К Семену тоже вернулось чувство юмора и он хмыкнул:

— Ага, мой идеал в параметрах. И вообще не издевайся над Изольдой.

Я икнула от смеха.

— Очень приятно с ней познакомиться.

— Уверен, вы будете лучшими подругами.

— Несомненно. Ладно, я на кухню. Может там Хуана какого-нибудь найду?

— Там нет даже Педро, я соперников в доме не держу, — усмехнулся Сема. — Так что иди лучше чайник поставь.

— Как скажешь, — хихикнула я. — Только кружки не забудь принести…

— Принесу, — пообещал парень. — Только дай мне тут хотя бы сделать видимость порядка…

Улыбаясь, я вышла, размышляя, что же обнаружу на кухне. Как ни странно — тут действительно было чисто. Никакой посуды в раковине или бардака на столе. Это меня приятно удивило.

— Се-е-ем! А где чайник-то? — поняв, что на привычном месте его нет, крикнула я.

— В нижнем шкафчике справа от плиты! — отозвался он.

Я направилась в нужную сторону и уже ухватилась за ручку, когда Сема вдруг опять заговорил:

— Жень, стой, не открывай!

Я с перепугу, естественно, сделала обратное. И тут же послышался звон выпадаемых кастрюль и сковородок. Хорошо хотя я отскочить успела. Это мне напомнило то, как я однажды рискнула открыть шкаф сестры после чего оттуда повываливались все вещи. От сравнения я сначала хихикнула. А когда увидела испуганное лицо прибежавшего Семена, вспомнила все, что уже обнаружила в этой квартире, не выдержала — рассмеялась, садясь рядом с погромом. После того, как Сема убедился, что я не пострадала, он и сам не выдержал — засмеялся, опускаясь рядом.

— Прости, — после того, как мы успокоились, искренне извинился Сема.

Я отмахнулась.

— Нормально все, расслабься. Кстати… а чайника-то тут нет.

— Н-да? Точно… — нахмурился Семен, но уже через секунду опять хмыкнул. — Вспоминал, он просто сюда не влез. Он в соседнем шкафчике.

— Ясно. Там надеюсь не будет… подобного? — обернулась я к Сема, беззлобно поддевая.

— Нет, — покачал головой он, насмешливо улыбаясь.

А я замерла, понимая, как близко, оказывается мы сидим. Понял это и Семен, отчего смех стал гаснуть.

Я невольно перевела взгляд на его губы, а Сема наклонился еще ниже. Я затаила дыхание, словно в первый раз готовясь поцеловаться, и встретила его губы на пол пути.

Сема целовал безумно нежно. И медленно. Безумно медленно. Это и приносило ни с чем не сравнимое удовольствие, и вызывало желание продолжать, ответить, подарить в ответ тоже. И я это сделала: раскрыла губы, впуская язык внутрь, «встречая» его своим, чтобы тут же задохнуться от жара, окатившего тело.

Сема зарылся рукой в волосы, повернув голову под более удобный для себя угол. А я отнюдь не была против, всецело поглощённая поцелуем и волнующими ощущениями от него.

Сколько мы целовались я не знаю. Но оторваться от губ друг друга смогли только когда совсем перестало хватать воздуха, и лично у меня уже буквально заныли губы от его легких прикусываний.

Я молчала, выравнивая дыхания и пытаясь прийти в себя от шквала ощущений. Сема, судя по виду, был занят тем же.

— Хм… Знаешь, этого стоило столько времени ждать, — в итоге хрипло выдавил он, и более не задерживаясь на полу вскочил, затем помогая подняться мне.

За что я была признательна, если честно, потому что впервые ощутила то чувство, когда дрожат коленки.

— Я в комнату. Иначе совсем от тебя не оторвусь. — с кривой усмешкой сообщил парень. — А ты все-таки поставь чайник.

Я кивнула, после чего Сема вышел. А я еще с минуту приходила в себя и только потом смогла взяться за дело. Судя по отсутствию звуков из комнаты в первое время, Семен тоже не сразу взялся за наведение порядка.

— О-о-о, как же я устала-а-а, — простонала Оля, плюхаясь на скамейку. — Он из меня всю душу на этом зачете вытряс!

— Ты не одна такая, — кисло просветила я, недовольная тем, что меня качественно и целенаправленно «валили» в течении двадцати минут.

И это притом, что ни одного неправильного ответа у меня не было! Я ответила верно на все три вопроса, написанные на бумажке. Но преподу это категорически не понравилось. У него вообще сегодня было отвратительнейшее настроение, которое он на нас и срывал, хотя вся группа достойно знала предмет.

В общем, измывались над нами знатно и с заветной надписью «зачтено» в зачетной книжке ушли только половина группу, а второй части — назначили пересдачу.

Я вместе с Олей к нашей радости зачет-таки получили. Хотя стоило это вымотанных нервов и истощения всех ресурсов.

— Да уж. И вообще, не хочу об этом козле разговаривать. Давай ты мне лучше расскажешь, как у тебя дела с Семой?

Я хмыкнула. Подруга об этом готова меня спрашивать в любом состоянии. Даже вот такой усталой. И раз утром она расспросить не могла, повторяла конспект, то теперь-то меня от допроса ничто не спасет.

— А что рассказывать? Все по-прежнему. После его выписки за эту неделю мы виделись трижды. Гуляли. Сходили еще раз на каток, кстати, из меня вышел неплохой учитель, мы там почти не падали. В кафешке сидели. Разговаривали. Больше ничего, собственно.

— Разговаривали? А когда вы уже к действиям перейдете?

Я с укором глянула в сторону Оли, которая всем своим видом демонстрировала вопрос: «а что я такого сказала?»

— Когда придет время, тогда и перейдем, — отрезала я.

— Ну вы хоть целуетесь? — мученический вопросила Олька.

И я не сдержалась, отвела взгляд. И судя по внутреннему ощущению — даже покраснела немного, словно невинная девица.

— Ох ты ж!.. Женя!.. Он так хорош? — с восхищением воскликнула подружка.

— Слушай, а ты с какой целью интересуешься?!

— Расслабься, на твое не покушаюсь. Так что не ревнуй, — улыбнулась Оля.

— Я никогда не ревную. — с достоинством ответила я.

— Ну-ну, — хмыкнула Олька, и видимо, оставшись довольна разговором на эту тему, перевела его в другое русло.

Придя домой, первым делом завалилась на кухню. Сейчас, в отличии от утра, хотелось есть. Даже нет — жрать. Видимо, организм требовал своего после такого изматывающего дня.

Сначала заморила червячка приготовленными на скорую руку бутербродами, а потом уже взялась за приготовление «серьезной» еды. А пока готовила, мысленно вернулась к разговору с Олей о Семене.

«Ну вы хоть целуетесь?» — вспомнила вопрос подруги. Хмыкнула. И представила, как бы удивилась Оля, если б я ответила, что делаем это мало того, что постоянно, так еще и с удовольствием.

И коленки у меня почти каждый раз слабели. Как и после того, первого раза. И к неровному дыханию я уже привыкать начала. Хотя поцелуи отличались. Иногда Семен нежно ласкал губами и языком, как тогда, на кухне, а иногда жарко и страстно целовал, после чего горели припухшие губы и тело тоже… горело.

Поняв, что из-за воспоминаний о ласках, замерла последи кухни, чертыхнулась. Возобновила движение, доставая из холодильника фарш.

Но мысли все равно вернулись к Семе. К тому, что я уже не могла представить, как это — долго не видеть его. Я привязалась к нему. И это уже было чем-то большим, чем интерес к нему, как к личности. Это было твердое «нравится как парень». Если не больше…

Вздохнула, а затем и усмехнулась от своих рассуждений. Мысли, как у девочки-подростка, впервые почувствовавшей тягу к противоположному полу.

Эта самокритика помогла прийти в себя, и не скатиться в размышления в этой стезе. Ибо такими темпами, я вполне могла дойти до накручивания себя, придумывания проблем, и как итог — пришла бы к мысли, что Семен того же ко мне не испытывает, он меня использует, изменяет и так далее (нужное подчеркнуть), и вообще — собирается меня бросить. Так же, вроде бы, заканчиваются все размышления о своей влюбленности в подростковом возрасте…

А я, слава Богу, из этого возраста вышла. И да, пусть впервые так теряла голову, но до безмозглой дуры, скатываться не собиралась. И прекрасно понимала, что Семен ко мне тоже что-то испытывает. Это чувствовалось.