Путь к свободе лежит через подземные коридоры. Коты молчат. Я тоже. Мысли заняты Миром. Жаль его. Я успела привыкнуть. Суровый мир. Суровые законы. Главное, чтобы мне выбраться отсюда живой. Надеюсь, Ни поможет. Кажется, он единственный на моей стороне. Впереди огромная дубовая арочная дверь.

– Не подведите, товарищ Куприянова, – слышится из темноты режиссёрский голос.

На меня напяливают какое-то тряпьё, суют в руки бубен и колотушку. Дверь открывается, чувствую толчок в плечо, и вот я уже во внутреннем дворике в центре круга. На меня смотрят сотни глаз. Девушки с гипно-предсказательного за стеклом в коридоре галереи. Мои тувинцы – я машу им рукой – вдоль стены нашей общаги. Напротив меня 12 девушек в длинных льняных сарафанах с узорами. Все с волосами пшеничного цвета и светлыми глазами. Раздаётся громкий удар, и откуда-то сверху гремит голос: "Турнир объявляю открытым".

– РодноГрадский институт благородных белых ведьм представляет товарищ Ломанова, – продолжал вещать голос. – Природо-творительное училище представляет товарищ Куприянова.

Эй! Стойте! Какой ещё турнир? Какая Куприянова? Это я что ли? Ну, предположим, я. А делать-то что?

Смотрю на стайку девушек напротив. Они синхронно шагают в мою сторону и взмывают в воздух. Одна из них приземляется возле меня и приветствует кивком головы. Отвечаю тем же.

– Победит сильнейшая! – вещает голос.

Осматриваюсь в поисках поддержки. Но вижу только ухмыляющееся лицо Грымзы, озадаченного Русского и довольного рыжего. Мои тувинцы вообще на меня не смотрят, что-то обсуждают. Точнее, слушают Яра и то кивают, то качают головами. А на колокольне без колокола я вижу четвёртого из приёмной комиссии – седого тувинца. Он три раза бьёт в бубен, и мы с соперницей оказываемся под куполом.

– Тур без правил. Вы можете использовать любую доступную вам магию, кроме смертельной, – вещает голос.

Догадываюсь, что он принадлежит тому самому тувинцу с колокольни. Внимательно изучаю соперницу. Похожа на Наташку из 11 "В", которая чуть Кольку у меня не увела из-под носа. И когда! На 9 мая, гадина. Я стою на сцене, "Катюшу" пою, а она к нему подкатывает у меня на глазах. Думала, я не замечу. Но Колька крепкий орешек. Как он там без меня? Вдруг опять эта кобыла на него глаз положила. Так, надо разобраться с этой ведьмой. В смысле с соперницей. Напротив. А потом уж и с Наташкой, когда вернусь домой. Шмыгаю носом, вспомнив родных. Ну держись, Наташка! Бросаюсь вперёд, и на! получи колотушкой! Ведьма тут же взмывает вверх, повалив меня на землю мощным потоком воздуха.

– Что она творит? – слышу громогласный вопрос.

Действительно, что творит эта гадина? Обрушивает на меня потоки воды. А я… я ещё после дождя в подземелье не обсохла. Встать на ноги удаётся только со второго раза. Ну держись, Наташка! Угрожающе стучу в бубен. Ведьма поднимается выше, но упирается в купол. Машет руками, будто дирижирует на три четверти. Но это и я умею. Машу колотушкой. Волосы ведьмы развеваются на ветру. Она бубнит какие-то непонятные слова, и меня иссушает горячий поток воздуха и глаза заносит песком. Ненавижу. Ладно. Получилось же у меня на экзамене штукатурку порушить. Я тогда не понимала, что сработала какая-то магия. И возможно, именно я её пробудила. Что ж, попробую ещё раз. Выступать я люблю. Прикрываю лицо бубном, как щитом. Долблю в него колотушкой. Не повезло тебе, ведьма, что на Наташку похожа. Запеваю любимую эвенкийскую "Гиркиё". Замечаю, что силы ведьмы поубавились. Выглядываю из-за бубна. Девушка в недоумении смотрит на меня, медленно опускаясь к земле. Волосы её торчат прямо вверх. Смешно. Это раззадоривает меня, и я пою ещё эмоциональнее, показывая весь свой актёрский талант. Вживаюсь в роль представительницы народов Севера. Работаю на публику от души, в какой-то момент забывая о Наташке. Обхожу по окружности, стуча в бубен. Мои тувинцы одобрительно кивают. Оба декана нервно жуют галстуки. И только Грымза стоит с каменным лицом, как изваяние. Наверное, ей прилетело по макушке больше всех, когда я импровизировала на вступительном. Но сейчас-то ей ничего не грозит. Как я вижу, все атмосферные явления происходят исключительно под куполом, никак не отражаясь на внешнем окружении. На деревьях внутреннего дворика ни одного листочка не колыхнулось, когда меня сбивала с ног ведьма Наташка. Кстати, вот и она. Снова машет руками, собирая пальцы в замысловатые фигуры. Губы растянуты в усмешке, а в глазах пляшут красные искры. Я замолкаю, поддавшись какому-то неслышимому приказу. Стою столбом, понимая, что меня обволакивают тонкие нити, не дают дышать. Мне становится дурно. Уберите купол. Дайте воздуха глоток. Дайте музыки! Мрак вползает в меня и отупляет. Последнее, чем могу пошевелить, правая стопа. Отбиваю ритм. Растворяясь в грусти, мысленно пою "В серых каплях дождя". Закрываю глаза, прощаясь с миром.

Мир. Вспоминаю тувинца с гирей на ноге. Как жестоко. Грымза – настоящая Медуза Горгона Анакондовна. Ну почему я попала именно сюда? Почему не в академию на актёрское? И надо же было мне налететь на эту бабку! Стоп. А может, я всё-таки сплю в троллейбусе. Так долго. Доехала до конечной и обратно. Такое уже бывало однажды. Тогда шёл дождь, настоящий ливень, и я задремала. Кондукторша мне потом сказала, что не смогла разбудить. Может, и сейчас я возвращаюсь. Мне нужно проснуться и выйти на своей остановке. Не могу открыть глаза. На лицо капают крупные капли. Ледяные. Обжигают, как острые иглы, вонзаясь в кожу. Вода растворяет мои путы. Глубоко вдыхаю, чуть не захлёбываясь. Открываю глаза, встаю. Поднимаю бубен и колотушку, выпавшие из рук, когда мои ноги подкосились. Ну, Наташка, ты меня достала. Грозно двигаюсь на неё. Замахиваюсь. Ведьма взмывает в воздух. Вот же хитрая. Думаешь, не достану? Швыряю вверх колотушку, попадаю по бедру. Девица дёргается, я подпрыгиваю и ловлю её за щиколотку. Тяну вниз. А она не тянется. Наоборот. Поднимает меня над землёй. Машет руками, насылая мне в лицо ветер с пылью. Но не на ту напала. Если передо мной стоит задача, я её выполняю. Любой ценой. Должна была поступить – поступила. Не совсем туда, но ведь справилась. И сейчас справлюсь. Задача – победить. Только так я смогу вернуться домой.

Девчонка болтает меня по воздуху, как сосиску. Держусь крепко. Мой бубен и колотушка уже в центре круга. Не знаю, должны ли они всё время быть у меня в руках. Надеюсь, это не важно. Главное, уложить на лопатки соперницу. Подтягиваюсь, ползу вверх по её ноге, как по канату. Но она пинает меня, и я лечу вниз, прихватив с собой полоску её сарафана, оставляя ведьму в подобии мини-юбки. Как же больно. Надеюсь, я не сломала себе ничего. Блондинка вновь приземляется. В некогда синих глазах теперь ярко-красные отблески. Кажется, мне хана. К тому же я запуталась в обрывке от её сарафана и не могу пошевелить ногами. ПаМАГити!

Дотягиваюсь до колотушки и машу ею из стороны в сторону, прищурившись от очередной порции пыльного ветра. Ведьма уворачивается. Пару раз попадаю по её пальцам. Ветер стихает. Но соперница завладевает моим бубном. И я что есть силы луплю по нему, вспоминая какую-то песню про северное сияние, оленей и тундру. Кручу её мысленно в голове. Чувствую, как ослабевают путы. Ткань рассыпается прахом. А я иду на соперницу до тех пор, пока её лопатки не касаются стенок купола. Дальше некуда. Над нами и во всём внутреннем дворике идёт снег. Крупными хлопьями он медленно летит к земле. Красиво. "Так, не отвлекаться, товарищ Куприянова", – говорю я себе. Хватаю соперницу за волосы и швыряю в центр круга. Хэй! Удар в бубен. Ведьма поднимается на руках, злобно смотрит на меня красными глазищами. Клацает ставшими огромными и острыми клыками. Кажется, она готова меня сожрать. На тебе, Наташка! Замахиваюсь бубном и в лоб. Ой! Я испортила реквизит. Тонкая кожа инструмента лопнула, и бубен повис на шее соперницы, как ожерелье.

– Раунд окончен, – слышится голос старого тувинца, и купол над нами исчезает.