И разошлись по комнатам.
А на утро, войдя вместе в столовую, они держались за руки. И когда Смирнов сел рядом с ней завтракать, она нежно его поцеловала. И таким образом, под всеобщие удивлённые взгляды с разных концов зала, они негласно объявили себя парой.
Глава 22
— А я говорила, что между этими двумя что-то намечается, — встрепенулась Паулина, наклоняясь ближе к Дарине, — Заучка его походу приворожила, иначе как объяснить тот факт, что Смирнов на неё клюнул, она же похожа на обезьяну!
— Ну не знаю, я заметила, что на неё много кто смотрит в последнее время, она как-то изменилась что ли, — задумчиво ответила Дарина, косясь на Ромашову.
— Вы как будто в каком-то своём мире зависли, — вмешался Тёма, — Её пол универа обсуждают. Даже я бы к ней подкатил. Но походу уже поздно.
В этот момент Смирнов плюхнулся на стул рядом с Лизой. И та поцеловала его на виду у всей столовой.
— Ну пиздец. Теперь точно поздно, — удивлённо хлопая глазами произнёс Тёма, наблюдая за парочкой, — А я ведь давно уже мечтаю ей присунуть.
— Тёма, ты мечтаешь присунуть абсолютно всем, я даже как-то видел, как ты похотливо смотрел на толстую старую повариху, — весело хмыкнул Боря, — Только мечтать и можешь, а потом пыхтишь пол ночи в кровати, спать всем мешаешь.
— Да пошёл ты! Намекаешь на то, что я девственник? — Тёма оторвал взгляд от Ромашовой и с притворной злобой повернулся к Заболотину.
— Я не намекаю, я тебе прямо говорю.
— Если я не вожу девчонок к нам в спальню, это не значит, что…
Громкий хохот Бори заглушил речь Тёмы, от чего тот сконфуженно закрыл рот.
— Тёма, прекращай, — Боря смахнул выступившую слезу, продолжая давиться смехом, — Я сколько тебя знаю, столько и офигиваю с тебя, какую ты порой херню несёшь.
— Давай зарубимся с тобой на ящик пива, что я сегодня притащу к нам в спальню деваху и буду драть её так, что в гостиной на первом этаже люстра будет ходуном ходить?
Тёма протянул ладонь Боре, а тот уже замахнулся, чтобы утвердительно хлопнуть, но на пол пути остановился:
— Только давай уточним, а то я тебя знаю. Это будет ЖИВАЯ девушка, ученица ЭТОГО универа, желательно совершеннолетняя. И это будет не проститутка, — Боря еле сдерживался, чтобы снова не расхохотаться, — Переодетый мужик тоже считаться не будет.
— Фу, Заболотин, какие мерзости ты говоришь, я бы никогда не стал трахать парня.
— То есть проститутку ещё можно, да?
Теперь уже ржал во всю глотку не только Боря, но и все сидящие рядом парни.
— Очень, сука, смешно. Давай, принимай вызов! — пробурчал Тёма, вновь протягивая ладонь.
Бордовый от смеха Боря хлопнул в ответ. И только молчаливому каменному изваянию было не до смеха. Громов сидел неподвижно, вытянувшись, как струна, и сверлил взглядом Смирнову затылок.
Мир рушился на глазах и душа превратилась в одну сплошную прожжённую адским пламенем дыру. Все взгляды были устремлены на сладкую парочку, вошедшую в столовую. Они держались за руки и выглядели до омерзения счастливыми.
А когда Смирнов уселся рядом с ней за стол, появилось адское желание тут же вскочить с места, схватить его за грёбаные кудри и мордой протащить по всему столу. Так, чтобы посуда разлеталась вдребезги, загоняя острые осколки прямо в мерзкую рожу.
Эта дрянь сделала это специально. Он стал её первым. Да, он поступил некрасиво, но собирался же всё исправить!
И что было бы дальше? Да хрен его знает! Но лобзаться с кем-либо она точно не должна. Просто не может, нельзя!
Ромашова должна принадлежать только ему. Ни Смирнову, ни мерзкому рыжему дружку, никому.
И трахать её никто не должен, кроме Громова. Да даже просто трогать, обнимать, близко подходить.
А она суёт свой язык Смирнову в рот!
— Целый день впереди, время ещё есть очаровать какую-нибудь малышку. Я же просто красавчик, — Тёма лихорадочно обшаривал взглядом столовую, нервно теребя пальцами по столу, — О! Всегда любил коротышек.
Тёма рванул к выходу, куда направлялась староста Чеслава Чернышева в окружении подружек.
— О нет, дружище, зря ты это затеял…
Боря озабоченно смотрел, как Тёма подходит к Чеславе и что-то мямлит, краснея. А она смотрит на него, и явно не понимает, чего тот от неё хочет. Он что-то сказал ей, Чеслава быстро замотала головой, и, вцепившись в подружек, вылетела из столовой.
Тёма топтался на месте и смотрел ей вслед. Боря прикрыл ладонью глаза. Делал всякую херню Тёма, а стыдно было ему.
— Его надо привязать в спальне и перевести на индивидуальное обучение. Какой же он придурок, да, Макс?
Громов сидел неподвижно и мыслями явно был где-то далеко. Пустой взгляд серых глаз не отображал ни одной эмоции. Он смотрел куда-то перед собой и не видел ничего. Смотрел сквозь лица, стены…
— Макс? — Боря только сейчас обратил на него внимание, обычно они прикалывались над Тёмой вместе, — Э-э-эй!
Боря пощёлкал перед его лицом пальцами. Громов медленно повернул голову в его сторону и не произнёс ни слова. Взгляд пустой, как стакан из-под сока, стоявший на столе.
Боря внимательно посмотрел на друга и нахмурился:
— Что за херня с тобой происходит в последнее время, ничего не понимаю? У тебя если какие-то проблемы, так, блять, скажи мне! Станет легче и, возможно, я смогу помочь тебе, да ты и сам это знаешь.
Громов встряхнул головой и с чуть слышным рычанием запустил пальцы в волосы, низко склоняясь над столом.
— Я позвоню твоим родителям, если ты сейчас же не объяснишься, — Боря скрестил руки на груди и сурово смотрел на темную макушку.
Громов поднял голову, посмотрел на Борю усталым отрешённым взглядом и сказал:
— Это всё из-за Ромашовой.
Боря весь обратился в слух и явно ждал продолжения.
— Что из-за Ромашовой?
И тут понимание пронеслось в глазах у Заболотина, и он удивлённо присвистнул:
— Мать честная, так ты тогда трахнул Ромашову?
Громов молчал, тупо смотря перед собой. Видок был ещё тот. Глубокие тени пролегли под глазами, а цвет лица отдавал серым оттенком. Он вообще спит?
— Ну трахнул и трахнул, что с того? Чего ты ведёшь себя как истеричка-то?
Громов тяжело вздохнул и собирался уйти.
— Макс, в чём проблема? — не отставал от него Заболотин.
Громов встал, перекинул сумку через плечо и на ходу бросил:
— Я сам не знаю.
И ушёл, оставив Борю напряжённо смотреть ему вслед.
Глава 23
Громов быстрым шагом направился к аудитории, первой парой сегодня была история. Снова общая пара для всего потока, а значит там будет Ромашова. И Смирнов.
Громов не мог дождаться, когда он сможет увидеть Ромашову. Чёткого плана в голове не было, но он не мог себя сдержать, тем более тоска в груди не давала покоя. Казалось, что ещё чуть-чуть, и он потеряет её навсегда.
Глупо, конечно, ведь она никогда ему и не принадлежала. Но чувство утраты вцепилось острыми когтями и не отпускало. Он понимал, что нужно действовать, попытаться всё исправить, извиниться, поговорить...
И что он ей скажет? Привет, Лиза, извини пожалуйста за то, что трахнул тебя без разрешения, просто ты мне очень сильно нравишься. Вот такой вот я, по-другому не умею. Не могла бы ты бросить Смирнова, он мне не нравится, и я хочу набить ему морду?
И все оставшееся время до пары он мысленно учился вежливо разговаривать с Ромашовой.
Толпа студентов уже расположилась в коридоре в ожидании преподавателя. И студенты, как всегда разделившись на группы, кидали друг в друга скомканную бумагу, оскорбления, подколы и прочее. В общем занимались тем же, чем и всегда, когда их объединяли на паре.
Центром внимания в этот раз стал Пожарский. Рыжий измазался в каком-то говне и пытался почиститься, но у него плохо получалось. Скорее всего в столовой измазался шоколадом или кофе, или какао. Хотя может и правда в дерьме измазался, это же Рома.
Громов облокотился о подоконник и не участвовал в этой бесконечной войне между группами. Он ждал Ромашову, она ещё не подошла.
