Запах стоял ужасный. Мало того, что сами журы источали неприятное амбре, а уж аромат паленых тушек иначе как вонью не назовешь. От него даже глаза слезились. Через несколько минут, не выдержав, я достала маску, а вот Мо, напротив, сидел и снова жевал батончик.

– Не могу понять, вроде авенары чувствительны к запахам, а ты вон даже не морщишься. Ешь с аппетитом, – удивилась я.

– Просто не обращаю внимания. Да и в том районе, где мы жили, располагался пищевой комбинат. Запахи, исходящие от него, порой были и похуже.

Когда тела догорели, Альмосар надел на себя огнемет, маску, и мы пошли в нору. Я шла впереди, добивая полудохлые тушки журов, а напарник поджигал их. К вечеру мы, успешно зачистив весь подземный лабиринт, решили возвращаться. Убедившись, что на сто процентов выполнили задание, ударили по рукам, и я пошла в кустики, по-маленькому.

Не знаю, как так вышло, но я провалилась. И не как Мо, а полностью! Недолгий полет, и вот я уже шмякнулась на землю. Рука неудачно подвернулась и хрустнула, так что я истошно закричала.

– Кера, Кера, ты жива?! – орал сверху в дыру напарник.

Недолго думая, этот придурок сиганул ко мне. Нет, мне, конечно, была приятна такая забота. Вот только Мо действовал на эмоциях и не продумал план.

Честно говоря, о плане я подумала тоже не в тот момент, когда пыталась подняться и закрепить сломанную руку, а когда поняла, что мы окружены журами. Оказалось, мы ошиблись и упустили отдельную маленькую нору.

Червяков было немного, всего три. Но я шла в туалет и не прихватила с собой ни бластер, ни клинки. А у Мо остались только два меча. Весь заряд оружия он истратил в недавнем бою. Глупость несусветная. Истребить выводок вредителей без единой царапинки, а умереть, пойдя в нужник.

Альмосар, как настоящий мужик, сразу спрятал меня за своей спиной.

– Я убью одного, а ты сдерживай двоих! – тут же сориентировался он.

Здравое решение. Я кивнула, вот только не учла, что боль от сломанной руки, усталость за день и предыдущий бой уже почти исчерпали мой лимит псионических сил.

Журы заверещали, бросились на нас. Двоих я прижала к стене. Они извивались, пытаясь освободиться. А я… я чувствовала, как пространство перед глазами начинает качаться и темнеть.

– Мо, я скоро упаду, – крикнула я что есть силы.

Из носа хлынула кровь, подтверждая мои загадки. Вот и хана тебе, Кера! Буквально через секунду Альмосар добил одного жура и кинулся на второго, а я начала падать. В тот же момент освободившийся червяк больно хлестнул меня пальпой, и я потеряла сознание.

В себя пришла от писка приборов и яркого света. Белые стены, капельница и цветы на столе. Даже такой маленький фрагмент сразу дал понять, что я в больнице. Поморщилась, проморгалась, открыла глаза пошире и повернулась.

Мне на шею в этот же момент кинулась Машка.

– Очнулась! Бабушка, Лика очнулась! – закричала моя сестра.

И тут я, не поверив услышанному, увидела бабушку. Она шла от кресла в углу комнаты, улыбалась и промакивала глаза белым платочком.

– Доченька, как я рада, что ты очнулась и пришла в себя! – негромко произнесла она. – Когда нам позвонил врач, а потом твои друзья, у меня внутри вдруг все оборвалось. С глаз словно пелена спала. Прости, дочка, дуру старую! Прости! – В конце бабушка не выдержала и зарыдала.

Она опустилась на кровать рядом со мной и закрыла лицо руками. Я машинально поглаживала сестру по спине и пыталась понять, сколько прошло времени, чем закончилась наше задание и что с Альмосаром.

– Со мной все будет хорошо! От пары царапин никто не умирал, – попыталась я успокоить родных.

– Прости, – продолжала причитать бабушка. – Я такая глупая, совсем не думала о тебе. А потом меня будто обухом по голове ударило. Услышала, что ты ранена, без сознания, и поняла, что могу тебя потерять навсегда… Что так и не попросила прощения, что обидела тебя…

Я слегка сдвинула Машку в сторону, выдернула капельницу и дотянулась до бабушки.

– Ба, хватит. Мы все совершаем ошибки. Я рада, что ты поняла. И теперь наша семья снова вместе.

Бабушка плача обняла меня и Машку. Именно такую сцену семейного воссоединения застал недовольный врач.

– Пациент Анисимова! Ложитесь обратно! – приказал молодой аллуданец, похлопывая папкой по ноге. – Вам еще не до конца прокапали лекарство с противоядием. Вот через час процедура закончится, и можете быть свободной. Правда, руку еще придется поберечь. Пусть мы и срастили кости, они еще хрупкие и требуют восстановления. Походите с лангетом в течение недели.

Бабушка с Машкой отодвинулись, освобождая место для доктора. Врач осмотрел меня, заново поставил капельницу и ушел.

А я начала снова болтать с бабушкой и Машкой, как в старые добрые времена. Будто всего этого кошмара и не было. И я чувствовала себя такой счастливой, что в голову сами собой приходили всякие такие мысли… А может, мне давно стоило пораниться и тогда бабушка быстрее осознала все?! Но потом просыпался рассудок и говорил, что просто сложилось несколько факторов. Психотерапия и моя травма. Произойди это раньше, возможно, ничего бы все равно не изменилось.

Внезапно раздался звонок моего космофона. Я ответила и услышала голос Элоши:

– Кера, ты там как? Пришла в себя? Если да, то приезжай срочно в ВКУ! Тут такое! Вейнар того гляди сейчас убьет Мо. Я не понимаю, что происходит. Руна и Неттинар не смогли остановить Вея, они в отключке. Вся надежда на преподов. Но за такое могут и отчислить!

Услышав в голосе Элоши жуткую панику, я сорвалась с места. Бабушка и Машка не стали отговаривать. Схватила остатки капельницы, вызвала нам всем такси и полетела в ВКУ.

Сердце в груди разрывалось от волнения. Я не понимала, что случилось. Почему Вейнар взбесился. Из-за чего у него снесло крышу?!

О том, что срываться и сбегать из больницы полнейшая глупость, я подумала, естественно, потом. Как и о том, что мой приезд ничего не изменит. Слишком далеко ВКУ от столичной больницы. Всех нарушителей уже поймали и посадили в карцер. Да, оказывается, такая вещь существовала в ВКУ. И помещали туда особо провинившихся висов.

– Да объясни ты мне толком, что произошло? – пытала я Элоши, пока шла к куратору.

Подруга, встретившая меня на стоянке, заламывала руки.

– Ох, никогда не ощущала себя такой беспомощной. Совсем не знала, что делать. Ведь они все, по сути, наши друзья, – пожаловалась она, а потом начала рассказывать о произошедшем: – Альмосар сразу отправил сообщение о том, что вы закончили задание и ты ранена. Отравилась ядом жура. Тебя срочным рейсом доставили в больницу. Мо написал объяснительную и доклад о случившемся, когда вернулся сюда. Сайшен его отпустил. Но ты же знаешь Альмосара. Он винил себя, что не уберег тебя – свою первую напарницу, первого настоящего друга. А Вейнар узнав, что ты пострадала, сразу кинулся с обвинениями.

Я тяжело вздохнула. Дальше даже объяснять не нужно было, что произошло. Вей упрекал Мо, а тот соглашался. Слово за слово, и парни подрались. Друзья попытались их разнять, но и сами пострадали, и теперь все наказаны.

Я поскреблась в дверь к куратору.

– Здравствуйте!

– О, звезда наша явилась! – проворчал Фушигос.

Выглядел леамвин злым и раздраженным. Нервно постукивал пальцами по столу.

– Ну, и зачем явилась? Из больницы небось сбежала?

– Ну-у-у-у…

– Что ну, врать в глаза мне будешь?! Звонили уже из больницы! Отлупить бы тебя по заднице, да телесные наказания отменили! – посетовал куратор.

Я сглотнула ком, подступивший к горлу, понимая, что просить его о чем-то бесполезно.

– Тогда я пойду, загляну к вам завтра!

Сайшен махнул рукой, мол, проваливай и не морочь мне голову.

Что я, собственно, и сделала. Рейко, которого я не взяла с собой на задание, обиженно крутился возле меня и причитал, что все ранения произошли, потому что его не было рядом со мной. А я гладила его и думала о том, как бы мне проникнуть в карцер.

– Рейко, а ты можешь меня провести в камеры? – спросила я у него.