– Мне очень жаль, что я солгала тебе, Кэт. Я знаю, что должна была признаться сразу, как мы познакомились, но я боялась, что ты не захочешь стать моей подругой, потому что я Крейн. Я очень сильно хотела всё тебе рассказать, особенно после того, как мы начали читать дневник Катрины и стали... ближе. Я просто не хотела терять... что бы это ни было. Я много раз пыталась тебе сказать, но просто не могла. – Айседора рыдала, закрыв лицо руками.

– Я знаю, я знаю, ты пыталась мне рассказать, я тебе верю, – сказала Кэт, обнимая Айседору, и та заплакала на её груди.

– Прости, что я сделала тебе больно. Ты сможешь когда-нибудь снова мне доверять? – Лицо Айседоры было залито слезами, а сердце разрывалось от сожаления.

– Мне кажется, я смогу тебе довериться, – сказала Кэт, вытирая слёзы Айседоры ладонью.

– Думаешь, ты сможешь простить меня?

– Я уже простила, – ответила Кэт, нежно взяла лицо Айседоры в свои ладони и поцеловала её. Поцелуй оказался прекрасным, совершенным и волшебным. Чистое блаженство.

– Значит, теперь тебе нравятся девушки? Отвратительно. – Они не заметили Блейка, который подошёл и встал прямо за ними. Девушки застыли, не в силах ответить. – Ты видела, что написано на твоём шкафчике? Теперь все знают ваш маленький грязный секрет, – сказал Блейк, показывая фотографию на своём телефоне. Кэт ничего не ответила, хотя ей хотелось накричать на Блейка, обвинить его в том, что он заставлял её чувствовать себя маленькой, глупой и безумной, но она не могла. Внутри неё словно назревал разрушительный шторм, и Кэт боялась выпустить его наружу, опасаясь, что не сможет его контролировать.

– Значит, тебе нечего сказать в своё оправдание? Ты этого не отрицаешь? – Блейк направился к ним. Кэт почувствовала себя словно в западне, а потом поняла, что была в этой западне с Блейком столько, сколько себя помнила, запертая в ловушке его лжи и той версии себя, которую Кэт ненавидела. – Очевидно, тебе всё равно, что о тебе думают и как я выгляжу из-за тебя. – Блейк подходил всё ближе. – Я всегда это знал. Это было очевидно. Я знал, что тебе не нравятся парни; вот почему ты обращалась со мной как с дерьмом. Всё это время ты на самом деле хотела встречаться с девушкой.

И я понял, что тебе понравилась Айседора, сразу, как ты её встретила. Я видел, как отвратительно ты на неё смотрела.

– Заткнись, Блейк, чёрт возьми! – крикнула Айседора, шагнув к нему, но Кэт оттащила её назад.

– Почему ты думаешь, что мне не нравятся парни? – спросила Кэт, беря Айседору за руку. – Почему мне не могут нравиться и те, и другие? Дело не в том, что мне не нравятся парни, а в том, что мне не нравишься ты!

– Я вижу, что ты бросаешь меня ради неё, ради Крейна! Ты понимаешь, что совершаешь ту же ошибку, что и первая Катрина? Посмотри, чем это для неё обернулось, – воскликнул Блейк, поднимая дневник Катрины и яростно встряхивая. – Я знаю, что Катрина наговаривала тебе на меня с тех пор, как мы были детьми; я знаю, что это она во всём виновата. Она подталкивает тебя к Айседоре. Катрина всегда меня ненавидела. Она постоянно предупреждала меня, чтобы я не причинял тебе вреда.

Кэт ему не ответила; она просто выхватила дневник, застав Блейка врасплох. Кэт пыталась осознать его слова. Последние несколько дней она чувствовала, что к ней приходят кусочки правды, но теперь для неё всё сложилось воедино.

– Призрачная леди со светлыми волосами, которая следовала за нами повсюду, – это Катрина.

– Я думал, ты не веришь в привидения, – сказал Блейк, сделав невинное лицо и притворившись смущённым. Кэт его проигнорировала. Теперь она поняла причину, по которой Блейк лгал ей всё это время.

– Ты притворялся, что её не существует, потому что не хотел, чтобы я ей поверила. Ты боялся, что Катрина видела тебя таким, какой ты есть на самом деле.

– Зачем бы я стал просить тебя вызвать её призрак на кладбище, если бы я её боялся? – спросил Блейк, начиная защищаться.

– Потому что ты знал, что она окажется в западне, – ты позаботился об этом, посыпав солью вход в её склеп. Что ты собирался сделать, изгнать её? – Айседора взяла Кэт за руку и попятилась от него.

– Зачем мне это делать? – спросил Блейк.

– А зачем ты делал всё остальное? Может, ты хотел заставить меня чувствовать себя одинокой или глупой, унизить меня, заставить сомневаться в себе, убедить, что я схожу с ума? Или, может быть, ты делал это, только чтобы посмотреть, сможешь ли ты мной манипулировать? Выбери что-то одно, Блейк; это всё вполне может быть правдой, – сказала Кэт, чувствуя, как тяжесть истины покидает её сердце вместе со словами, и она впервые может по-настоящему дышать.

– Это неправда, Кэт. Я люблю тебя! Я пытался тебя защитить! Разве ты не видишь, что это она тебе лгала? – Он указал на Айседору. – Она и Катрина. Это всё их вина, – добавил Блейк и разразился слезами. – Я люблю тебя больше всего на свете; ты сама всё усложняешь, когда не веришь мне, что бы я ни делал. Как будто ты сама не хочешь быть счастливой.

Девушки поморщились.

– Ох, это отвратительно, – вмешалась Айседора. – Давай, Кэт. Пойдём.

– Ты думаешь, Кэт будет счастлива с тобой, Кроу? Она ни с кем не может быть счастлива!

Кэт много раз слышала эти слова от Блейка и действительно им верила, но не в этот раз.

– Нет, Блейк, я просто не могу быть счастлива с тобой! Прощай. – Кэт впервые не нужно было убеждать себя, что всё будет хорошо, потому что теперь она точно знала, что так всё и будет.

Она стала ещё на шаг ближе к тому, чтобы снова себя полюбить.

Кэт и Айседора сидели на крыльце дома Кэт. Рядом стояли стопки тыкв, лежали большие рулоны тюля и чёрной сетки, груды пластиковых скелетов и всевозможные украшения, ожидающие, когда кто-нибудь их оживит. Из-за последних событий Кэт совсем забыла, что на носу Хэллоуин. Мэдди с её матерью и дополнительным персоналом, нанятым на сезон, навёрстывали упущенное время, готовясь к Балу урожая.

– Ты сейчас была просто невероятной, когда всё высказала Блейку. Просто потрясающей, – сказала Айседора.

Кэт взяла Айседору за руку и молча её сжала. Айседора не знала, что сказать. Она просто была счастлива, что Кэт наконец-то разобралась с Блейком.

– Ничего, что я сижу здесь? Похоже, тут все заняты, и мне кажется, что я не нравлюсь твоей маме.

– Я думаю, они с Мэдди уже смирились с тем, что я с тобой, – сказала Кэт, когда её мама вышла на крыльцо с кружками горячего шоколада.

– Привет, девочки. Вы можете пить здесь, на холоде, или зайти внутрь, – сказала Трина, улыбаясь обеим. – Я бы с удовольствием посидела с вами, леди, но мне нужно очень много сделать, чтобы подготовиться к балу, – добавила она, вручая кружки.

– Разрешите помочь вам, миссис Ван Тассел, – сказала Айседора.

– Нет, дорогая, ты составишь компанию Кэт. Вы двое столько пережили, и я хочу, чтобы вы обе расслабились, – возразила Трина, положив руку на плечо Айседоры.

– Спасибо, миссис Ван Тассел, – тихо сказала Айседора, до сих пор чувствуя себя немного неловко рядом с мамой Кэт.

– Пожалуйста, зови меня Триной. И не сидите здесь слишком долго, становится холодно. К тому же скоро вы будете мешать, когда персонал начнёт украшать крыльцо. Почему бы вам двоим не пойти в библиотеку? Там вы не помешаете, а позже я принесу вам что-нибудь поесть, – сказала Трина, заходя внутрь.

– Что это было? – Айседора явно удивилась тому, что мама Кэт была с ней так мила. Она была уверена, что ей больше никогда не будут рады в доме Ван Тасселов.

– Мы много разговаривали в последние пару дней, – объяснила Кэт, приобняв Айседору.

– И они так спокойно ко мне относятся? Я имею в виду не только то, что я Крейн, но и нас с тобой. Конечно, я не возражаю... какой бы ни была причина. – Айседора казалась такой нервной, что Кэт поцеловала её прямо на крыльце.

– Да, они совсем не против, – сказала она, смеясь. – Мои родители не такие, как Блейк и его друзья. Если честно, я сама удивлена, что они так себя ведут, – добавила Кэт, ещё раз быстро поцеловав её.