— Мамуль, давай больше не будем о нём? Мы все ошиблись. Я в первую очередь. Но на ошибках учатся, и вообще — всё, что ни делается, к лучшему! С тобой сейчас поговорила, и стало спокойней. Всё будет хорошо, мамулечка. Помнишь, ты в детстве нам часто повторяла: не вешать нос, гардемарины? Ты своей детворе в детдоме тоже так говоришь, я знаю. Вот и не смущай слезами своих «гардемаринов». — Мы с ней заулыбались на этих словах. — Я так рада, что весна пришла. Вместе с ней буду оттаивать и просыпаться после спячки.

За воротами посигналили. Ника выбежала из дома, крикнув, что это к ней. Мы с мамой давно сменили тему и болтали о мелочах.

— Дарина, а тут не только ко мне, — крикнула Ника с порога и уже тише добавила: — Ну что стоишь, разувайся и проходи, чувствуй себя как дома, но не забывай, что в гостях. Кофе будешь?

Я вышла в коридор и увидела Андрея.

— Привет. Почему не позвонил, что-то случилось?

— Тебе позвонить невозможно, телефон отключён, поэтому я посигналил, а Ника не дала ждать в машине, — Андрей улыбнулся. — Ты почему ещё не готова? Не думаю, что в халате будет удобно меня обыгрывать. Дарина, забыла? Мы договаривались на семь, уже без пяти.

Чёрт. Я и правда забыла. Перед разговором с мамой выключила телефон, а потом контроль времени вообще отрубился. Нехорошо получилось. И я совсем не была готова к его появлению у родителей. Ника, будто прочитав мои мысли, обратилась к Андрею:

— Не могла же я позволить тебе сидеть в машине и ждать, пока моя горе-сестричка приведёт себя в порядок. Ты только посмотри на неё. Мало того что в моём халате, так ещё и лицо такое, будто вся родня села в один автобус и взорвалась, а потом выяснилось, что никто не застрахован, и теперь ей придётся всех хоронить за свой счёт.

Я в ужасе посмотрела на Нику, Андрей, кажется, тоже опешил, но у неё было такое невинное выражение лица, что мы расхохотались, а она продолжила, обращаясь уже ко мне:

— Дара, потом посмеёшься, тебя ведь ждут. Дуй наверх, собирайся уже. На всё про всё пятнадцать минут. Отсчёт пошёл. Андрей, ты меня заодно в город подбросишь?

Я ушла. Знала, что сестра найдёт, чем развлечь гостя. Поднялась в её комнату и попала в шмоточный бутик во время распродажи, а не в спальню девочки. Она нисколько не изменилась. Как и в детстве, если Ника куда-то собиралась, её гардероб перемещался из шкафа на кресло и кровать, на место возвращался, только когда домой возвращалась хозяйка. И не факт, что в тот же день. По традиции тряпки снова валялись повсюду. Мои джинсы не высохли, пришлось взять у сестры: хорошо, что один размер носили. Я открыла шкаф и в очередной раз удивилась, насколько совпадали наши вкусы, несмотря на разницу в характерах: тот же стиль, те же расцветки.

Натянула голубые джинсы, свою кофточку, расчесала волосы и, захватив сумку, спустилась. В гостиной никого. Я прислушалась к голосам: они доносились из папиного кабинета-библиотеки. Неслыханный случай, чтобы дорогой папуля впустил в свою святая святых незнакомого человека. Либо Андрей сообщил ему что-то невероятное и важное, либо мой папа изменил незыблемым принципам. Я остановилась, чтобы включить мобильник.

Массивная дверь была приоткрыта, и я невольно услышала разговор, точнее, подслушала.

— Смотри, Андрюха, знаю я вас молодых, горячих. Если в отца пошёл, то тем более. Не хочу тебя обидеть, просто один раз услышь и навсегда запомни, больше к этому разговору не вернёмся. Жена и Дарина с Вероникой — моё всё, кем я по-настоящему дорожу. Они составляют смысл и радость моей жизни. Деньги — это отчеканенная свобода, закончатся — ещё начеканю. Способов и вариантов масса, и я не в том возрасте, чтобы о финансах беспокоиться. Зелень, сам знаешь, дело наживное. А вот за девочек моих готов на многое. Ты не подумай, я не тиран, в их личную жизнь особо не лезу. Пусть сами хлебают, что кашеварят. Но если кто серьёзно обидит, боюсь, не стерплю, характер такой. Да что тебе говорить: твой-то отец потемпераментней меня будет. Насколько на расстоянии могу судить, он не изменился, наоборот, укрепился в своих позициях. Иринка всегда говорила, голова у нас дурная. Может, она и права, но я своих принципов не меняю, на том и стою. Обязан был предупредить, чтобы потом чего не вышло, я своих дочерей хорошо знаю, ловко с ума сводят, чертовки. А ты к кому из них приехал?

— Да ладно тебе, Жора, — вмешалась мама. — Ты, Андрюшенька, правда, не обижайся. Просто мы беспокоимся. Дариночке сейчас очень тяжело, период трудный, и ей совершенно ни к чему новые переживания. Если бы не это, не докучали бы такими разговорами, а так… Ты уж за ними приглядывай, а то слетаются всякие стервятники, да и Артур, думаю, попытается вернуть Дарину. Как бы чего не случилось. Я еле отговорила Жору от «ласкового» разговора с ним.

— Я вам обещаю, что не стану причиной разочарования ваших дочерей. А в обиду себя, — Андрей, кажется, усмехнулся, — я уверен, они и сами никому не дадут. Наблюдал уже их лихую систему защиты. Напрасно волнуетесь. Это бедных парней, кто ко двору не пришёлся, защищать надо. Дочки у вас амазонки.

— Это ты верно подметил, уж что есть, то есть! — довольным тоном, который я знала отлично, ответил Андрею папа.

Мило и смешно. Родители всегда хотели оградить нас от любых внешних раздражителей — будь то дворовая собака или соседский мальчишка. Но детство давно прошло, девочки выросли, хотя для них мы остались маленькими дочурками.

Ника застукала меня с поличным, подошла с подносом с тремя чашками кофе.

— Что за игры в разведчиц? Я, конечно, всё понимаю, но тебе не жаль Андрея? Наши «милые ребятки» там до смерти замаринуют его нравоучениями и рекомендациями.

— Фу, напугала. Вечно ты со своими шуточками. Я случайно услышала разговор и задержалась буквально на минутку, телефон включить. Ника, откуда папа его знает? Я ничего понять не могу.

— Сама не в курсе. Так, у меня руки устали поднос держать. Пошли скорее, пока не поздно, а то Андрей вот-вот в окно прыгнет, и пиши пропало мне с вами на халяву в город уехать, а тебе в бильярд поиграть.

Мы зашли внутрь и увидели на лице Андрея облегчение.

— Нет, вы только посмотрите на них. Мы кофе заждались, а они хихикают, — запричитала мама. Она встала с дивана, на котором я в детстве любила валяться с книгой, поправила одну из картин на стене. Было заметно, как мама волновалась, когда забрала у Ники поднос. — Похоже, мы зря с отцом объясняли, что вам сейчас тяжело. Со стороны и не скажешь.

После этой тирады с придыханием она поставила поднос на стол и подала чашки Андрею и папе. Да, мамуля кого хочешь могла научить манерам. Если её слова воспринимать серьёзно, то запросто можно стать кладезем премудростей и целомудренности. Поэтому мы всегда слушали её вполуха, хотя она во многом была примером. После ужасной трагедии с папиными родителями мама многое переосмыслила. Она рассказывала, что уже тогда задумала, а через несколько лет исполнила — стала спонсором в доме малютки. Вошла в попечительский совет, начала делать регулярные пожертвования в храм и потихоньку наполнять дом иконами. Но чаще мы относились к её речам с лёгкой иронией. Андрей быстро выпил кофе и с мольбой в глазах обратился ко мне:

— Дарина, может, поедем? Нам в бильярдной до полдевятого стол забронировали. Веронике тоже в город надо.

— Я давно готова, поехали.

Андрей поблагодарил родителей за гостеприимство. Сказал много приятных слов о папиной коллекции книг и маминых картинах, на прощанье поцеловал ей руку, отцу досталось рукопожатие. Уже на выходе папа крикнул:

— Отцу передай привет, пусть скорее приезжает. Сто лет его не видел, буду рад встрече… — и уже себе, потише, но я услышала, — …со старым другом. Не верится, что снова увидимся.

— Да, конечно, дядя Жора, обязательно передам. Ирина Анатольевна, ещё раз спасибо за всё, рад знакомству. До встречи! — Андрей, усадив нас, сел в машину и, злорадно улыбаясь, проговорил: — Девочки, теперь я в полном вашем распоряжении. Я разве что кровью не расписался за вашу безопасность, пока буду рядом. Так что слушайте приказ: веселиться на все сто, делать всё, что пожелаете, но не забывать советоваться с рассудком и здравым смыслом, о’кей?