– Жопа, конечно, – посочувствовала Аня.

Искренне посочувствовала, кому, как не ей знать ад, который почти ежедневно проходил Олег. Ей удалось вырваться, она просто больше не могла ни терпеть эту работу, ни справляться с нагрузками, ни мириться со скотским отношением начальства и пациентов, ни с копеечной зарплатой.

Олег не уходил, не мог, вернее, не хотел, «подсел на иглу». Из скоряков либо в первые годы бегут сломя голову, либо тянут эту лямку до самого конца, отнюдь не победного.

– Я уберу, – огляделся вокруг Олег. – Иван заходил, – извиняющимся тоном пояснил он.

– Хоть бы суп из пакета сварили, – вздохнула Аня. – Опять ерундой закусывали. Людей спасаете, а себя до язвы доводите… Сейчас суп сварганю, – достала заранее разделанную курицу, картофель, овощи, зелень.

– Фрикадельки с рисом были, но они Василисы, мы так… – Олег махнул рукой.

– Папа! – подскочила дочка. – Смотри, какой я рисунок нарисовала. Цветочек для мамы!

– Очень красивый цветочек, – подхватил Олег малышку. – А ты мой самый красивый цветочек, самый вкусный, съем!

– Нет, нет, нет, – засмеялась Василиса, выворачиваясь из рук папы. – Не догонишь и не съешь!

Олег шутливо побежал в комнату, «догоняя» дочку, Аня принялась чистить овощи, бросая взгляды на большой букет тюльпанов в двухлитровой банке. Столько лет живут, подходящей вазой так и не обзавелись. Обходились без цветов, не нужны были вазы, ни большие, ни маленькие. На Озоне что ли заказать…

Ближе к ночи Олег растянулся на кровати, полусонно глядя на экран телевизора, где молчаливо бегали врачи сериала, спасая жизни направо и налево. Василиса крепко спала, уткнувшись личиком в одну из своих мягких игрушек, сегодня в розового слона Василия, названного в честь маленькой хозяйки.

Аня устроилась рядом с мужем, вздохнула, сами собой полезли воспоминания о том человеке, о котором думать нельзя, запрещено строго-настрого. Как он подарил тюльпаны, как шепнул: «Всё хорошо, Анют».

«Анюта» – это его, неизвестно откуда взявшееся, такое вдруг сладкое, щекочущее в груди, где-то у сердца.

Руки его на талии, прижимающее к своему сильному телу совсем легко, между прочим, и от этой близости так хорошо, что хочется жмуриться, как кошке в солнечном луче.

Сжала ноги от накатившего желания, настолько острого, что стало стыдно, хотя стыдиться-то нечего. Она взрослая женщина, двадцать семь лет, почти двадцать восемь, хотеть близости – нормально.

– Олег, – она погладила мужа по плечу, красноречиво потёрлась, показывая взглядом, что лучше пойти в кухню или ванную комнату.

– Ань, давай завтра, – полусонно пробормотал тот в ответ.

Завтра, так завтра… Сколько это, уже ставшее мифическим «завтра» длится? Три месяца, как минимум.

– Анна Викторовна, здесь вам принесли, от тайного поклонника, – услышала Аня по телефону от Риты – администратора Адмиралтейского филиала.

Глянула на часы, поспешила к ресепшенену, рядом с которым стояли три женщины, ещё несколько сидели вдоль коридора, устроившись в удобных креслах для ожидания. Молча подошла к стойке, Рита на секунду оторвалась от клиентки, протянула Ане пакет, снова вернулась к работе.

Аня зашла в кабинет для отдыха персонала, быстро распечатала упаковку, оглядела то, что видела, довольно облизнулась. Сразу же съела спринг-ролл, за ним ещё один. Вкусно!

Первый раз, когда прислали доставку из ресторана, она искренне растерялась, решила, что курьер ошибся. Позвонила в службу доставки, несколько раз переспросила, точно ли никакой ошибки, ведь она-то ничего не заказывала. Оказалось, доставку сделал мужчина, он же оплатил, данные карты, естественно, неизвестны, имя называть отказались или действительно не знали, лишь сведения: кому и куда привезти.

Тогда Аня на секунду решила, Олег решил побаловать, что было совершенно не свойственно ему. Не потому, что скупой на деньги или эмоции, просто под спудом вечных забот романтика ушла из их отношений, кажется, навсегда. И всё-таки сердечко ёкнуло, вдруг… Ведь любой жене, под любым гнётом, хочется красивых жестов в свой адрес от собственного мужа. И Ане хотелось.

Олег быстро опустил с небес на землю, заявив по телефону, что ему есть чем заняться на работе, кроме заказа обеда жене, самому бы успеть пожрать. Чашка растворимого кофе с раннего утра – вот и весь запас жиров и углеводов за сегодняшний день.

– Тайный поклонник, – мечтательно закатила глаза Рита, ставшая свидетельницей той, самой первой доставки.

Так и повелось, «тайный поклонник» стало именем нарицательным, означающим, что Анне Викторовне прислали презент, которым она наверняка поделится с коллективом.

Вскоре выяснилась, что тайный поклонник в курсе рабочего графика Ани и замен, когда они случались. Ей не составила труда догадаться, кто этот поклонник – Сабуров Георгий Давидович. Егор.

В ближайшую смену в Центральном филиале она прошла в стационар, нашла виновника своего смущения, подошла, полная решимости поставить на место, сказать, что подобные вещи недопустимы. За кого он её принимает, и что всё это значит? Впрочем, что значит – догадаться было нетрудно, не наивная дурочка, но пусть свои поползновения оставит для другой, ей, замужней женщине, это совсем не интересно.

Георгий Давидович широким шагом шёл по коридору, сосредоточено думая о чём-то своём. Тёмно-серая хирургическая форма удивительно шла ему. Он словно с буклета рекламного сошёл, актёром на красной дорожке престижного кинофестиваля был.

– Егор, – Аня решительно встала перед спешащим, перегородив дорогу.

Смутилась от собственного панибратского обращения, как же он Егор… это для Кристины он Егор, для неё – Георгий Давидович, по имени отчеству и непременно на вы. Поспешила исправиться:

– Егор Дави… Георгий Давидович, можно вас на минуточку? – скосила взгляд в сторону, на них во все глаза смотрела постовая медсестра, которая стала свидетельницей их танца на восьмое марта.

– Что такое, Анна Викторовна? – Георгий Давидович по-дружески приобнял её за плечи и повёл в сторону своего кабинета.

– Георгий Давидович, – выдохнула она, как только они переступили порог, – не нужно присылать мне еду, я не голодаю.

– Если бы я думал, что вы голодаете, я прислал бы половину говяжьей туши, например, и мешок картофеля. А это всего лишь небольшой знак признательности, – не стал упираться и отнекиваться Георгий Давидович. – Ешь на здоровье.

– Это неудобно!

– Честно говоря, Анют, неудобно то, что я опаздываю на операцию, а парочка спринг-роллов, несчастный греческий салат или лосось терияке всего лишь дружеский жест, из которого не стоит делать мировую проблему.

– Простите, – отступила Аня на пару шагов, обругав себя на чём свет стоит. Действительно, нашла время и место для разборок, да и причину тоже…

Причина уважительная, но можно в другое время подойти. После работы подождать на парковке или перед приёмом поймать, в обеденный перерыв, наконец, а не когда ждут в операционной.

– Кушай и никого не слушай, – подмигнул Георгий Давидович и, резко развернувшись, вышел из кабинета. Аня поспешила следом, не оставаться же на чужой территории.

Она надеялась, что Егору надоест делать заказы, отслеживая её график, замещения, выходные. Время шло, а «тайный поклонник» не уставал. Хорошо, что никто не догадывался, кто именно подкармливает рядового терапевта. Иначе бы этот терапевт глаз не смог бы поднять от стыда. Замужняя женщина, называется. Стыдоба!

Постепенно она привыкла, полюбила и даже с нетерпением ждала, что же будет в следующей доставке. В дни, когда ей нужно было бежать из одного филиала в другой, и не оставалось времени на обед, обязательно присылали суп. Обычную солянку, ароматный фо-бо, сытный чаудер или давно ставший привычным экзотический том ям. В вечерний приём в заказе обязательно находился детский десерт. Небольшое пирожное в виде зверька, сладкие свежие ягоды не по сезону, мороженое в забавной упаковке, явно для Василисы.