– Там густая пенка или туда просто добавляют молоко? И я рада, что ты не злишься. У меня есть склонность говорить то, что я чувствую, даже когда это неуместно, – сказала Айседора, доставая кошелёк. Он был в форме книги с надписью «Магические формулы» на сгибе.

– Мне нравится твой кошелёк, – сказала Кэт, доставая свой из сумочки. – Смотри! – Она показала Айседоре, что у неё почти такой же, но с надписью «Истории приключений» и картинкой с воздушным шаром. Девушки рассмеялись, и Кэт поняла, что теперь она тоже нервничает.

– Потрясающе! Так что, пена густая? – Айседора встала с кошельком в руке; она выглядела так, словно искала повод отойти. Кэт не понимала, почему они обе так нервничают.

– О, прости, да. Я другие не пью. – Кэт заметила, что Рэйвен наблюдает за ними из-за стойки.

– Круто. Мне нужно сделать заказ у стойки? – Айседора стояла совершенно обыденно, но Кэт нравилось смотреть на неё. Она казалась такой уютной, такой уверенной в себе.

– Да, но я сама собиралась тебя угостить, – сказала Кэт, потянувшись за сумкой.

– Не говори глупостей, я сейчас вернусь, – сказала Айседора, сверкнув прекрасными тёмными глазами.

Кэт не понимала, почему ей было так неловко; возможно, потому, что Айседора казалась состоявшейся личностью, которая не боялась высказывать своё мнение, в то время как Кэт обычно стеснялась делиться чувствами (если только она не спорила с родителями). Какой бы ни была причина, Кэт хотела скорее успокоиться. Ей нравилась Айседора, и Кэт надеялась узнать её получше; ей вовсе не хотелось, чтобы Айседора чувствовала себя неуютно из-за её неловкости. Чтобы отвлечься, Кэт достала дневник из сумочки и начала читать. Читая, она вдруг заметила, как на неё упала тень, и решила, что Айседора уже вернулась. Кэт подняла взгляд, но никого не увидела. В кофейне были только они вдвоём и Рэйвен, но Кэт могла поклясться, что кто-то стоял прямо рядом с ней. Она ощутила озноб, хотя сидела прямо у огня. Тот же холод, который она чувствовала на кладбище, хотя и не такой ошеломляющий. Кэт оглядела кофейню, чувствуя, что кто-то за ней наблюдает, и невольно ощущая лёгкий страх.

– Эй, ты в порядке? Ты словно привидение увидела, – сказала Айседора, садясь на диван. Кэт хотела сказать, что на секунду у неё было такое чувство, но она понимала, что была просто взвинчена после всего, что произошло на кладбище. Такое случалось, когда Кэт испытывала сильный стресс, – все её старые тревоги и страхи выходили наружу. Кэт сказала себе, что это просто игра света. Призраков не существует.

– Рэйвен сказала, что принесёт напитки, когда они будут готовы.

– Видимо, ты ей понравилась. Обычно, когда она заканчивает готовить мой кофе, она просто выкрикивает моё имя, даже если я здесь одна. Она мила буквально со всеми, кроме меня, – сказала Кэт, смеясь.

Айседора хитро улыбнулась.

– Наверное, она в тебя влюблена.

Такое даже не приходило Кэт в голову.

– Ну не знаю. Ты правда так думаешь? – спросила Кэт, нервничая ещё больше и желая сменить тему. – Скорее она влюбилась в тебя, – сказала она, разглядывая Айседору. – Это шарф с Эдгаром По? – На шарфе Айседоры был изображён ворон с вышитыми отрывками из «Ворона» Эдгара Аллана По.

– Так и есть! Только не говори, что у тебя есть такой же, но с цитатами Джейн Остин, – сказала девушка смеясь. (У Кэт и правда был такой, и она хотела его надеть из-за прохладной погоды, но не стала, чтобы Айседора не посчитала её странной.)

– Я не думаю, что Рэйвен в меня влюбилась; наверное, ей просто приглянулся мой шарф. Она сказала, что ей очень нравится По.

– Ты смотрела видео, где Винсент Прайс читает «Ворона»? Это потрясающе, – сказала Кэт, снова меняя тему.

– Боже, я обожаю это видео! Я смотрю его каждый год перед Хэллоуином. Люблю Винсента Прайса.

– Я тоже! А ещё перед Хэллоуином я всегда слушаю радиопостановку «Войны миров» Орсона Уэллса, – сказала Кэт, улыбаясь. Она раньше не встречала ровесников, которые любили бы такие вещи. Несмотря на интерес парней Сонной Лощины ко всему жуткому, они ничего не знали о классических ужасах.

– Правильно, потому что первый раз она вышла в эфир в ночь перед Хэллоуином! – сказала Айседора, а тем временем подошла Рэйвен с кофе.

– Вот, пожалуйста, дамы, – сказала она с особенно угрюмым лицом. Девушки поблагодарили её и переглянулись, когда она уходила, как бы спрашивая друг друга, что это было.

– Я думаю, она ревнует, – сказала Айседора, делая глоток, её кошачьи глаза игриво блеснули.

– Ты про что? – Кэт не понимала, почему эта девушка заставляет её так нервничать.

– Неважно. Расскажи мне, что ты успела прочесть в дневнике Катрины.

– Как раз перед твоим приходом я читала о том, как Икабод бродил по дому Катрины, отмечая, насколько богата её семья. Кто-то мог бы сказать, что это подозрительно, – сказала Кэт смеясь, но Айседора не засмеялась вместе с ней. – Я прочла не так много из этой главы, я просто её пролистала, но, похоже, отец Катрины привёл Брома домой на ужин.

– Мне не терпится узнать, как всё обернётся, – сказала Айседора и усмехнулась, но почему- то она казалась обеспокоенной.

– Всё действительно в порядке? Уверена, что уже не злишься на меня из-за прошлой ночи?

– Я не злюсь. Просто мне нужно поговорить с тобой кое о чём, и тебе это не понравится...

– Я понимаю, ты ненавидишь Блейка и его друзей, ночью они вели себя как придурки. Они могут очень странно относиться к посторонним, ну, ты понимаешь, к людям не из Сонной Лощины. Но это пройдёт.

– Надеюсь. – Кэт видела, что Айседору всё ещё что-то беспокоило, но она сменила тему. – Итак, что ещё ты успела прочитать? – спросила она, устраиваясь на диване поудобнее.

– Пока ничего интересного, только то, как встретились Катрина и Икабод. Её родители очень хотят, чтобы она вышла за Брома, но она этого не желает, а её отец ненавидит Икабода. Её мать, кажется, относится ко всему спокойнее, даже поощряет её интерес к Крейну, но я думаю, она просто боится, что Катрина захочет покинуть Сонную Лощину, если расстанется с Бромом.

– Икабод правда такой чудак, каким кажется по легенде? – спросила Айседора, всё ещё чем-то встревоженная. У неё явно было что-то на уме, но Кэт не хотела на неё давить. Она пыталась избавиться от этой привычки. Кэт часто могла сказать, когда люди беспокоились или были неискренни, и она ненавидела, когда ей лгали. Кэт обнаружила, что чаще всего, когда она спрашивала людей, что не так, те отвечали «ничего», и Кэт чувствовала, что они лгали – на самом деле они просто не хотели это обсуждать. Они с Блейком постоянно из-за этого ссорились. Кэт видела, когда он что-то от неё скрывал, но Блейк лгал в ответ на каждый её вопрос, пока Кэт не начинала чувствовать, что сходит с ума. Она не хотела давать Айседоре повод для лжи, даже безобидной.

– Крейн и правда в каком-то смысле чудак. Мне он кажется очень напыщенным, он будто всегда разыгрывает спектакль, – сказала Кэт смеясь. – Но Крейн забавный – приподнимает шляпу, изображает джентльмена и вычурно говорит, но я думаю, что тогда люди и были такими.

– Интересно, чем он понравился Катрине? – спросила Айседора с таким видом, будто пыталась представить Икабода Крейна, которого описала Кэт.

– Потому что он был новеньким в городе и совсем не походил на всех, кого она знала. У них было много общего, – сказала Кэт, чувствуя, как её щёки снова запылали. – Она не знала больше никого, кто любил бы то же, что и она. – Кэт посмотрела на дневник, задаваясь вопросом, поняла ли Айседора, что она говорила не только о Катрине и Икабоде, но и о них двоих.

– Очень похоже на нас. – Айседора всегда говорила уверенно. Кэт никогда не слышала, чтобы её голос казался таким же тихим, как у самой Кэт, будто она постоянно сомневалась в себе.

– Да, всё совсем как у нас, – сказала Кэт, поднимая глаза, чтобы встретиться взглядом с Айседорой. Кэт была удивлена тем, насколько сильно ей нравилась эта девушка, и она была уверена, что Айседора чувствовала то же самое. Но что значили эти чувства? Она просто была рада, что у неё появилась подруга, или в этом было нечто большее?