К вечеру, преодолев ещё три перевала, добрался до Авзяна. Переночевал в старой лесопильне, закрыв на засов сарай и хорошо выспавшись на душистых стружках. Следующая ночь застала его в Серменево, а днём уже проезжал через Белорецк, вежливо отвечая на приветствие гарнизонных патрулей. Город показался ему уставшим от вихрей перемен, и настроенным, как минимум, враждебно. Задерживаться там не стал, проехал до Казаккулово, там, у озера, и остановился на отдых. Больше половины пути было преодолено.

Горный край заканчивался. Дорога постепенно и уверенно спускалась всё ниже, горы становились менее крутыми и пологими, и скоро далеко впереди открылась широкая панорама равнинной низменности, на которой можно было рассмотреть хутора, станицы, посёлки и стоящий наособицу, словно страж у горных хребтов, Верхнеуральск. К нему добрался следующим вечером, въехав в город по широкому деревянному мосту через Урал, одномоментно переместившись из Европы в Азию.

Последний дневной переход был длинным, чуть больше пятидесяти вёрст, и Туманов решил остановиться в помещениях казачьего Арсенала, где казаки, увидев его удостоверение за подписью Дутова, оказали ему самое широкое радушие. Лошадь пристроили в стойло, обслужили, а он тем временем успел отправить с телеграфа, на имя Дутова, короткое сообщение: «Сергеев тчк Верхнеуральск тире Троицк». Ответа не предусматривалось, отсутствие «точки» в конце сообщения означало штатную ситуацию и следование своим маршрутом. Его и продолжил рано утром, проведя следующую ночь в посёлке Варшавка, а другую под Черноборским, на берегу речки Уй.

Вечером 11 июня он въехал в Троицк. Не мешкая проследовал на улицу Гимназическая, к зданию женской гимназии, в котором продолжал работу Войсковой круг, и где должна была располагаться ставка атамана. Поднялся на второй этаж, зашёл в приёмную директорского кабинета и обратился к дежурному офицеру:

– Ротмистр Сергеев. Прошу доложить Войсковому атаману о моём прибытии.

Подтянутый и аккуратный есаул внимательно посмотрел на предъявленное удостоверение, и чётко произнёс:

– Относительно вас, господин ротмистр, имеется распоряжение: вам надлежит прибыть в Омск, в штаб Походного атамана всех казачьих войск и генерал-инспектора кавалерии Русской армии, генерал-лейтенанта Дутова.

Ощущения у него были так себе, словно крылья обрезали или сбили на взлёте. Посудите сами – за неполные десять дней потеряны основные фигуранты архиважной операции, ключевой свидетель и исполнитель, а кроме всего летела в тартарары вся версия вместе с концами. Где уж тут парить в облаках или почивать на лаврах? Катастрофичное низвержение в реальность, вот что это было такое. Но к сути.

Продолжительное отсутствие связи с Макаровым объяснилось просто и трагично – убит. Приданный ему отряд ЧОН ликвидирован, разыскиваемый обоз уничтожен, груз утерян. Эти скорбные вести Бокий получил 20 мая, депешей, от политотдела 5-й армии, уже после того, как наступление на Восточном фронте продвинулось почти до Уфы. Тогда комиссар 218-го полка доложил в политотдел об обнаружении близ деревни Муллино остатков раскуроченного обоза, и тел погибших, среди которых и был опознан Макаров. Собственно, опознаны по документам были все, кроме троих неизвестных, сопровождавших обоз. И это было полбеды.

Экстренно прибывший на место уполномоченный Самарского ГубЧК провёл тщательное расследование, в результате которого выяснилось, что тело одного из убитых, разваленное на две части, принадлежит ни кому иному, как бывшему его подчинённому Марку Добжецкому, «Шляхтичу», а по совместительству агенту царской охранки «Шаману», упокой уже Господь его грешную душу. Этот факт (что это Марк, а не агент) был подтверждён медицинской экспертизой, после анатомического вскрытия, и поставил под большой вопрос профессионализм сотрудников подведомственного ему спецотдела, равно как и самого Бокия: как-же так случилось, самоотверженные рыцари Революции, что из-под ваших любопытных носов удалось сбежать особо опасному преступнику и предателю? Мало того: каким-же это образом ваше следствие дало себя обмануть, и позволило оказаться преступнику в центре сверхсекретной операции, по возвращению собственности молодой Советской Республики? Причём, сама операция, вашим попечительством или его стараниями (в чём ещё нужно разобраться), теперь успешно провалена – более тонны золотого запаса утеряно, а все имевшиеся концы и нити обрублены. Не витаете ли вы, пока ещё – товарищи, в беспочвенных ожиданиях? Или паче того – а не осознанно ли своими обнадёживающими заверениями вводите в заблуждение уважаемую Коллегию ВЧК? И ведь это ещё Бокию не вменили в вину утраченную разработку по пещерным порталам, о чём просто никто не знал.

Вот так всё плохо. Мерзкий Туманов походя обескровил личный спецрезерв Бокия (да мерзкий, мерзкий…), и увильнул из-под колпака, унеся с собой этакую замечательную тайну. Пойди, отыщи его теперь. Да-с, извольте знать: самого Туманова среди погибших обнаружено не было, что подтвердили при опознании лично его видевшие свидетели – врачи, лечившие Туманова в Бугульме, и этот, как его, Чех, вызванный с фронта. Последний оставался один из немногих, кто был хоть как-то посвящен в это проигранное дело.

Что-ж, унывать нечего, нужно было выправлять ситуацию (и не такие удары доводилось держать). Во-первых: Бокий знал кто был конечным получателем ускользнувшего золотого обоза – атаман Дутов. Во-вторых: он был уверен, что Макаров с Марком погибли при атаке на ложный обоз, который подставил им Туманов, а значит сам обоз цел и невредим. В-третьих: обоз всё ещё находится на нашей территории, так-как ни малейших подтверждений его перехода через фронт не поступало. Как видите, уже не мало. Теперь по мерам, какие следовало принять: первое – отследить перемещение самого Дутова, ибо сейчас искать Туманова бессмысленно, но рано, или поздно, он объявится рядом с атаманом; второе – поручить это дело Грабычу, он справится; третье – нужно подключать последний резерв, о котором тоже мало кто знает: саамских нойдов. Они смогут наполнить информационный вакуум нужным содержанием. Ну, а про то, что район утери обоза сразу был поставлен под постоянный оперативный контроль и говорить нечего, это истины прописные.

Пока вводил в курс дела Грабыча и работал с Барченко по нойдам, контроль сработал: пришла обнадёживающая весточка с Белебея – 29 мая было совершено нападение на штаб 25-й дивизии, с двумя погибшими. Срочно направил туда Грабыча, и учинённое им следствие дало результат – нападение совершил человек, с документами на имя Доронина, бойца ЧОН, погибшего под Еланью осенью прошлого года. А от чьих рук погибшего? Правильно – Туманова. Вот и сложилась мозаика, в верном направлении двигаемся, товарищ Грабыч: Туманов прорывается к Дутову, и внимание – один!

Стратегия задуманной операции рисовалась такая. Первым этапом предстояло обеспечить оперативное наблюдение за деятельностью и перемещением Дутова. В свете грядущих наступлений РККА его возможные маршруты будут в Сибирь, Монголию или Китай. Не исключен и Дальний Восток. Поэтому уже сейчас необходимо подключать там агентуру. Второй этап подразумевает захват Дутова или Туманова, и эксфильтрация их, как ценных источников информации, в Россию. Третий этап будет запущен в случае неудачи или невозможности осуществить предыдущий, то есть убийство обоих, но с некоторыми вводными: необходимо доставить сюда тела убитых или, как минимум, их головы. Тела или головы, в зависимости от того, что удастся заполучить, будут тем самым источником информации, за которой и разворачивается вся охота. Именно для этого, четвёртого этапа – снятия информации – Барченко сейчас наводит свои каналы по нойдам. Лопари умеют копаться в мыслях и знаниях живого человека, и даже покойника, для последнего случая нужно всего лишь соблюсти определённые ритуалы. Но это уже детали. В целом решение поставленной задачи будет иметь два результата: политический и практический. Для него, Бокия, важен второй, а первый будет бонусом для Феликса, за допущенные просчёты. Завершением операции можно считать изъятие золота, на основе добытой информации. Операция получит название «Арго». По названию корабля, плывшего за Золотым руном. Символично, правда?