Ох и сложно было тогда…

Помимо Лены и Мирослава мне постоянно названивает Кирилл, кидая то прозрачные и туманные, то довольно явные намеки на сближение. Еще этот лицемерный хрыч нацелился присутствовать на крупной выставке, посвященной знаковым фигурам в мире моде. Будет большое мероприятие, в очень интересном формате.

Модели будут позировать, как живые статуи. Я тоже приложу к созданию живой легенды свою руку, и Кирилл вознамерился вживую лицезреть результаты моего труда.

Выставка в начале февраля… Кир забрасывает удочку издалека и не ослабляет хватку, все еще надеется залезть мне под юбку.

Мои новые приятельницы уверены, что Кирилл — мой ухажер. Он часто звонит по видеосвязи, и мне приходится держать лицо, чтобы не выдать себя.

Год скоро закончится и чем ближе «королевские гонки», тем сильнее я волнуюсь за Вита. В этот год не смогу быть рядом с Витом, наблюдать придется за онлайн-трансляцией. Информацию об автодроме, где будут проходить гонки, я уже выучила до самой последней цифры. Длина трассы — пять тысяч восемьсот сорок восемь метров, ширина — от тринадцати до пятнадцати. На трассе восемнадцать поворотов, из которых двенадцать правых и шесть левых. Виталий всегда хорошо проходил самые сложные участки, а в этом году меня пробивает мандраж за него. На тренировках он показывает хорошие результаты, но все может измениться в любую секунду.

Трек сложный, скоростные прямые чередуются с непростыми поворотами под девяносто градусов и крутые, затянутые виражи.

Здесь все самое-самое: самые быстрые машины, самые большие бюджеты, самые успешные пилоты. Само участие — мечта любого гонщика. Когда-то Вит только мечтал о гонках, теперь он живет в этой мечте постоянно…

Волнуюсь за него неимоверно.

Плюс от него третий день подряд нет никаких новостей. Мы созваниваемся, примерно, через день. Но сейчас — тишина всюду, и это начинает меня напрягать, заставляет нервировать.

Нервно хожу из угла в угол по крохотной квартирке.

Вернулась поздно, но уснуть не могу.

Не могу смотреть на пустой диалог с Виталей, который не пополнился ни одним сообщением за прошедшие три дня.

Кусаю губы, во рту разливается металлический привкус крови.

На ум приходит все, что угодно: от нейтрального до отвратительного, от опасного до свершившегося с негативным исходом.

Не выдержав пытку молчанием и ожиданием, я пишу Витале.

Он не онлайн.

В бесплодном ожидании протекает полчаса, прежде, чем я решаюсь позвонить Витале сама.

Череда неспешных гудков без ответа изводит измотанные нервы ни к черту.

Кожа горит. В поисках прохлады прижимаюсь лбом к стеклу. Окно запотевает от дыхания.

Нет ответа.

Набираю снова…

На третьем гудке отвечает.

— Алло, — тихо.

Тихо-тихо шелестит голос.

Женский голос…

Виталий

Самое тяжелое действие — не делать ничего и ждать подходящего случая.

Соблазнов было немало. В особенности, в виде Маши, которая в последнее время из трусов выпрыгивала усердно, а потом и вовсе открыто призналась в любви и сказала, что готова на все. На всеее…

Я ее усердно отшивал, но она из кожи вон лезла.

Перед финальной серией тренировок, перед самыми соревнованиями, Маша пришла ко мне поздно вечером, якобы с важными документами, которые забыла отдать на подпись вечером, и молча развязала узел пояса, распахнула полы тонкого пальто.

Под ним ничего…

Ничего, кроме чулок и туфель на тонком каблуке.

Плюс она похожа на Инессу, очень похожа… И если просто немного расслабиться, отпустить руль, понесет…

Я ждал открытых действий с ее стороны.

Кажется, настало время…

Успел скинуть сообщение человеку, с которым договорился заранее. Приятель из прошлого, того периода, когда я занимался гонками, как уличный любитель, а не профессионал. Надеюсь, успеет? Получив утвердительный ответ, отложил в сторону телефон.

Попросил Машу снять лишнее, она обрадованно бросилась выполнять, приклеилась, целуя шею, начала расстегивать рубашку и предложила.

— Станцевать для тебя?

Кивнул, да, она поставила трек на своем телефоне, начала изгибаться призывно и провокационно. Просто пиздец как провокационно. Мозг плавится, тело кипит…

В голове тренькает от напряжения, внутри гадливо тянет шепотком: «Последний раз, никто не узнает…»

Сколько было таких, в последний раз?

Я уяснил одно — последний раз существует только тогда, когда ты не позволяешь этому случиться. Здесь и сейчас.

Я достал из пачки презервативы и бросил их на кровать.

— Достаточно. Иди в душ. Может быть, присоединюсь.

Маша потянулась за телефоном, выдавая себя в мелочах. Уверен, ее телефон тайком снимал все происходящее.

— Пусть играет музыка. И учти, я люблю послушных девочек. Вымойся хорошенько…

Нужно еще немного потянуть время. Ждал, пока появится из ванной, попросит… выпить? Да, точно просит выпить…

Я откупориваю вино, разливаю по бокалам. Как по сценарию, Маша просит меня о закуске, удаляюсь в кухонную зону, зная, что за моей спиной, но вне пределов видимости камеры ее телефона она подсыпала мне что-то в бокал. Что-то убойное, от чего унесет…

Когда же все случится? Больше тянуть нет сил…

Наконец, требовательный стук в дверь.

Открыл, меня смели в сторону.

Сильно и резко.

Знаю, что инсценировка, но постарались отменно.

Раздался истошный визг. С голой Машей, которая сидела в соблазнительно раскованной позе, не церемонились, стянули на пол, надавив на затылок, носом в ковер.

Быстрый обыск.

В ее сумочке — наркотики, презервативы.

Камера пишет…

Все тихо и быстро.

До Кирилла не добраться снаружи, только изнутри. Но и Машу он подобрал себе подстать. Старалась изо всех сил… Не прокалывалась на мелочах, подловить удалось лишь в момент, когда она решила, что старания окупились.

Ее прессанули жестко. Может быть, она умница-красавица, но в одной камере с вонючими отбросами, сидя в одной футболке, которая едва прикрывала ее голый зад и промежность, быстро потеряла гонор. Выдала все, как на духу. У кого взяла, за сколько. Кто продал… Кир замешан посредственно, но замешан, свел, с кем нужно. Перепуганная Маша, на которую щедро обещали повесить все, зажурчала ручейком, боясь провести всю молодость за решеткой. Маша сдала человека, который вел черную бухгалтерию Кирилла.

Кирилла можно было взять только на махинациях с деньгами.

Операцию проводили тихо. Но у Кирилла чутье обострено. Он заподозрил неладное и скрылся еще до того, как пришли опечатывать его офис. Наверное, Маша слишком долго не давала о себе знать, и Кирилл понял, что его вот-вот подвесят за яйца.

Когда его пришли арестовывать, Кирилла уже не было на месте.

Словно испарился.

Скандал разразится позднее, но слушки побежали быстрее, чем это просочилось вовне. И все те, кто точил на Кирилла зуб и могли кое в чем его уличить, но боялись действовать поодиночке, сразу начали активизироваться.

Я не ставил Инессу в известность заранее, ничего ей не говорил. Считал, что нужно самому разобраться с этим дерьмом и не впутывать, наконец, ее.

Ни во что не впутывать.

Готовился к тому, что в отместку Кирилл меня размажет и ничего не оставит от репутации. Компромата на меня за годы сотрудничества у него набралось немало. Разговоры, гулянки… Да мало ли что можно повернуть выгодной стороной? Я даже не сомневался, что скоро меня похоронят заживо под бетонной плитой осуждения и утопят в дерьме, но ошибся.

Ошибся в способе устранения проблемы и нежелательных последствий, как выразился бы Кирилл.

Это я. Я превратился из любимчика Кирилла в проблему, когда стал жертвой, пьяного водителя и пострадал при лобовом столкновении на трассе.