Кэт отвлеклась от размышлений, когда услышала звонок телефона. Там было сообщение от Блейка. Девушка ни разу не взглянула на экран с тех пор, как вернулась домой, и совсем забыла, что должна была встретиться с ним на кладбище на церемонии и ещё раз ночью. Поэтому, достав телефон из сумки, Кэт увидела сразу несколько сообщений.

Кэт закрыла глаза и вздохнула. Она обещала Блейку, что позже они сходят на кладбище, но сейчас ей было не до этого. Она хотела остаться дома и почитать дневник Катрины. Девушке казалось, что все на неё злятся: Блейк, его друзья, её отец, и даже притом что мама вела себя спокойно, Кэт была уверена, что Трина тоже сердится на неё. Кэт и правда облажалась, не сходив с семьёй на праздник Самых долгих сумерек на кладбище. Она чувствовала себя виноватой из-за того, что собиралась отказаться от планов с Блейком, но сейчас ей больше всего хотелось побыть немного наедине с собой. Может быть, Блейк прав и она эгоистка, но она обещала своей маме, что останется дома и будет читать дневник Катрины.

Кэт не помнила, чтобы об этом говорили на уроках, но Блейк, вероятно, был прав; она обычно отключалась, когда обсуждали её семью. Быть Катриной в Сонной Лощине было достаточно плохо, но ещё хуже было Катрине в школе имени Икабода Крейна. Она была словно какой-то знаменитостью или диковинкой. Честно говоря, Кэт даже не знала, кем выглядит для других. Блейку нравилось внимание, которое он получал благодаря тому, что встречался со следующей «царствующей Катриной», но у Кэт это внимание вызывало только неловкость, поэтому она была счастлива, что большую часть времени все были сосредоточены на Блейке. Кэт совершенно не хотелось в Самые долгие сумерки идти на кладбище, где друзья Блейка будут расспрашивать о её семье и дурачиться, пытаясь выманить Всадника без головы, чтобы потом рассказать самую невероятную историю о привидениях в современной Сонной Лощине. Возможно, единственную невероятную историю, которая с ними случалась. Кэт сомневалась, что те парни верили в призраков. Если у них всё-таки получится призвать гессенца, разве он не отрубит им головы? Разве не так поступает Всадник? Если подумать, парни боялись бы его, если бы действительно верили в его реальность. Но Кэт не стала тратить силы, чтобы донести эту мысль до Блейка – он просто скажет, что она говорит ерунду, и может быть, так и есть. Кэт не хотела, чтобы Блейк сердился на неё ещё больше, поэтому решила пойти, хотя и не хотела.

Кэт бросила телефон на кровать, чтобы не написать чего-нибудь, о чём она потом пожалеет. Она доверяла Блейку, но когда он поступал вот так, Кэт начинала сомневаться, а стоит ли.

Когда Кэт добралась до кладбища Сонной Лощины, вечеринка была в самом разгаре. Девушку поразило то, насколько красивым было кладбище, украшенное к празднику Самых долгих сумерек. Среди надгробий были разбросаны маленькие выдолбленные тыквы с горящими внутри свечами, но самым замечательным зрелищем была могила первой Катрины в семейном мавзолее Ван Тасселов. Она была окружена сотнями горящих свечей и украшена цветочными венками, сделанными с любовью и уважением жителями Сонной Лощины. Ароматы жимолости, жасмина и лаванды опьяняли. Воздух был густым и почти липким от запахов, и от него у Кэт закружилась голова.

Прежде чем войти, Кэт, ослеплённая мерцающим пламенем свечей, похожим на танцующих призраков, остановилась у ворот кладбища, чтобы полюбоваться, желая пробыть в этом моменте как можно дольше. Кэт была рада, что пришла сюда хотя бы ради того, чтобы увидеть такое зрелище, и чувствовала себя виноватой за то, что не побывала на празднике Самых долгих сумерек. Хотя Кэт не верила в призраков или загробную жизнь, она обнаружила, что мысленно извиняется перед первой Катриной, жалея, что не пришла почтить её память раньше. Кэт почувствовала, что начинает лучше её узнавать, и впервые ощутила, что оригинальная Катрина – настоящий человек, а не просто легенда.

Пока Кэт медленно приближалась к месту, где собрались Блейк и его друзья, тишина и красота кладбища исчезали. Девушке было противно видеть, как друзья Блейка веселятся, слышать, как гремит их музыка, а крики эхом отдаются в темноте так громко, что могут разбудить мёртвых. Это была ещё одна причина, из-за которой Кэт сомневалась, действительно ли они верили в легенды, ведь если бы они верили, то разве не боялись бы гнева Всадника без головы? Остановившись ненадолго, Кэт стала размышлять, что подумала бы первая Катрина. Красные пластиковые стаканчики, балансирующие на надгробиях, беспорядок, который устроили парни, – всё это казалось неуважительным. Кэт было отвратительно то, что происходило, и она жалела, что пришла сюда. У неё возникло чувство, что Катрине это тоже не по душе. И тут Кэт показалось, что она мельком что-то увидела: кто-то, кажется женщина, стоял на поляне в дубовой роще и смотрел на неё. У женщины было настолько печальное выражение лица, что Кэт захотелось плакать. Она почувствовала, как холодок пробежал по телу, заставив её вздрогнуть и подтянуть воротник пальто к шее.