Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Потом все потянулись за автографом, восторженно жмут друг другу руки и просятся сделать селфи с Маэстро. Он мил, великодушен, всеми любим и сам источает любовь вокруг. Когда в общем снимке они оказываются рядом с одноклассницей-ведущей, он даже по-панибратски приобнял её и шепнул ей что-то на ушко, и – как потом сплетничали сотрудники – ущипнул её чуть пониже спины. Вполне по-свойски, как, опять же, говорят. Но, скорее всего это, всё же, завистливые домыслы. Общий снимок того момента до сих пор украшает одну из стен в кабинете Начальника. Здесь однозначно – в анфас – видно, как Маэстро тянется к её ушку и что-то шепчет в него. Но Начальник – он и на снимке стоит рядом – отчётливо расслышал, как Маэстро, жадно пересохшими губами, спросил:

– А банкет-то будет? Мне обещали банкет…

p.s. Несмотря на абсолютную достоверность всей ситуации, все случайные совпадения с вымышленными персонажами являются … действительно случайными.

А за поведанный сюжет, с глубокой благодарностью и искренней симпатией к коллеге в музыке и прозе Н.К.

♫♫♫

И не играть словами

«Определив точно значение слов, вы избавите человечество от половины заблуждений» (Рене Декарт)

Мы кушали тут

По распределению после института всех разбросало по городам и весям. Но старая привычка общежитийных вечерних посиделок – когда после насыщенного дня хочется поделиться новыми обретениями – продолжает работать. И тогда в ход идут письма. Письма пишутся на одном дыхании, но потом долго телепаются из одного конца громадной страны в другой, и вновь, в обратном направлении с той же, если можно так сказать, «скоростью» идёт ответ…

«… вчера, после работы мы гуляли по проспекту, спустились в ущелье и кушали тут… Было так вкусно!..»

И вот письмо начинает своё путешествие, вначале в одну сторону недели две, и следует незамедлительный ответ, и вновь двухнедельная дорога к первоисточнику…

«… как здорово! Ущелье в городе – это же, наверное, такая красота! Что вы ели там такое вкусное?..»

И вновь, как косточки на счётах откладываются дни скитания письма в одном направлении и ответа в противоположном…

«… да, ландшафт города такой, что из суетного современного центра до, почти первозданного, ущелья можно добраться минут за десять. Мы ели тут прямо на природе. Вкусно безумно!..»

С течением недельных путешествий переписки напряжение лишь растёт:

Оттуда: «… так что вы ели ТАМ?!..»,

В ответ: «… так ТАМ мы ели тут… так ТУТ мы ели там…».

Ну, и так далее в том же духе… Но взаимного понимания не прибавляется, напротив, переписывающиеся стороны начинают подозревать друг друга в лёгком подтрунивании, а то и вовсе в неуместной издёвке. И немудрено – даже в четырёхтомном словаре русского языка института лингвистических исследований Академии наук, в статье, посвящённой слову «тут», лишь на пятой позиции, после всяких наречий и прочего, упоминается: тут,-а, м. и тута,-ы, ж., араб. tut – тутовое дерево, шелковица…

И не играть словами

Рано ушедшему другу, Мушегу, с улыбкой…

Наконец-то наши приятели решили развестись. То есть, каждый сам по себе они прекраснейшие люди – обаятельные, милые, оба вызывают к себе исключительно симпатию и любовь. Но, порознь. А вместе – это совершенно несносное образование, состоящее из острой иронии, ругани, взаимных подкалываний и язвительных препирательств… один такой большой негативный сгусток энергии. Что ж, бывает и такое. И лишь сейчас, когда у них созрело обоюдное желание развестись – лишь сейчас они снова начинают обретать свой прежний доброжелательный облик. И потому событие это, мы – их общие друзья – решили отметить. В кафе, за чашечкой кофе – а где же ещё нам собраться по такому приятному поводу.

– Всё бы ничего, – говорит будущий бывший муж. – Но есть одна проблема – нам нужно написать заявление в ЗАГС.

– Но в чем проблема? – удивляемся мы.

– Проблема в языке, – отвечает. – Заявление нужно написать на армянском, а мы – ни я, ни она – толком писать не умеем…

– Ну вот, как раз для хорошего дела друзья и нужны, – шутим мы. – Сейчас и напишем…

Мы попросили у хозяина кафе бумагу и ручку и принялись писать.

С именем-фамилией проблем не возникло – перевели быстро. Довольно-таки быстро справились и с отчеством, и с отечеством и даже с датами рождений – эти вообще цифрами пишутся, на всех языках одинаково. Загвоздка – и совершенно неожиданная – возникла с основным текстом заявления, в том месте, где нужно было указать, что именно мы … они … короче, все мы хотим.

– Расторгнуть, – сказала бывшая жена.

Мы вписали подходящий глагол на армянском.

– Но это означает не только «расторгнуть», но ещё и «растворить», – воспротивился муж.

– Да, если подумать, – подумали мы, – это ещё означает и «расслабить», и «прослабить»!

И всё же, один из нас имеет филологическое образование, поэтому мы все дружно разворачиваемся к нему:

– Ну? – спрашиваем мы.

– Ну… – задумавшись, крутит он чашечку кофе в руках, – в принципе, этот корень на армянском действительно означает «прослабить», в смысле «понос» …

Мы дружно прыснули. При этом виновники торжества с ехидцей смотрят друг на друга.

– … хотя, – продолжает филолог, – есть более древнее словообразование с этим же корнем: «ярмо». Ну, в смысле, «тянуть лямку».…

– Вот это уже ближе к теме, – оживляется муж. – Вот недаром я всё время чувствую, что оно мне натирает шею, это самое «ярмо» …

– Кому-то, как раз, «понос» больше подходит, – не удержалась жена.

– Прекратите ерунду пороть, – хором вмешиваемся мы, чтобы пресечь начинающуюся словесную перебранку. – С этим корнем есть и такие глаголы: «развязать…», «распутать…», «разгадать…», – наперебой стали вспоминать мы. – «Разрешить», наконец!

– Отлично! Это то, что нужно! Давайте так и напишем: «Разрешить расторгнуть» … Заявление: «Просим разрешить расторгнуть…», ну и так далее…

– Да, по-русски «разрешить» и «расторгнуть» – это разные глаголы, – соглашается филолог, – но на армянском это однокоренные слова и тогда получается просто как «масло масленое».

Мы в тупике. Каждый из нас в своей жизни ещё такого заявления не писал – всему своё время, что называется – но сейчас передать свой опыт практически не из чего. Решаем привлечь хозяина кафе, грустного, уставшего, озабоченного, унылого. Но язык он наверняка знает лучше! Спрашиваем у него – что означает такой корень.

– «Груз», – отвечает он. И ещё немного подумав, глубокомысленно добавляет, – «тяжесть, тяжёлая работа…»

То ли о своём о чём-то думает, то ли и вправду совпало…

– Точно! – обрадовалась жена. – Так и есть! Жить с ним – это работа, тяжёлая работа, очень тяжёлая!

И, обернувшись к филологу, с передразнивающей интонацией добавляет:

– Ты говорил – ярмо? Вот точно, надо так в заявлении и написать: «сбросить ярмо», бросить эту тяжёлую работу! Вот, что я хочу! И больше ничего!

Понятно, что весь спич адресован мужу и тот реагирует соответствующим образом – скулы напрягаются, глаза наливаются, кровь в лицо, вскакивает и уже явно готов продлить назревающий скандал дальше, но мы оттаскиваем его от стола:

– Ну перестань, ну что ты, не видишь, что ли – она нервничает, – пытаемся успокоить его.

– А я что ли не нервничаю? – возмущается он. – Можно подумать, это только я – ярмо и тяжёлая работа, а она вся из себя такая белая и пушистая!

– Подождите, – вмешивается филолог. – Я сейчас профессору позвоню. Он много всякого такого знает, чего мы не знаем.

Филолог отходит в сторону от нашей расшумевшейся разгорячённой компании, достаёт телефон, набирает номер и, судя по всему, дозвонившись, прикрывая ладонью трубку, что-то говорит туда. Мы верим, что профессор-то уж поможет, успокаиваем ребят, немного успокаиваемся сами. Через несколько минут филолог возвращается:

2
{"b":"876936","o":1}