– Господин капитан, – Туманов вскочил, приняв уставную стойку, – вам надлежит доставить пакет с донесением генерал-лейтенанту Дутову, лично в руки. Гриф документа: «Особой важности». В течении дня получите сопроводительные документы, инструкции относительно связи. Завтра утром вас доставят на станцию, к эшелону. Сейчас Александр Ильич в Чите, вам надлежит следовать во Владивосток или Хабаровск, место встречи с ним скоординируете по пути следования. Вопросы?

– Никак нет, ваше превосходительство!

– Исполняйте.

Клепинова я навестил рано утром, перехватив его по пути к военному министерству. Его сильно озадачил мой новый типаж, и он первым делом заговорил о вчерашнем казусе в гостинице.

– Почему вас пришли арестовывать? – он нервно оглянулся, осмотрев улицу, – И как вам удалось скрыться?

– Понятия не имею кому я понадобился, дражайший Флеогонт Фирсович. А ушёл я чисто, смею заверить, можете не переживать, но быть в готовности извольте – мне кажется, что сегодня-завтра вам зададут вопросы относительно нашего знакомства. Вы уж не забудьте, что мы не знакомы.

– Да-да, само собой… Случайные встречи, я помню.

– Верю. Чем обрадуете относительно разведки Анненкова?

– В конце Тобольской улицы, крайнее строение справа. Там находится нечто вроде штаба частей Анненкова, расположенных в Омске. Но их тут крайне мало, сам атаман где-то под Семипалатинском, так что не уверен, будет ли польза от этой информации…

– Благодарю, разберусь на месте. Уверенность нельзя терять ни при каких обстоятельствах, Флеогонт Фирсович. Если обстоятельства не позволят нам более встретиться: меня не ищите, возвращайтесь к своему генералу, я вас сам разыщу. Прощайте.

На том и расстались, не привлекая к себе внимания. Мне показалось, что Клепинов был рад предположению окончания сотрудничества. Боится он Туманова, что ли? Что тогда может значить его мысленное «Слава Богу…»?

Улица Тобольская выходила от центра к самому пригороду, дальше которого были уже дачные постройки. Крайнее строение справа оказалось довольно вместительным одноэтажным домом, под четырехскатной крышей из выкрашенной суриком жести. Около дома была оборудована коновязь, возле которой понуро стояли четыре оседланные лошади. На входе в дом беспечно стоял охранник в подогнанной по фигуре форме, и с кавалерийским карабином за спиной. К нему я и направился.

– Здорово бывал, служивый. Мне нужно начальство.

– Кто таков будешь? Зачем тебе начальство? – боец, казалось, обрадовался возможности проявить себя.

– Не твоего ума дело. Проводи.

Тут слабину давать не стоило, поэтому я сразу надавил на не великий разум. Прошёл вслед за караульным в помещение. В узкий и тёмный коридор выходили четыре двери от разных комнат. Через одну из них доносились громкие голоса, эмоционально обсуждавшие какую-то проблему. В неё и указал караульный, почтительно козырнув. Я без стука толкнул дверь и оказался в прокуренной донельзя комнате, с круглым столом по центру, вокруг которого стояли пятеро: полковник, сотник, два хорунжих и подхорунжий. Все одеты словно на парад, в чёрные гимнастёрки с аж тремя угольниками на рукавах, с чёрными погонами и кучей серебряного шитья, где только было можно. Про чёрные фуражки с черепами я уже молчу. Враз наступившая при моём появлении пауза, выявила ответчика и истцов, так сказать – подхорунжий явно был в ответе, а остальные напористо требовали от него каких-то объяснений. На меня все пятеро посмотрели с явным неудовольствием: помешал…

– Тебе чего? – невежливо осведомился сотник, с короткой стрижкой и тонкими усиками.

Я быстро считал пену эмоций и мысленных образов, кишащих над головами присутствующих: «главные добытчики… исчезли… где искать… атаман головы снимет… Жумарин, паразит, какого чёрта посторонние тут делают?».

– Я к вам, господа. С важным сообщением.

– Ты кто такой? – один из хорунжих, рослый и мощный, угрожающе двинулся в мою сторону.

Агрессию нужно подавлять сразу, поэтому я мысленно ткнул его в солнечное сплетение и опрокинул на стоящий позади стул, куда он плюхнулся с глупым недоумением на лице. Полковнику послал ободряющую мыслеформу: «Ты самый главный, командуй».

– Погоди, Ганаго, узнай сперва, что за сообщение, – полковник проявил подобие любопытства, и кивнул мне требовательно: – Говори.

– Думаю, что могу помочь вам в том вопросе, который вы тут обсуждаете.

Все пятеро быстро переглянулись между собой. Сотник, очевидно отличавшийся более живым соображением, дёрнул подбородком в мою сторону:

– Ну?

– Представлюсь: Дрёмин Павел Спиридонович. Занимаюсь частным розыском. Прошу не обращать внимания на мой внешний вид, это в интересах дела…

– Ты ближе к теме давай, фендрик! – грубо рявкнул второй хорунжий, демонстративно теребя рукоять кинжала на кавказском поясе.

– Шульгин! – окрикнул полковник грубияна, – Ну-ну, продолжайте.

– Приватным образом занимаюсь расследованием одного дела, по поручению моего клиента. – я спокойно прошёл к столу, заняв место среди собравшихся, – И волей случая стал свидетелем трагического события, в котором участвовали, судя по всему, ваши соратники или сослуживцы.

– Не юли, – вредный Шульгин не желал никак угомониться, – нам и без тебя известно про это событие!

– Сидор! – в этот раз среагировал сотник, – заткнись, прошу тебя. Продолжайте.

Умение перевести любой разговор в деловое русло настоящее искусство, которым я, в принципе, владею. Но сейчас тратить время и красноречие на обуздание бурлящего подозрения и недоверия не было желания, поэтому я прибегнул к более простой методе – накинул на всех собравшихся «Полог Единства»: мыслеформу сотрудничества и общей заинтересованности.

– Господа, чтобы перейти к сути, прошу сообщить, что вам самим известно о случившемся?

– Известно то же, что и всем, – полковник предсказуемо взял на себя инициативу, – наши браты поехали на встречу с каким-то человеком, потом вместе с ним уехали из ресторана в неизвестном направлении, после чего пропали. Вместе с автомобилем.

«Побольше откровенности, полковник!» – я подбодрил говорившего.

– Разве вы не знаете на встречу с кем они поехали? – я изобразил недоверчивое удивление.

– Да вон, Гудянов никак не может вспомнить, – полковник кивнул на подхорунжего, – Ты же для того и поставлен тут, подхорунжий, чтобы быть в курсе: кто да где находится!

– Как же, уследишь за ими, господин полковник, – Гудянов понуро опустил голову, – оне мне не отчитываются, вы же знаете – атамановы люди, у них свои задачи…

Какие у них задачи я спрашивать не стал, невысказанный ответ и без того светился над макушкой подхорунжего: «Казну пополняют браты, как и где интересоваться не велено…».

– Ваши соратники, господа, ездили на встречу с человеком хорошо мне известным. Более того, мне удалось восстановить результат их общения, оказавшийся весьма печальным. – я скорбно покивал головой.

– С кем? Кто он? Что с ними? – вразнобой раздалось вокруг стола.

– Встречались они с неким господином Тумановым. Капитаном, при штабе походного атамана всех казачьих войск и генерал-инспектора кавалерии, генерал-лейтенанта Дутова.

– Он же в штатском был! – угрюмо сказал Ганаго, так и оставшийся сидеть на стуле.

– Да, встречались частным образом, вне службы, поэтому он был не в форме. Но это мелочи, господа. Гораздо важнее то, что все ваши, гм… братья мертвы.