Не успели они спуститься по лестнице, выходящей на большую площадку рядом с входом в столовую, как пришлось резко остановиться из-за невозможности и шагу ступить. Большое скопление студентов на лестнице не давало возможности продолжить путь. Подскакивая на месте, Лиза пыталась разглядеть из-за чего состоялся такой затор.

— Кто это сделал? — Раздался громогласный голос ректора, отчего повисла мёртвая тишина, чуть разбавляемая перешептываниями.

Лиза, активно поработав локтями, выбралась в первый ряд, обалдело уставившись на середину площадки. Ректор стояла, грозно раздувая ноздри. Вытянула руку и указывала дрожащим пальцем на расписанную стену.

Изображение с двух больших круглых полушарий удлинялось вверх, оканчиваясь чуть расширенным, идущим на сужение конусом. Метра три в длину и примерно два в ширину. Оно напоминало…

— Это что, гриб? — подбежавший профессор истории озабоченно ходил вдоль стены. Прищурил глаза и вертел так и эдак головой, пытаясь понять, что это такое.

— Нет, это не гриб, — Покрываясь пятнами прошипела Ирина Петровна.

По помещению начали раздаваться смешки, которые моментально переросли в дикий хохот. Ученики чуть ли не складывались пополам от безудержного смеха.

— Тишина! — от громкого резкого голоса ректора чуть перепонки не полопались, и все смешки тут же стихли.

— Где завхоз? Вы сможете избавить нас от этого нелицеприятного произведения искусства? — Брезгливо махнув рукой на стену, обратилась ректор к пухлому усатому мужчине.

— Я уже работаю над этим, ректор, пока не могу ничего обещать, обычные чистящие средства не помогают, — бормотал себе под нос провинившийся подчиненный.

Довлатова повернулась к толпе студентов, раздраженно уперев руки в бок:

— Когда я узнаю, кто это сделал, поверьте, отработки и двойки по всем предметам этому человеку покажутся райским наслаждением, — Ирина Петровна указала ладонью на двери столовой, — А теперь ступайте, пожалуйста, на завтрак, не на что тут смотреть…

— Ромашова, подойдите пожалуйста ко мне, — Разглядев в толпе девушку, подозвала к себе ректор.

Лиза с опаской уставилась на хмурое лицо женщины.

— Теперь вы понимаете, что мне необходима ваша помощь? Это просто безобразие, некоторые ученики совсем выходят из-под контроля, — ректор махнула куда-то за спину Лизе, — Громов, подойдите, пожалуйста!

Лиза почувствовала, как он остановился чуть позади.

— Сегодня же приступите к патрулированию, я попрошу подготовить вам кабинет, какой, скажу позже. Хотела чуть позже заняться этим вопросом, но это, — Довлатова бросила брезгливый взгляд на рисунок, — Уже ни в какие рамки не входит. Максим, Нагаев сегодня ночевал в своей спальне? Не отлучался?

— Ну да, когда я пришел он уже спал. Когда проснулся, то разбудил его, — Изогнув бровь ответил Громов, скрестив руки на груди.

— Так, ладно…я отправлю вам сообщение, — ректор быстрым шагом удалилась вслед за учениками, оставляя двух студентов озадаченно смотреть ей вслед.

В помещении остались только Лиза, Громов и большой нарисованный мужской детородный орган, могущественно возвышающийся над их головами.

— Ромашова, если это твоих рук дело, то я даже не удивлюсь, — Лениво растягивая слова, протянул Громов, обращая взгляд серых глаз на Лизу.

— Конечно, мне же заняться больше нечем, как гигантские члены по ночам рисовать, — Злобно рявкнула Лиза, зашагав к столовой.

— А тебе больше по душе мелкие? — Издевательски хмыкнул Громов, сунув руки в карманы и неспешно двинувшись вслед за девушкой.

Лиза на ходу бросила на Громова презрительный взгляд, скривив лицо:

— Средние.

И понеслась среди рядов к своему столу, оставив позади в который раз уже удивлённого наглеца.

— Лиз, ну ты это видела? — Хихикала Даша, поедая яичницу.

— Ага. — Прыснула Лиза, беря в руки тост с джемом.

— Додумался же кто-то. Мне кажется это дружки Громова, — Непринуждённо сказала Даша, запивая яичницу соком, — Тёма, скорее всего.

— Ну не знаю, это же не с крыши в туалет сходить, завхоз вон даже сделать ничего не смог, — Задумчиво бросила Лиза, — Самое неприятное, что мне теперь придётся этим делом заниматься, выяснять кто виновник. Ректор как увидела эту хрень, так тут же поймала меня с Громовым.

— Не получилось у тебя в этом году отделаться от дополнительных обязанностей, как ты хотела, — Вздохнула сочувственно Даша, — Не переживай, мы с Глебом чем сможем, тем поможем.

— Спасибо, Даш, — Улыбнулась подруге Лиза.

Почувствовав на себе чей-то взгляд, Лиза медленно обернулась. Захар Смирнов прищурено смотрел на девушку. Чуть закусил губу и наматывал кудрявую прядь светлых волос на палец.

Лиза, чуть вздрогнув, наклонилась к Даше:

— Даш, Смирнов странно на меня смотрит, мне страшно.

Даша бросила взгляд за соседний стол и прыснула, прикрыв рот ладошкой:

— Он смотрит на тебя, как будто хочет съесть. Мне кажется ты ему нравишься.

Лиза уткнулась в тарелку. И не поворачивалась больше к симпатичному парню, заканчивая завтрак. Скоро начнутся занятия. Ещё ректор прицепилась со своей дружиной, им с Громовым придется встречаться чаще, чем хотелось бы. А хотелось бы?

Максим Громов не спеша шёл по мрачным коридорам, сунув руки в карманы брюк и устало, приподняв голову. Он пытался понять почему кроме надоедливой заучки не мог больше ни о чем думать.

Он до сих пор чувствовал горячее прикосновение её рук на своей коже. Она оставила свой след на нём. Не грязный, противный, от которого хотелось побыстрее отмыться, нет. След, к которому хотелось прикоснуться снова и снова, пробуждая трепетное волнение в груди.

Он видел перед собой её так ясно, как каменные плиты, по которым шёл. Она сопровождала его. Мысленно, наяву, прямо сейчас.

Она шла рядом с ним, и он чувствовал запах её волос. Этот запах можно было сравнить с летом. С жарким июньским солнцем. С усеянной луговыми цветами лесной поляной.

Раз за разом Громов прокручивал в голове стычку на лестнице, когда они возвращались от ректора. Она боялась его. Он заметил мелкую дрожь, когда низко склонился к девушке. Он заметил бы любое изменение, произойди оно тогда, ведь он разглядел каждую веснушку на её бледном лице. На прекрасном лице.

А в больших карих глазах хотелось утонуть. Если бы он поддался своим порывам, то их пальцы встретились в миг в воздухе.

Она боялась его. И в итоге страшно стало ему самому. Он действительно испугался. Испугался своей реакции на неё.

Удивление, страх, непонимание, всё смешалось в кучу. И он ушёл. Ушёл, потому что не нашёл отклика от таких привычных эмоций, как презрение, ненависть и отвращение.

Она стала другой. Или он по-другому на неё посмотрел.

Как разложить всё по полочкам? Как сделать так, чтобы не ощущать её возле себя? Потому что, когда она появлялась рядом с ним в реальности, все чувства обострялись в несколько раз.

В первую очередь просыпалось обоняние. Он чувствовал её слишком остро. Её запах вызывал сладостное головокружение, впоследствии пробуждая миллиарды тонких нитей чувств. Они обволакивали его с ног до головы, забирались в самую душу.

Она стала навязчивым образом, постоянным жителем его мыслей. Её глаза, когда не выражали глубокое презрение, были несравнимы даже с самым сладким сном. Они отражали радость, непонимание, или злобу, не важно. Они отражали её суть. Особенную, неповторимую, притягательно-желанную. В которой хотелось растворится. Зарыться с головой и остаться там навсегда.

Одним своим присутствием она оживляла воздух вокруг себя, заставляя миллиарды частичек атомов кружиться вокруг него по кругу. Дёргали за ниточки чувств, оживляя одну эмоцию за другой.

Он послал ей букет цветов. Просто не смог противостоять своим навязчивым мыслям, бьющим по сознанию, словно молоток, отбивающий нескончаемый звон. Он долбил как по раскалённому железу, впиваясь каждым ударом в сознание, мысли, саму душу.