стал сильнее.

Салем

Мне потребовалось время, чтобы понять, что иногда, как бы сильно мы кого-то или что-то ни любили, приходится отпускать. Тонущий корабль не спасти.

Иногда рядом с нами есть кто-то, ради кого мы должны быть сильными, тот, кто в нас очень нуждается.

Мы делаем выбор.

Разрушительный.

И надеемся, что, возможно, однажды они к нам вернутся.

Салем

Весну в Хоторн-Миллс я люблю больше всего. Я не бывала здесь с тех пор, как покинула городок шесть лет назад. Тем летом я приезжала сюда несколько раз в надежде, что мой любимый мужчина увидит меня и вернется ко мне, но этого не случилось.

Потеряв Тайера Холмса, я поджала хвост и пошла дальше.

Устроилась официанткой в закусочную неподалеку от квартиры Лорен. Экономила на всем, откладывала каждую копейку. Мы с Калебом стали больше общаться, а потом и встречаться. Почти через год, в день свадьбы Джорджии, он сделал мне предложение, и я его приняла. Через два месяца мы поженились. Он окончил колледж, и мы переехали в Калифорнию. Там мне нравилось не меньше, чем здесь, но год назад ему предложили работу в Бостоне, и мы вернулись.

И все равно я ни разу не переступила порог дома моего детства.

Он знал, почему, и это причиняло ему боль.

Я всегда только и делала, что причиняла ему боль.

Поэтому я его отпустила.

Наш развод прошел легко, как и все, за что мы брались. Я знаю, что Калеб всегда будет присутствовать в моей жизни, но теперь он свободен и может искать такую любовь, какую когда-то познала я. Если довелось так любить, с этим уже ничто не сравнится, как ни старайся и сколько труда ни вкладывай.

Это все равно что втискивать кусочек головоломки туда, где ему не место.

Я открываю дверцу машины и ступаю на парковку возле дома.

Как бы я ни клялась, что никогда не приеду сюда, в это место, к нему, кое-что заставило меня вернуться. Я вхожу в дом и обнаруживаю маму в гостиной на импровизированной больничной койке.

– Привет, мам. – Все мои силы уходят на то, чтобы сдержать слезы. Я не хочу, чтобы она их видела.

– А вот и моя девочка, – улыбается она и подзывает меня к себе взмахом бледной тонкой руки.

Моя мама умирает.

У нее рецидив рака, и на этот раз все средства бессильны. Сколько бы она ни боролась, болезнь упорно берет верх. Ей остается жить месяца два, а может, и меньше.

Я прохожу в гостиную и наклоняюсь ее обнять, мои шаги звучат непривычно громко.

– Ты разминулась с Джорджией, – говорит она. Ее объятия слабы, на теле почти не осталось мышц и жира. Она увядает прямо на глазах.

– Я встречусь с ней позже.

– Дети о вас спрашивали.

Я улыбаюсь и провожу пальцем по бледной коже на ее щеке.

– Они нас скоро увидят.

У Джорджии и Майкла двое детей и еще один на подходе. Надо ли говорить о том, что у них дел невпроворот, но они счастливы.

– Тебе что-нибудь нужно?

– Нет, у меня все есть. Может, посмотрим фильм или что-нибудь еще после того, как ты занесешь свои вещи?

– Отлично, мам.

После развода мы с Калебом продолжаем жить вместе. Это разумно, ведь я пока еще не определилась, что делать дальше, но мамино состояние ухудшается, и я понимаю, что настало время вернуться домой. Нужно позаботиться о ней в ее последние дни и дать передышку Джорджии, а когда неизбежное случится, привести дом в порядок и выработать дальнейший план действий.

Это трудно, зная, что мое будущее под большим вопросом. В этом году мне исполнится двадцать шесть, но как и в восемнадцать, я по-прежнему ни черта не смыслю в этой жизни. Возможно, в этом и заключается правда взросления, о которой никто не хочет говорить – мы все идем наугад.

Я упорно стараюсь не смотреть на соседний дом. Я знаю, что он и сейчас там живет, мама время от времени о нем упоминает. Иногда я думаю, что ей любопытно наблюдать мою реакцию. Я никогда не рассказывала ей о нашей истории с Тайером. Да и какой смысл? Мое сердце было разбито, и между нами все кончено.

Я заношу в дом свои вещи, даже не взглянув на соседний участок.

Это ложь. Я туда заглянула, одним глазком. И увидела домик на дереве на заднем дворе и крышу теплицы.

– Ты все принесла? – доносится из гостиной тихий скрипучий голос мамы.

– Да. Сейчас отнесу часть наверх.

– Хорошо. А я пока… дам… глазам… отдохнуть.

На кухне она меня не видит, и я даю волю слезам.

Она ускользает. То, что могло бы стать долгой жизнью, теперь измеряется неделями, часами, минутами, секундами, и каждая из них драгоценна.

Салем

Моя комната почти не изменилась, хотя я почему-то ожидала, что мама ее как-нибудь преобразует. Там чисто: мы с Джорджией платим уборщице, которая приходит сюда раз в неделю. Нигде ни пылинки. Постель свежая, уголки покрывала хрустят.

Поскольку мама спит и в ближайшее время смотреть кино не собирается, я раскладываю одежду и туалетные принадлежности и звоню Калебу.

– Привет, – говорит он. – Нормально добралась?

– Да. Спасибо, что спросил.

– Как мама?

Я вздыхаю, потирая лоб.

– Спит. Она слабее, чем я ожидала.

– Мне жаль, – искренне произносит он. Мы хоть и расстались, но Калеб все равно один из самых добрых людей, которых я знаю.

– Уж как есть, – тихо отвечаю я и сажусь на край кровати напротив окна, у которого часто сидела вместе с Калебом.

– Кое-кто пытается вырвать у меня телефон, – шутит он.

Я тоже смеюсь.

– Передай ей трубочку.

– Мамочка! – Голос дочери – как бальзам на рану. Благодаря ей я сразу чувствую себя лучше, она меня заземляет.

– Привет, детка. Как прошел день?

– Хорошо. Папа забрал меня из школы, и мы сходили в магазин. Я купила леденец.

На заднем плане раздается смех Калеба.

– Это же наш секрет.

– Ой, – хихикает она.

Сэда стала неожиданным сюрпризом, который оставил мне Тайер. Она стала подарком, которого я хотела и в котором нуждалась, сама не отдавая себе в этом отчета. А теперь я ее мама и чувствую себя супергероем.

– Я уже по тебе соскучилась, – улыбаюсь я.

– Я тоже по тебе скучаю, мамочка. Поцелуй бабушку, ты всегда говоришь, что от поцелуев становится лучше.

О, черт. Я сейчас заплачу. Как бы я хотела, чтобы слезы помогли моей маме, но сомневаюсь, что волшебные поцелуи помогут побороть рак.