— Ко-ко, силенс! Не лезь перед матка в пекло, без твоих сопель разберёмся.

В подсобке что-то гулко громыхнуло, после чего из-за занавески появилась лучшая половина Симона с пантомимой. По движениям сатира присутствующие должны были понять, что с ним всё в порядке и волноваться ни о чём не стоит.

— Зовите меня Анна, или хозяйка, сейчас я обычный мастер по разного рода поделкам, — вернулась к обсуждению главной темы ведьма.

— Уляля, хозяйка, — улыбнулась Жу-Жу.

— Хозяйка лавки, ещё раз повторяю, мы не будем делать тут бордель.

— Зря. Хороший бизнес, — пожала плечами старшая нимфа.

— Вам же по статусу не положено, — напомнила Анна.

— Не положено, да. Но я располагаться в нужник со знакомствами.

— Мамси имеет в виду, что у неё много связей в определённых кругах, — не выдержала Ко-Ко косноязычия матери.

— Я поняла, но, давайте оставим эту тему. Уверена у вас множество талантов, которые можно применить на благо процветания лавки.

— Мой талант известен всем, кому любы песни да былины, сказания да правдивые старины о жизни и судьбе великий, да мудрых…— начал в своей традиционной манере Байрон.

— Да-да-да, — поторопилась Анна пресечь поток словоблудия фавна, пока он не успел схватиться за гусли, — с вашими задачами мы с самого начала определились, вам предстоит разносить по городу вести о замечательных талантах наших красавиц.

Корин неопределённо хмыкнула и Анна подумала, что если с юной нимфой не удастся наладить контакт, то она может стать источником неприятностей, а не стабильного заработка. Контракт тут не спасёт, даже на кровном долгу. В подсобке снова что-то громыхнуло, но не слишком громко, после чего в зале появился Симон, с усталым видом вытирая руки фартуком.

— Усё, магархиватор в завязке. Останки придётся хранить так, — доложил сатир, которому пришлось за ночь выгрузить всю отчётность из хранилища, чтобы складировать там ассортимент магических предметов магазина.

— В подсобке хоть есть место для прохода? — без особой надежды спросила Анна.

— Да, щущуть, но бани из книг постоянно падают.

— Ясно, подумаем об этом позже, сейчас нужно решить, на чём в первую очередь мы будем зарабатывать.

— А на чём вы зарабатывали раньше? — скучающе поинтересовалась младшая нимфа.

— Начинается сезон невест, последний месяц мы в основном делали украшения, — Анна постучала костяшкой пальца себе по лбу, заставляя мозг включиться в работу.

— Уляля, украшения. Какой девка не любить украшений, можно ходить голый, но нельзя без венка из ландыш и веера из превосходный лопух, — оживилась Жульетта.

— Эм, нет. Мы делали украшения для бальных зал, декор, вазы и стойки с композициями цветов, которые не вянут несколько месяцев, имитацию фруктов, ну и прочее.

— Фу, какой извращений, — не сдержала разочарования Жульетта.

— Мамси, ты отстала от жизни, у людей это сейчас в порядке вещей.

— Уляля, извращений в порядке вещей, это будет интересный работа, — снова оживилась Жульетта.

' Да уж', — вставил свой грошик внутренний голос Анны.

Высокий мужчина в дорогом чёрном сюртуке решительно шагал по улице. Если бы его настроение имело цвет, то тащилось бы сейчас за ним пыльным серым облаком. День у Чизвика Рокфора не задался с самого начала. Вместо завтрака у него сегодня был неприятный разговор с матерью, вместо тихого рабочего дня — ЧП местного масштаба и перепалка с ведьмой. В другой ситуации мужчина бы посмотрел на беседу с воинственной прич иначе. Пусть в академии его и учили преподаватели, что ведьмы — это зло, с которым нужно бороться, но его личный наставник не был столь категоричен, и в итоге оказался прав. Если смотреть на всё со стороны, то у девчонки действительно есть причины не быть милой. Бизнес встал, а для рабочего класса — это часто единственный источник средств для жизни. Даже жизнь сына графа зависела сейчас от продвижения по службе, чего уж говорить о внучке какого-то там старьёвщика. И если бы их интересы не пересеклись сейчас под прямым углом, Рокфор отнёсся бы к выходке Анны с попыткой понимания. Но миграция вымирающий рас из Лесков в Полоцк ставила под вопрос будущее назначение Чизвика в столицу и возможность съехать наконец-то из дома, обойдя королевский запрет. При мысли о том, что если перевод сорвётся, то ему, вероятно, придётся жениться, вызывала у мага приступ ярости. Вот он, хвалёный инквизиторский «нюх» на ведьм во всей красе.

Только сейчас Чизвик понял, о чем говорил преподаватель по страстям и их применению в деле инквизиции. Сын графа Рокфора после случая со взрывом чана сыра на производстве отца стал послушным и тихим мальчиком. Ментальный щит, возведённый самим Чизвиком, оказался превосходного качества, несмотря на то, что ему было всего семь лет. Что там на самом деле случилось с тем чаном, никто не знал, а мальчик и вовсе забыл, но зато из сорванца превратился в образцового сына. А потом из него вырос спокойный и уравновешенный юноша, который долгое время не понимал зачем инквизиторов учат усмирению и уничижению своих страстей, ведь сам он редко испытывал гнев, ярость, злость или другие пылкие чувства. Ему тяжело давалось изучение искусств усмирения плоти и подавления страстей, а именно это считалось основным качеством инквизитор, нужным для выявления ведьминского колдовства. Если непорочный, безэмоциональный маг встречал девушку или женщину и чувствовал к ней что-то пылкое, неважно злость, страсть или отвращение, то это означало только одно, что перед ним — ведьма. Хватай, тащи в застенки, получай раскаяние и список содеянного. Обычный человек не сможет пробить ментальный щит тренированного мага и вызвать в нём хоть какие-то чувства, так что способ — верный. Эту науку открыли во времена правления короля Глумлиана, несколько сот лет назад, тогда и начались гонения на ведьм с обязательным их истреблением.

Несмотря на то что Чизвик ощущал сейчас гнев, ему не казалось правильным наказывать за это прич Анну в традициях Фридриха Барбарросса. Это были его чувства и только его. Маг чётко понимал, что они вызваны целым рядом обстоятельств, а не способностями отдельно взятой прич, да, и какие там у неё способности, так, двадцать процентов волшебства. Но в другое время и в других обстоятельствах, её бы уже потащили на костёр. Чизвик в мыслях поблагодарил покойного наставника за науку, которая отличалась от того, что проповедовали последователи Барбарросса. Имя его главного учителя Клауса Котта по прозвищу Крестоносец сейчас знал каждый в современном мире. Верховный инквизитор Полоцка, который стал причиной развала ордена, сотни лет преследовавшего ведьм, как такого человека не знать? Захочешь — не забудешь. Особенно если учесть, что всего десять лет прошло с того момента, как все газеты королевства трубили об убийстве девяностолетнего старика, который прежде чем погибнуть упокоил дюжину молодых сильных магов. Не простили фанатики Крестоносцу развал ордена. Это и стало безоговорочным финалом времён инквизиции, и королю ничего не оставалась делать, кроме как ускорить начатое Коттом обеление ведьм перед людьми.

— Вик, — молодой привлекательный блондин окликнул прохожего, — да постой, Вик!

— Лео? — удивился мужчина, вынырнув из своих размышлений, — когда уже тебе надоест носить эти дурацкие парики? Я едва узнал тебя.

— На то и расчёт, — блондин пристроился к шагу друга, и мужчины вместе продолжили путь.

— Не думал, что когда-то скажу такое, но, может, тебе пора жениться и перестать бегать от опороченных девок? Или купи уже абонемент в бордель, как все нормальные маги.

— Да хоть завтра, если Делла даст согласие.

— Чтоб ты ходил бордель? — рассеянно переспросил Чизик.

— На свадьбу!

— О нет, братец, тут без вариантов.

— А я тебе говорю, что женюсь на твоей сестре. Чего бы мне это ни стоило! — не отступал блондин.

— И не мечтай.

— Женюсь!

— Да если Делла выйдет за тебя, то я следом сыграю свадьбу с её подружкой невесты, — рассмеялся Чизвик.