А что если забыть про все, забыть про Изгнание и то, чем он его заслужил? Что если вернуться к самому началу? Эта мысль, словно нож под сердцем. Каждый раз что-то проваливалось внутри, едва он думал об этом – больше всего он боялся, что все напрасно, и он просто станет прежним. Это был его личный бесконтрольный страх, страх, который не знаешь, как побороть. Больше всего он боялся забыть все то, чему научился в Подземелье, все то, к чему так долго шел. Это был тихий лютый зверь, крепко спящий внутри него.

Кай глубоко вздохнул, стараясь успокоиться. Для начала нужно доверять самому себе, прежде чем заставить довериться тебе других. Он вновь вспомнил Подземелье и Изгнание. Нужно вернуться к людям. Вокруг много прекрасных созданий, нужно забыть прошлое, перестать возвращаться к нему снова и снова. Не нужно пускать Ее в себя, пусть это все лишь мысли о Ней, нужно освободить себя от Ее чар. Она – невероятно могущественна и способна околдовать даже его, нельзя забывать об этом. Поэтому он должен вернуться к людям, услышать их, жить их жизнью, чтобы понять, тогда он будет знать – что делать. Нужно выкинуть Ее из головы, ведь он делал это уже не раз, и тогда он сможет взглянуть на Нее трезвым холодным взором. Тогда он сможет предстать перед Ней.

Там… Она заглянет прямо в его глаза… в его душу…

Что он будет делать?…

– Нашел своих друзей?

Словно заполняя вакуум, реальность вспышкой ворвалась в его разум. Он вдруг заметил, что пальцы побелели, с силой сжимая подлокотники кресла. Кай не услышал, как Ребекка вышла из своей спальни и уже стояла возле кухонной стойки, отпивая что-то из чашки.

«Нашел своих друзей?»

Кай моргнул, его разум быстро возвращался в реальность, напоминая ему о том, где он находится, и что сейчас происходит. Наверное, прошло секунд десять, прежде чем он повернулся к Ребекке.

– Да, – Он улыбнулся ей. – Но немногих, мне предстоят долгие поиски.

– Давно не виделись, да? Вавилон – большой город, но иногда мне кажется, в нем невозможно спрятаться.

– Как жаль… – едва слышно пробормотал Кай.

Повисла тишина.

Она смотрела прямо ему в глаза, медленно отпивая из чашки глоток за глотком. Смотрела с вызовом, ожидая, что вот-вот он отвернется, или переведет взгляд на какой-нибудь предмет рядом с ней, или заговорит о том, что в чашке. Что бы в ней ни было – это был идеальный способ поддержать беседу и разорвать этот неловкий момент.

Но он так же просто продолжал смотреть ей в глаза, абсолютно спокойно, без всякого выражения на лице, даже не моргая. Взгляд его был предельно уверенным и безмятежным, никакой агрессии или тяжести, ощущать себя под его взором было полностью комфортно. А он, казалось, видит ее до самых глубин души. Казалось, чем дольше он смотрит, тем больше узнает о ней, словно перелистывая страницы из фотоальбома ее жизни. Ему не нужно было говорить, задавать вопросы, он просто читал ее, видел кто она на самом деле.

Это чувство стало злить Ребекку. Буквально выводить из себя, что он, как будто, знает уже про нее все, едва взглянув ей в глаза, а она не может понять кто он такой, даже задавая какие-то вопросы! И при этом, он смотрится в ее кресле, словно живет в этом доме не первый год!

– Да какого хрена?! – Она вдруг хлопнула ладонью по стойке. Видимо, сама не ожидая такого от себя, девушка поспешно сложила пальцы и прижала руку к себе. – Ты ведь не новая мебель, да?! Я ни хера о тебе не знаю. Дай мне хоть что-то, знаешь, я даже не знаю, надолго ли ты въехал? Сам прикинь, незнакомый человек просто взял и поселился у меня внезапно.

– Ты права, прости. – Сказал Кай, опустив глаза, словно в поклоне, и поднялся с кресла. – Позволь, я представлюсь еще раз. Меня зовут Кай, – он протянул руку, в которую Ребекка вложила кончики своих пальцев, позволив их слегка потрясти в знак приветствия. – Я давно жил в этом городе, но по определенным причинам мне пришлось надолго покинуть его. А сейчас я вернулся, но меня ограбили, едва я успел прибыть. Мне нужно какое-то время, чтобы восстановить старые связи и наладить свои дела. Я не хочу стеснять тебя, но мне приятно пожить рядом с тобой, поскольку альтернативой будет ночевать в мастерской мотоклуба – поэтому я и воспользовался твоим предложением. Все же я неприхотлив, и, если ты решишь, что мне стоит убраться, тебе не придется ждать ни секунды. Я не могу сказать тебе, надолго ли задержусь, но обещаю, как только я найду себе приличное жилье – сразу же съеду.

«Как можно столько сказать, и не сказать о себе ничего», – подумала Ребекка. Она выдержала паузу, словно раздумывая, разрешать ли ему остаться, смерила его глазами и произнесла:

– Ладно, надеюсь, тебя не ищет полиция, мне фараоны здесь не нужны.

– Можешь не волноваться на этот счет. Сколько я должен за жилье?

– Забудь, если надо будет купить жратвы – я тебе сообщу.

Девушка зашла за кухонную стойку, облокотилась на нее и принялась рассматривать своего гостя, а он все так же невозмутимо пялился в окно, будто только что они и не разговаривали.

– Тебе так нравится смотреть на этот город, знаешь, никто из живущих в нем не любит смотреть даже по сторонам… И уж точно не на трущобы, все ездят в парк или в центр, чтоб полюбоваться видами.

– В парке не видно, как живут люди – здесь город живой. Взгляни, каждая его часть существует сама по себе, и все они дают жизнь одному целому.

– Хм… Ты странный. А твои друзья? Кто они?

– Они все очень разные, у каждого из них свой путь. Я мог бы рассказать тебе множество историй про любого из них.

Ребекка снова отметила его манеру не говорить ничего, отвечая на вопросы, не предоставлять совершенно никакой информации. Но пока она решила промолчать по этому поводу.

– Что ж, может как-нибудь вечером за бутылкой вина…

Опять повисла тишина, в которой, кажется, этот мужчина чувствовал себя вполне комфортно. Сейчас он был полной противоположностью того, кого она увидела тогда в переулке сквозь пелену слез. У него были длинные черные волосы, настолько черные, что отдавали в синеву, как воронье крыло. Они выглядели очень ухоженными, сильными. Такой же казалась и его кожа, гладкая, загорелая, если б не татуировки, казалось, на ней нет ни малейшего изъяна. Он был просто потрясающе сложен, как если бы не выбирался из тренажерного зала. Аккуратные черты лица, он выглядел твердым и волевым, но при этом изысканным и не чуждым тонких манер. Нос с небольшой горбинкой придавал еще больше аристократичности, он выглядел, как представитель высоких сословий. И в то же время одет был очень просто. Костюмы аристократов всегда сложны, сочетают множество элементов, всегда уделяют внимание знакам отличия: детали одежды, обозначающие принадлежность их к определенному кругу или сообществу, эмблемы различных клубов, нашивки синдикатов. У него же даже лейбла не найти. Да, конечно, его ограбили, у него нет марок купить что-то изысканное, но ведь эти шмотки он где-то взял. Это явно не тот хлам, который раздают бездомным, не смотря на простоту, одежда не выглядела дешевой. Наверняка, это был один из тех кутюрье, чье имя известно лишь в узких кругах, не нуждающийся в размещении своей символики на собственных же изделиях для узнавания.

Под непроницаемой просторной рубахой Кай, как будто пытался спрятать что-то. Она уже видела – его тело почти целиком покрыто татуировками, но зачем их скрывать?

Размышляя, Ребекка нашла в одном из ящиков под стойкой запасной ключ от квартиры и неслышно положила его на поверхность столешницы, накрыв ладонью, словно пряча.

Откуда он? Явно не из этих мест – не из гетто. Возможно, он скрывается. Он сказал, что только вернулся в этот город, может быть ему пришлось… она не могла допустить, что он был обычным аристократом, пусть даже преступившим закон, или какие-то правила их этикета, и пустившимся в бега. От него исходила такая энергетика! Он просто не мог быть частью этой избалованной, пресытившейся роскошью тусовки… А может быть это ее воображение слишком разыгралось? Удел слабых – выдумывать неожиданных героев, это лишь способ переложить ответственность на других.