И замедляет бег луна
Над дубом, где поет она
Всех птиц нежней и музыкальней,
Всех сладостнее, всех печальней!
О Филомела, в забытьи
Я песни слушаю твои, —
Умолкнешь ты, моя подруга, —
Вдоль гладко скошенного луга
Гулять пойду, бродить в лесах,
Смотреть на месяц в небесах,
Что, как неведомый прохожий,
Среди небесных бездорожий,
Склоняя голову слегка,
Кивает мне сквозь облака.
Порою с колокольни дальной
Звучит вечерний звон печально:
Внимаю, как над гладью вод
С протяжным гулом он плывет;
А в ночь суровой непогоды
Легко забуду все невзгоды,
Следя, как тлеет камелек —
И от меня весь мир далек, —
Со мной, в особняке старинном,
Сверчок, поющий за камином,
Да слышно — в сумраке ночном
Бормочет сторож за окном.
Иль, позабыв уют домашний,
С вершины одинокой башни
Следить созвездья в вышине;
С Гермесом быть наедине;
Внимать учению Платона
И размышлять уединенно:
Где он теперь, в каких мирах
Живет, земной покинув прах?
Иль — думать о незримых силах,
О Духах — тайных, легкокрылых, —
Что над стихиями царят
И мир собой животворят.
Пусть о сраженьях справедливых,
О Трое, о Прекрасных Фивах
Трагедия ведет рассказ,
Ко мне сойдя в урочный час,
Иль познакомит с действом новым,
Достойным зваться этим словом.
О стань, Печаль, моей судьбой,
Мусея приведи с собой
Иль в жизни вызови Орфея, —
И он, любовью пламенея,
Так чисто, сладостно споет,
Что сам Плутон слезу прольет.
Иль призови того, кто рано
Умолк, о жизни Камбускана
Повествованье оборвав:
О том, как медный конь стремглав
Летел, о Триамонде славном,
Что победил в бою неравном
И удостоился любви, —
Великих бардов прозови,
Что пели в царственных напевах
О рыцарях, о чистых девах,
О чудодейственной траве,
О волшебстве, о колдовстве..
По счастью, ночь уйдет не скоро —
Пока на смену ей Аврора
На побледневший небосвод
В простой одежде не придет,
Накинув тучи покрывало —
Как будто в поисках Кефала;
Нисходит утренняя тишь,
Лишь падает с высоких крыш,
Сухие капли задевая,
За каплей капля дождевая.
От солнца, от его огня,
Богиня, уведи меня
Туда, где меж дерев — поляна,
Приют могучего Сильвана,
Что всей природе господин;
В страну непуганых ундин,
Где человек не трогал грубо
Секирой ни сосны, ни дуба.
Там, в темной чаще, у ручья,
На время зноя скроюсь я
От ослепительного Ока,
Внимая, как жужжит высоко
Трудолюбивая пчела;
И плеск воды, и полумгла
Своей волшебной, нежной силой
Ко мне приманят влажнокрылый
Спокойный Сон, и пусть во сне,
Легко ложась на вежды мне,
Спустится Греза, как живая,
Меня крылами овевая.
Проснусь — кругом все тот же лес,
Но льется музыка с небес,
Ниспосланная серафимом
Иль неким Гением незримым.
И пусть не утомлюсь вовек
Бродить в стенах библиотек,
Подолгу не спуская взора
С колонн старинного собора,
Любуясь, как лучи, дрожа,
Играют в стеклах витража;
И глас могучего органа
Пускай рокочет неустанно,
Вливая в кровь мою экстаз, —
И свет Небес коснется глаз
Моих, сверкая горней славой
В час литургии величавой.
И в старости, в далеком дне,
Жилищем келья станет мне,
Одеждой станет власяница,
И зренье духа прояснится,
И я слова произнесу
О зелени, что пьет росу,
О звездах — и в уединенье
Впаду в пророческое рвенье.
Дай мне забвенье, дай покой —
И я, Печаль, навеки твой!
