Кай молча наблюдал, как кузнец кладет пылающую и искрящую заготовку на наковальню, убрав оттуда золото, второй рукой берет тяжелый молот, под кожей вновь вздымаются мышцы, и, наполняя кузницу звоном, начинает придавать форму будущему изделию.

Кай сидел не слишком долго. Встав, он положил ключи на сиденье табурета.

– Я оставлю это здесь. – Сказал он, перекрикивая звон металла.

Кай вышел, но пока не успел закрыть исполинскую дверь, молот остановился, и в след он услышал:

– Кто же ты такой, Кай?

*

Изысканный хронометр с золотой сканью в водном зале показывал вечерний час. Он отражался в ровной недвижимой глади длинного прямоугольного бассейна, вдоль которого выстроились несколько массивных ребристых колонн. Застывшая, словно мертвая, вода казалась поверхностью прочнейшего монолита, идеально отполированного, так что в нем отражался весь зал: мраморный свод мягких кремовых тонов, испещренный черными прожилками, стены того же мрамора, таких же нежных оттенков, колонны и легчайшие прозрачные тканевые драпировки, висящие наверху между колонн.

Тишина наполняла зал. Тишина приносила покой и умиротворение… как в склепе.

Каждый шаг старосты Ахейма отражался от поверхностей зала и многократным эхом возвращался обратно к нему. После трапезы староста отправился сюда, дабы насладиться тишиной, покрывающей застывшую воду.

Оставив вещи, которые он держал в руках, на небольшом постаменте, куда обычно ставили вина и фрукты, староста неспешно прошел к бассейну и остановился у самой кромки. Уровень неподвижной воды застыл вровень с мрамором пола, словно его прозрачное продолжение – казалось, можно пройти по жидкости до противоположного края. Староста замер, глядя на застывшую гладь.

Тишина наполняла зал. Даже ход хронометра не смел нарушить ее.

Теплый желтый свет исходил от ламп, встроенных в пол и основания колонн, вдоль края бассейна тянулась тонкая кромка подсветки. Зал окутывал полумрак, сглаживающий морщины на постаревшем лице старосты, и придавая его коже приятный теплый оттенок. Но Ахейму казалось, что свет скорее погружает зал в холод, чем делает его уютным.

Некоторое время он стоял недвижимо, склонив голову над водой. Затем он высвободил руку из-под складок тоги – в ней была фляга. Не отрывая взгляда от поверхности воды, он открутил широкую крышку и окунул внутрь указательный палец. На кончике пальца осталось немного воды из фляги, староста вытянул руку над бассейном и наклонил палец вниз. Влага образовала крупную каплю, секунду подержалась за хрупкую старческую кожу, но затем сорвалась вниз.

Староста любовался этим зрелищем. Бесшумное падение, такое короткое и в то же время, если разложить эту секунду на доли, растянуть время – столь грандиозное. Капля блистала в бьющем снизу свете, искрилась и бросала крошечные невидимые блики на мрачные колонны. И в следующий миг она касалась поверхности воды. Это был мельчайший всплеск и чудовищной силы удар одновременно. Кап… Звук капли, упавшей в бассейн многократно отражался от тишины зала, наполняя его эхом. Одна крошечная капля наполняла звуком все помещение, одна звуком тысяч. Теперь такая ровная, идеальная, гладь воды всколыхнулась, и от того места, куда капля упала, по всей поверхности начала расходиться рябь – крохотные волны. Староста Ахейм смотрел, как они едва выплескиваются через край, словно в тщетной попытке дотянуться до его сандалий. Одна такая маленькая капля всколыхнула весь бассейн, всего одна, она была способна потревожить такую огромную массу, казавшуюся монолитной и непоколебимой, бесконечную в сравнении с ней.

На одну каплю в бассейне стало больше.

– Какие мысли тебя посещают в подобные моменты? – Раздалось у него за спиной.

Староста не шелохнулся, так же продолжая смотреть на успокаивающуюся водную гладь, он ответил:

– Здравствуй, Кай. Я знал, что ты придешь.

Только теперь Ахейм развернулся, его собеседник стоял, облокотившись о колонну. Каждый шаг внутри этого зала наполнял пространство звуком, но Кай попал сюда абсолютно беззвучно. Глаза изучали старосту, словно он видел его впервые.

– Что ты смотришь? – Усмехнулся Ахейм. – Я уже не так молод, чтобы развлекаться здесь с двумя, тремя девушками. Теперь, видишь, меня привлекает просто вода.

– Я пришел попрощаться, – не изменившись в лице, сказал Кай, – завтрашнее решение никто не отменит. – Последнюю фразу он произнес как-то утвердительно-насмешливо, словно ставил это в вину старосте.

– Это не моя прихоть, – развел руками Ахейм, – ты же понимаешь…

Кай прервал его, поморщившись и отвернувшись – всем видом заставляя старосту замолчать.

– Если бы тебе это было нужно, ты бы нашел способ, я уверен. – заговорил Кай, не глядя на Ахейма, – Твое слово весит в Совете очень много, и ты это знаешь. – Кай перевел на старосту тяжелейший взгляд. Ничего не говоря, он смотрел властно и угнетающе, затем отвернулся и продолжил. – Пригляди за моими людьми, не давай Совету даже повода подобраться к ним. А с тобой мы еще встретимся, там, наверху, рано или поздно тебе придется вылезти из этих нор, – он злобно засмеялся.

Ахейм усмехнулся в ответ.

– Не держи на меня зла, – вздохнул он, – позволь попрощаться с тобой, как с другом.

Староста подошел и обнял Кая. Кай ответил на объятия, крепко сжав высохшие плечи старика и похлопав его по узкой спине, скрывающейся под безразмерной тогой.

– Я надеюсь, что у тебя все будет хорошо, Кай. – Сказал Ахейм, глядя ему в глаза, – Даже желаю тебе этого. – Он направился к постаменту, где оставил вещи.

– Не переживай, я буду в порядке, на поверхности еще пока заготовлено для меня место.

– Позволь дать тебе кое-что в дорогу. Тебе понадобятся деньги на первое время, еще тебе пригодится какое-нибудь транспортное средство, и в отеле Метрополитен Авалон отдай это письмо, тебя поселят на некоторое время. – Староста протянул вещи Каю.

– Оставь это, Ахейм, отдашь их Странникам, или другим изгнанникам. Я сам обеспечу себя средствами и жильем, я не бродяга, которого выкидывают на улицу.

Староста прикрыл глаза и покачал головой.

– Прошу возьми, это не подачка бедному изгнаннику, я лишь хочу помочь немного другу. Это просто котомка в дорогу путнику.

Кай вздохнул и забрал вещи.

– И кое-что от меня. Подарок. На память.

Ахейм протянул Каю золотой хронометр на цепочке. Круглый корпус был изящным и чрезвычайно тонким, невозможно было поверить, что внутри умещаются все шестеренки и пружинки. Кай принял хронометр – он оказался намного тяжелее, чем выглядел. Небольшая кнопка откидывала абсолютно гладкую, блестящую золотую крышку, открывая взору циферблат с золотыми стрелками, которые отчитывали кроме стандартной шкалы еще и пометки времени Подземелья.

– Изящная вещица. – Прокомментировал Кай.

– Он новый, без какой-либо истории, и не бывал не в каких событиях, из-за него ничего не случалось, и он никому пока не был чрезвычайно дорог. Его специально изготовили по моему заказу. Но ты можешь выгравировать на крышке все что захочешь, она специально оставлена гладкой. Ты можешь создать историю этому хронометру сам… А можешь просто забыть его в номере отеля. – Ахейм тихо рассмеялся.

– Благодарю. – Кивнул Кай.

Они попрощались. Кай покинул зал, Ахейм посмотрел ему в след, дождался, пока двери закроются, и, забрав оставшиеся вещи, направился в другой выход.

*

Створка двери глухо громыхнула, раскидав этот звук эхом по коридорам. Кай стоял совсем один – сюда случайные прохожие не попадали.

Теперь он был в совершенно других районах, здесь стены укрыты светлыми и белыми декоративными панелями, вокруг всегда поддерживается чистота, и украшения коридоров – обыденная, привычная глазу вещь, нежели забавляющее излишество или предмет роскоши. В туннелях можно увидеть и скамейки, и фонтаны, и даже изредка растения, не имеющие никакого отношения к кислородным плантациям.