А дверь незакрытой в кабак…
У нас на Руси убивают поэтов,
Как будто бродячих собак.
«Всю жизнь мы истину искали…»
Всю жизнь мы истину искали.
За правду до сих пор стоим.
А нас ругают (и ругали).
Давай их, милая, простим.
Ни зло, ни ложь не обойдешь.
И мы понять должны с тобою,
Что краше жизнь не проживешь,
Чем предначертано судьбою.
«Я не люблю, когда ты хмуришься…»
Я не люблю, когда ты хмуришься
И на лице твоем укор,
Когда ты с кем-нибудь на улице
Ведешь сердитый разговор.
Или когда идешь, унылая,
Как подневольная, к венцу.
Ты улыбайся чаще, милая,
Тебе улыбка так к лицу!
На реченьке не видно донышка,
Ее покрыл декабрьский лед.
Твоя улыбка мне, как солнышко,
Как первой ласточки прилет.
Молитва
Прости меня, мой Царь Небесный,
За ночи грешные и дни,
За плод, вкушенный мной, запретный.
От вражьих козней сохрани.
Избавь от всяких искушений,
Напрасной смерти, бед, скорбей,
Предательства и унижений,
И от навета злых людей.
От восхвалений лицемеров.
И, чтоб не сбился я с пути,
Дай мне любовь, надежду, веру,
Слепую душу просвети.
Со воздыханием, слезами
Прошу я: «В смертный час меня
Избавь от страшных испытаний,
Мытарств и вечного огня».
Старому вдовцу
Жена его ушла в небытие,
А он глядит на карточки ее.
Перебирает книги и белье
И вспоминает прошлое житье.
Своей семьей живут отдельно дети.
Он любит их всего сильней на свете.
Особенно любимы им внучата,
Крикливые, как малые галчата.
Но не идут к нему ни дети и ни внуки –
Знать, не доходят до него их руки.
Мелькают каждый день чужие лица.
И не с кем ему словом поделиться.
Друзей уж нету. Он в огромном мире
Грустит один в трехкомнатной квартире.
Марш «моржей»
Мы любим жизнь, мы любим вольный свет.
Уверены – грядущее за нами.
Мы будем жить не меньше сотни лет!
Для этого и стали мы «моржами».
Припев: Встречая бодро утренний рассвет,
Мы не боимся ни жары, ни холода.
И сколько б не исполнилось нам лет,
Наш ясен ум и сердце наше молодо!
Купаемся трескучею зимой.
В закалке-тренировке наша сила.
Мы гимн поем купели ледяной,
Которая нас всех объединила.
Припев: Встречая бодро утренний рассвет,
Мы не боимся ни жары, ни холода.
И сколько б не исполнилось нам лет,
Наш ясен ум и сердце наше молодо!
«Ты критик по своей судьбе…»
Ты критик по своей судьбе.
И нагоняешь столько страху:
Когда стихи несешь тебе –
Как будто бы идешь на плаху.
Несладко, что и говорить.
Но… надо критиков любить.
«Ничего нелепей нету…»
(пародия на стихотворение Игоря Чурдалева)
Ничего нелепей нету,
Если под луной
Кто-то движется по снегу
Рядышком со мной.
Не оглядываясь, прямо
Я бегу, аж взмок.
И шепчу в испуге: «Мама,
Только бы не волк».
Обернулся у кювета –
Прекратился хруст.
Никакого зверя нету,
Наст блестящий пуст.
Нет причины опасаться,
Не грозит беда.
Да откуда ж зверю взяться,
Что за ерунда.
Отдышался еле. Тьфу ты.
Шапка набекрень.
Надо ж так: со зверем спутал
Собственную тень.
Акростих
Мастера-поэты пишут,
Словеса боготворя.
Так меня от этих виршей,
Откровенно говоря,
Что-то тянет на зевоту.
И тоска снедает. Жуть.
Кто бы знал, как мне охота
Уязвить кого-нибудь.
«Мне милый подарил зарю…»
Мне милый подарил зарю,
Закат, луну над морем, звезды.
Ему я как-то говорю:
«Дари, мой друг, пока не поздно!»
Еще он подарил рассвет
И солнце, чтобы было жарко.
Он сможет подарить весь свет,
А на цветы деньжонок жалко.
Госпоже смерти
Плох ли человек, хорош –
Никого не ставишь в грош.
Норовишь застать врасплох
И считаешь каждый вздох.
И здоровый, и больной,
И женатый, холостой,
Доходяга и силач,
И преступник, и палач,
Безработный и банкир,
И герой, и дезертир,
Грубый и легкоранимый,
И судья, и подсудимый,
Рыжий, русый и брюнет,
И художник, и поэт,
Президент страны любой –
Все равны перед тобой.
«Больше нет ни желаний, ни мочи…»
Больше нет ни желаний, ни мочи.
Затухают земные огни.
Досыпаю последние ночи,
Доживаю последние дни.
И теперь ни воды мне, ни хлеба.
Истекает назначенный срок.
Приближается светлое небо.
Исчезает земля из-под ног.
«Мне еще немного жить на вольном свете…»
Мне еще немного жить на вольном свете.
Радоваться солнцу, воздухом дышать.
Смерть с злорадством всюду расставляет сети.
Ей меня давненько хочется поймать.
Разве разузнаешь, разве разгадаешь,
Сколь еще осилю я путей-дорог.
Но уж коль, плутовка, ты меня поймаешь,
Значит, твоей сети избежать не смог.
Там и успокоюсь. Холмик и ограда.
Всем нам уготовано – вместо света тьма.
Вместо солнца жаркого – вечная прохлада.
Вместо вольной волюшки – вечная тюрьма.
«Видно, я свое отжил…»
Видно, я свое отжил,
Отработал свой век,
И теперь для прохожих –
Пожилой человек.
У коллег – на почете.
Сам – всегда начеку.
Каждый день – на учете,
Каждый час – на счету.
Для семьи был опора,
А теперь – нету сил.
Жизнь закончится скоро.
…А как будто не жил.
«На погосте кресты, как мощи…»
На погосте кресты, как мощи,
Вековечный нашли приют.
Им деревья тенистой рощи
Заунывную песню поют.
Неумолчной внимая песне,
Мыслю я, покорясь судьбе:
Как, когда и в каком же месте
Я покой обрету себе.
Похороны
Когда я умру, будет плакать семья,
Тяжелая будет в те дни всем забота.
Соседи придут, незнакомцы, друзья,
С которыми я на заводе работал.
С печалью в лице поглядят на меня,
На свечи и гроб. Повздыхают немного,
Что очень короткая жизни стезя.
