— Моя домашняя одежда напоминает вашу, но более роскошная. Мой отец считал, если бриллиантов на моё платье меньше чем тысяча один — звёзды могут затмить меня своим сиянием. А это непозволительно. Ни звёздам, ни кому либо ещё.

Латифа продолжала улыбаться, глядя прямо в глаза старой жабе, не собираясь теперь спускать никому и слова в свой адрес. Никому, кроме дракона. Она интуитивно чувствовала, он единственный кому нельзя перечить. Здесь одно его присутствие это приказ к подчинению.

— Вашу красоту ничем не затмить.

Дракон встал, бросил салфетку, вышел из за стола. Все расслабились, приняли удобные позы, и уставились на Латифу. Она старалась не показывать вида, но ей было не по себе. На неё смотрели все, включая фрейлин вместе взятых.

Девушка, решив, что хуже, чем есть уже не будет, встала, точно таким же движением, как дракон бросила салфетку, и вышла из-за стола под перекрёстным обстрелом ненавидящих её глаз.

Латифа шла по коридору, слёзы наворачивались на глаза. За что они так ненавидят её и почему делают пакости. Даже вонючки фрейлины против неё.

Пришла к себе в комнату, села в кресло, уставилась невидящим взглядом в окно.

Её мучил вопрос, почему лорд Вильгельм , сняв с неё маску в порту воскликнул "Ты?". И так странно сам включился в версию её индийского происхождения. Он умница, проницательный, а так легко взял на веру слова работорговца. Почему?

Родственники его просто терпеть её не могут. По крайней мере, женская половина точно. Чем она им помешала, ведь они первые начали задираться.

Латифа побродила из угла в угол, сидела перед зеркалом. Она глядела на своё лицо и вдруг её скрутили рыдания. Она захотела домой.

Захотела снова быть Викой. Самой красивой девочкой на курсе, чатится ночи напролёт, долбится в соцсетях. Бегать к Марку на свидания, целоваться.

Она вдруг прижала пальцы к губам. Целоваться?

Она, конечно, девушка, и теоретически знала всё, что надо об отношениях между полами. Мужчины у неё пока не было, но целовалась она напропалую.

Но ни один из поцелуев не сравнится с тем, что случился у неё в спальне дракона. Она вовсе не питала к лорду Вильгельму чувств, скорее боялась его, но то, как он касался её…

От одного воспоминания её бросило в жар.

Латифа вспомнила запах его разгорячённого после женщины тела. Его сильные, нежные, не терпящие сопротивления руки. И губы. Горячие, плотные, настойчивые, наглые, умелые.

Латифа тряхнула головой, сбросила с себя наваждение.

Ах как жаль, что у неё нет рядом Олечки, подружки. Они бы сейчас трындели не замолкая, перемыли бы всем кости и давно заткнули за пояс этих гадюк: его мамашу и Роксолану.

Кстати, что то на завтрак не пришла её сестра. Да и чёрт с ней. На одну гадюку меньше.

Латифе стало скучно, она решила прогуляться. Собственно, почему нет. Она всё ещё наивно думала, что всё сложится хорошо, она найдёт выход из своего приключения.

Сможет убедить дракона, может быть даже признается, что провалилась к ним из другого мира. Попросит, чтоб он отправил её назад. Она поговорит с Кассио, пират отвезёт её туда, откуда взял. А там, на месте Латифа снова станет Викой, постарается найти портал (так это, кажется, называется) и может быть вернётся в свой мир.

Ну, а если дракон не согласится, она всё равно сбежит.

А пока надо отправиться на прогулку и обследовать территорию.

Дракон

Лорд Вильгельм прохаживался по кабинету, потирая подбородок. Окна, забранные снаружи тенью развесистых лип, плохо пропускали свет. Тёмные стены обтянутые лиловым муаром в серебряных лилиях поблескивали, отражая те редкие капли солнца, что всё же пробились в мрачный кабинет.

Строгое убранство комнаты граничило со скромностью: массивный стол из эбенового дерева, пара кресел, стеллаж аккуратно заставленный документами.

Вильгельм напряжённо думал о грядущих переменах, о планах и нет-нет, отвлекался мыслями на ту красотку, что приобрёл в довесок к каравелле.

Его отвлёк шум. Он, сложив руки на груди, подошёл к окну. Перед ним разворачивалась обычная картина, которая стала порядком надоедать.

Два племянника, шести и четырёх лет сражались на деревянных мечах, нещадно колотя друг-друга. Поодаль от них стояли телохранители — здоровенные воины.

Они не вмешивались, когда на бой между детьми приходила их мать, Роксолана. Она наблюдала за сыновьями, хищно перебегая глазами с одного на другого, всячески поощряя их драку.

Сжав губы, женщина презрительно смотрела на младшего, пропускающего удар за ударом.

Жена брата всё больше раздражала дракона, как раз сейчас Вильгельм обдумывал свою выгоду построения автономии на восточных территориях.

Вот там самое место его младшему брату. Микелю давно пора строить своё собственное королевство. Пусть забирает туда свою чумную семейку, отправляется со всем стадом своих баб, детей, своячениц, слуг, — прочь с глаз!

Вот именно эта мысль сейчас не давала дракону покоя с того самого момента, как он увидел в порту её. Девушку с потрясающим бирюзовым цветом глаз. Заглянув в них, дракон понял, что ожила легенда ордена Драконов:

"Серебристый дракон женится на девушке с бирюзовыми глазами, прибывшей из страны, которой нет, у него родится сын.

Он станет самым могущественным драконом, таким, какого не знали прежние времена, а подвигами затмит все былые, что вписаны золотом в анналы памятной книги драконов.

Сын серебристого дракона и женщины с бирюзовыми глазами одержит победу над чудовищами морских пучин и навсегда закрепит власть серебристых драконов над морем".

Вильгельм знал эту легенду с детства, верил в неё. На днях оракулы возвестили ему, что взошла звезда-предвестница перемен.

Вильгельм храбрый воин, умный стратег, он давно у власти. Последнее время чудовища морской пучины всё выше поднимают голову, то и дело нарушая мирные договорённости.

Требуют всё большую плату за воду. Похищают корабли с рабами, обрушиваются на рыбацкие деревни. Война не за горами. Надо собирать очередной совет военачальников, решать вопрос.

Война сейчас не в интересах Вильгельма, он укрепляет восточные земли, всё приходится делать самому. Микель ему не помощник… Мало того, дворец подгрызает изнутри алчность родственников. Распри подтачивают его силы.

Вильгельма отвлёк от мыслей очередной вопль со двора. Дракон смотрел на разъярённых племянников не понимая, зачем в них воспитывают такую жестокость. Впрочем эти дети интересовали его меньше всего, просто раздражали своей вознёй.

Неожиданно из дальней аллеи появилась его пленница, Латифа. Она шла, мелко семеня в своём странном наряде. Прозрачная ткань скорее подчёркивала, чем скрывала её тонкую талию, крутые бёдра, стройные длинные ноги.

Распущенные прямые волосы чёрным шёлком прикрывали обнажённые плечи. Высокая грудь под складками прозрачного одеяния вызывала желание коснуться, завладеть ею.

Любая другая рабыня давно была бы прикована к его кровати даря удовольствие по первой его прихоти. Но эта… Неужели это действительно та, которую он так долго искал!

Та, которая станет матерью его сына. Она как будто соткана из другой материи. Дерзкая, смелая, другая. В нём бились два противоречия — желание обладать ею, насытиться и одновременное желание увидеть в её глазах ответную радость, её желание принять его ласку.

Пока что в глазах бирюзового цвета плескалась дерзость и сопротивление, как у чёрной пантеры, попавшей в капкан.

Девушка, за которой он наблюдал, замерла, заметив, как один из детей упал на спину от удара другого, а Роксолана пинками заставляла его встать.

Дракон видел, что Латифа бросилась к ребёнку, укрыла его своим телом от разгневанной матери.

— Как ты посмела дотронуться до моих сыновей? — визжала Роксолана: — Руки прочь от детей принца!

— Что ты за мать? Они же покалечат друг-друга.

— И пусть покалечат! Пусть учатся сейчас защищать свою жизнь. Когда то им предстоит делить власть. Победит сильнейший!