Яну вдруг охватило какое-то тупое безразличие. Ей стало все равно, что будет дальше — сегодня вечером, завтра, через неделю… Но она тут же постаралась стряхнуть с себя это дурацкое состояние, в котором, как она хорошо знала, невозможно нормально ни жить, ни работать. Улыбнувшись Олегу, Яна предложила:

— Олежка, тогда, может быть, завтра с утра поедем?

Олег продолжал упрямо молчать, сжав тонкие губы. Его узкое лицо, казалось, потемнело от каких-то непонятных Яне мыслей. Она повторила свой вопрос, накрыв руку Олега своей ладонью. Неожиданно он выдернул свою руку и неприязненно бросил:

— Ну что ты меня достаешь?! Не хочу я никуда ехать и отчитываться перед тобой тоже не намерен! И вообще — можешь ты оставить меня в покое или нет?!

Янка оторопело посмотрела на любимого, но все же сумела сдержаться и спокойно произнесла:

— Да, конечно, могу. Только скажи: зачем ты тогда вообще пришел? И к тому же устраиваешь эти сцены при Ольге? Может быть, обойдемся без третьих лиц?

К ее несказанному удивлению, подруга одним жестом успокоила готового заорать Олега и ответила вместо него:

— Да понимаешь, Яночка, дело-то все в том, что третье лицо сейчас уже не я, а ты. Извини, так уж обстоятельства сложились.

— Что-то я не пойму, — встала со стула Янка. — Это какие ж обстоятельства такие? И вообще при чем тут ты?

Ольга тоже поднялась и теперь стояла, опираясь о подоконник и в упор глядя на Яну голубыми глазами с полным отсутствием какого-либо выражения в них. Это делало ее особенно похожей на ожившую куклу, и Яне стало на мгновение не по себе. Она ощутила себя персонажем дурацкого триллера. Сейчас в голубых глазах зажгутся дьявольские красные огоньки, подруга схватит нож и начнет шинковать окружающих, как капусту. Все с тем же безмятежным кукольным личиком.

Первым не выдержал Олег. С досадой он произнес, обращаясь к Ольге:

— Я же тебя просил… До чего вы, бабы, болтливые! Ну и расхлебывай теперь сама как знаешь.

С этими словами он схватил со стола пачку сигарет и отправился курить на балкон. Дождавшись, пока он выйдет, Ольга невозмутимо обратилась к Яне:

— Я, наверное, перед тобой немного виновата, но все же сердцу не прикажешь. Мы с Олегом… в общем, ты сама, наверное, догадалась.

— О чем я догадалась? — вскипела Янка. — О том, что ты переспала с Олегом? Ну, это меня мало волнует. Вот если бы на твоем месте была другая, тогда это меня могло бы обеспокоить. А ты всю студию уже обслужить успела! Ну подумаешь, трахнул он тебя разок. Неприятно, конечно, но ведь не убудет от него, правда? А уж от меня тем более. Так что могла бы и не трудиться посвящать меня в эти маленькие шалости.

Про себя она уже успела решить, что никакие отношения с Олегом для неё теперь совершенно невозможны, но не говорить же об этом Ольге, сразу признавая свое поражение. Однако на подругу Янкина бравада не произвела ни малейшего впечатления. Отхлебнув остывшего кофе, она аккуратно поставила чашку на блюдце и заявила:

— Нет, дорогая, ошибаешься. Беспокоиться тебе очень даже есть о чем. Олег переезжает жить ко мне, это уже решено. И в общем-то так будет лучше для него. Рассуди сама — что за существование у него с тобой? Олег любит спокойную жизнь, предсказуемую. А с тобой это просто невозможно. Ты сутками пропадаешь на работе или вообще гоняешься по каким-то командировкам. Кроме того, ты совершенно не думаешь о его карьере, только о своей собственной. Согласись, что это чистая правда!

— Хорошо. Я тебя поняла. А теперь убирайтесь отсюда, оба.

— Как скажешь, — пожала плечами Ольга. — Я надеюсь, на рабочих взаимоотношениях это никак не отразится.

— Можешь не бояться, — презрительно фыркнула Яна.

— Мне бояться нечего, — парировала Ольга и громко позвала: — Олег! Олег, пойдем, нам пора!

На телекомпанию «Эхо» Яна Соколова пришла еще студенткой факультета журналистики. Не только самой девушке, но и ее родителям, и всем друзьям казалось, что будущую профессию она выбрала совершенно правильно. Ну в самом деле, где ещё можно применить Янкину неуемную энергию, общительность, быстроту реакции и сообразительность? Журналистика — это именно то, что ей нужно. Однако теперь, когда Яне предложили поработать на самой популярной в ее более чем миллионном городе (да и во всей губернии) телекомпании «Эхо», она ударилась в панику. В университете им успели дать лишь какие-то азы теории, историю журналистики и прочие вещи, сами по себе достаточно интересные, но на практике совершенно бесполезные. Янка могла не задумываясь назвать первые русские газеты и рассказать об истории телевидения. Но вот как именно делаются те самые репортажи, которыми ей придется с завтрашнего дня заниматься, она не представляла.

Вечером накануне своего первого рабочего дня Яна валялась на диване, обложившись всевозможными пособиями. Телевидение — нехитрая вещь, только если смотреть на экран домашнего «ящика» и нажимать на кнопки пульта. Можно при этом недовольно поморщиться и сообщить своим близким, что сегодня Сорокина выглядит как-то не очень, Сванидзе опять чрезмерно затянул свою передачу, а Познер вам вообще не нравится. Или очень нравится, это уже дело вкуса. Можно вообще переключить канал на мультики. А можно выключить телевизор и отправиться ужинать. Или гулять. Или заняться еще чем-нибудь. В общем, все легко и просто. А вот как делается это «легко и просто», Яна начала понимать только сейчас и пришла от этого в ужас.

Закончив листать очередное пособие для начинающих тележурналистов, она с досадой отложила его в сторону и нерешительно потянулась за следующим. Периодически она внимательно всматривалась в экран телевизора, сравнивая прочитанное с тем, что делали настоящие телевизионщики. Нет, у нее так вряд ли когда-нибудь получится. Она опозорится в первый же день, и лучше всего отказаться от этой работы. Нет, самое правильное — это вообще выбрать себе какую-нибудь другую профессию. Стать, например, юристом, или швеёй-мотористкой, или каскадером. Все лучше, чем мучиться так, как сейчас.

На следующее утро, нацепив голубые джинсы и белую водолазку, Яна с тяжелым вздохом невнимательно осмотрела себя в зеркале и отправилась на работу. Она прекрасно знала, где находится здание телекомпании «Эхо», и теперь уверенно зашагала к троллейбусной остановке. Поездка в общественном транспорте настроения ее не улучшила. Сначала ее больно прижали спиной к какому-то болту на дверях, потом наступили на ногу, а потом троллейбус остановился, дверь открылась, и бодрая толпа молодых ребят вынесла ее на тротуар. «Правильно, здесь медицинский институт, — сообразила Янка. — Вот только мне сюда никак не надо. А может, в медицинский нужно было поступать?…» Отчаянно работая локтями, она вновь втиснулась в камеру пыток, именуемую салоном троллейбуса, и постаралась пролезть подальше от двери, чтобы вновь не очутиться на улице на следующей остановке.

Но тут начались новые мучения. Толстая кондукторша решила осчастливить билетами обитателей задней площадки и решительно двинулась туда. Расталкивая пассажиров могучим крупом, она протиснулась назад и грозно уставилась на Яну.

— Платите, девушка, за проезд!

— Да погодите вы до остановки, я же просто не могу кошелек из сумки достать, — взмолилась та.

— Пассажир, не оплативший свой проезд в течение одной остановки, считается безбилетным, — голосом, очень напоминавшим Янке голос любимого маминого попугая, продекламировала неумолимая кондукторша.

— Но я не могу достать деньги!

— Тогда после остановки, — неожиданно легко согласилась кондукторша, но тут же уточнила: — Штраф заплатите.

Янка не слишком хорошо знала, какую именно сумму составляет штраф, но предполагала, что до полной нищеты её не разорят. Тем не менее ее жутко возмутила такая несправедливость. Извернувшись ужом, она запустила руку в кармашек сумки и торжествующе вытащила оттуда пятисотрублевую бумажку. Сунув её кондукторше, Яна попросила один билетик. Не тут-то было. Тетка, насупившись, мрачно буркнула: