– Виктор Геннадьевич, ра-азрешите?

– Заходи, капитан. Как успехи?

– Устал.

– На том свете отдыхать будешь. Подвижки есть?

– В целом, я г-готов.

– Жерново́, ты завязывай со стрельбой, Контору разоришь на патронах.

– Никак нет, не ра-азорю, т-товарищ майор!

– Хватит уже… Как результаты?

– Хорошо, тащ майор!.. Мне бы ещё в т-темноте пострелять…

– По кому стрелять собрался, боец?

– Т-товарищ майор…

– Ладно, завязывай, я сказал, сигналы поступают.

– Есть за-авязывать!

– Садись… Бумаги у рудокопов выцыганил?

– Т-так точно, выцыганил.

– Хорошо… Удостоверение… – майор небрежным жестом кинул передо мной красные корочки, – билеты на шестнадцатое июля. Нормально?

– Самая жара.

– Переживёшь… Деньги… Много не пей.

– Виктор Геннадьевич…

– А то я ментов не знаю.

– П-по жаре пить – себя не любить. Да и… это… не до пьянок будет.

– Надеюсь… Контакт в Кемерове… адреса для отчётов… каждые два дня, отправлять будешь из разных отделений, чем больше – тем лучше. Раз в неделю плюс сорок восемь часов доклад по межгороду.

– Оружие?

– Сдашь командиру экипажа, в Новосибирске вернут. Дальше автобусом, это ещё часов пять… или четыре… Не помню.

– А как?..

– Документы оставишь в камере хранения Толмачёва. На обратном пути заберёшь.

– Камеры п-проверяются через т-трое суток!

– В нашу камеру, не переживай.

– Что с билетами на автобус?

– Отправляются каждый час, купишь прямо на автовокзале… Да, ещё… По приезде сразу доложись, мне наверх семафорить. Ферштейн, "боец невидимого фронта"?

– Яволь, герр майор!

– Всё, Саша, прощаемся… Возвращайся, а то мне орден не дадут. Или медаль хотя бы.

– Д-да ладно вам, на курорт, м-можно сказать, еду.

– Знаем эти курорты… Отцу привет передавай.

– Ему не п-понравится.

– Ничего, переживёт. Я же с уважением, как к старшему товарищу.

– Хорошо, п-передам.

– Всё, проваливай, мне ещё работать…

– Товарищ майор, ра-азрешите вопрос?

– Слушаю, внимаю.

– Какие мои п-перспективы в милиции?

– Не дёргайся, голубь сизокрылый, побудь старлеем. В стране грядут серьёзные перемены. И чем больше звёзд, тем больше с ними проблем. Оно тебе надо?

– Да как бы нет…

– А на нет и суда нет. В деньгах пока не нуждаешься, надеюсь?

– Слава Богу…

– Ну вот и закрыли тему. Посиди в дознавателях, набирайся опыта.

– К-куда больше…

– Скучно стало?.. Перетащим в опера, вспомнишь молодость.

– Лучше в участковые.

– Мечтай молча… Ну всё, Жерново́, иди. В аэропорт не приеду.

– Сань, когда обратно?

– В первой половине августа, если сложится.

– А если нет?

– Аркаш, ну что ты как маленький… Поживём, увидим.

– На днюху, значит, не ждать.

– Не ждать…

Мы сидели на втором этаже в пельменной на Невском, напротив метро "Маяковская". Заказали ещё по пятьдесят.

– К нам зайдёшь?

– Зачем?.. с Бруксом повидаться?.. Завтра из дома на такси прямо…

– Ты так и не сказал, – едешь или летишь.

– Предположим, еду. Тебе-то что за дело?

– Темнила ты, Саня… Что за секреты?

– Аркаш, завязывай уже, пять лет одно и то же.

– Вот как из Ташкента вернулся, тебя как будто подменили.

– Алё, гараж! Мы с тобой только в восемьдесят третьем познакомились.

– Мужики говорили.

– Слушай больше мужиков разных.

– Это наши пацаны разные? Ты за метлой следи, друг.

– Хазарин, что за наезд?.. от перенедопития?

– Ладно, проехали…

В молчании просидели минут пять, уткнувшись в тарелки…

– Аркаш, у тебя с барыгой тем контакт постоянный?

– У меня много контактов.

– Ну, который коньяком тебя снабжает… снабжал.

– И сейчас дома есть. Может, зайдём?

– Для меня закажи несколько бутылок.

– Сколько?

– Пол-ящика, если можно.

– Так зайдём всё-таки?

– Деньги вот за коньяк… и Бруксу на еду.

– Ну так зайдём или где?

– Мы датые уже, что Ташка скажет…

– А ты с ней на своём языке, типа, – На-аташ, м-мы типа чу-чу-чуть п-п-прибухнули… Блин, почему ты бухой не заикаешься никогда, а?

– Как ты надоел… Ладно, пошли.

– Давай Наташке пельменей с собой возьмём! Она местные уважает. За десять минут не остынут.

– Ну ты, Хазарин, придурок…

– Это, Саня, вторая линия обороны.

– В смысле, вторая?

– После тебя.

– …Наташа-а! Мы пришли! Пельмени горяченькие тебе принесли.

– П-пельмени, г-говоришь… П-п-прибухнули, говоришь…

– …Таш, ну ты чего… чего дразнишься.

– Сашка, молчи, влетит обоим … Проходите уже, клоуны… оба… Брукс, встречай пьяного хозяина! С пьяным другом.

В Новосибе бывал смолоду, да и то проездом, можно сказать, связанных с ним воспоминаний почти никаких. Поэтому маршрут выстроил заранее по простой схеме. Через час получил багаж и на такси махнул в сторону Коммунального. Спустился к пляжу, окунулся в утреннюю Обь, попрыгал, вытряхивая воду из ушей.

Спустя ещё полчаса был в Сухом Логу, где находилась известная на правом берегу пельменная. Плотно позавтракав, я двинул на автовокзал.

Жизнь налаживалась.

– Проходи, капитан, располагайся. Как добрался?

– Устал, т-товарищ капитан, больше полсуток в дороге.

– Где остановился?

– Ещё не решил, думаю, в г-гостинице.

– Думает он… Ладно, к вечеру что-нибудь организуем.

– Я д-думал…

– Опять думал?

– Т-товарищ капитан, меня два месяца готовили к поездке.

– У нас тоже заготовки имеются… Есть хочешь?.. Идём, тут хорошая столовая. Ты по этому делу как? – капитан щёлкнул в район кадыка.

– Н-не возражаю.

– Вещи в угол кидай, и за мной.

На раздаче взяли по два шницеля с картофельным пюре, компот и по совету капитана солянку ("бери-бери, пальчики оближешь"), в нагрузку добавил стакан сметаны.

– Ну, капитан, за знакомство. Шергов. Иван Шергов.

– Александр Жерново́…

Коньяк был армянский "три звезды", очень даже неплохо по нынешним временам.

– Н-неплохо вы устроились. У нас т-такого добра днём с огнём.

– Перебирайся, заживём. Служба не пыльная, начальство из центра бывает редко, иностранцы все на учёте, под полным контролем.

– Отвык я от сибирского к-климата, сухо для меня.

– В каком смысле отвык! Ты здесь бывал?

– Я в Тогучине родился, школу закончил в К-кузне.

– Нихрена себе… Земляк! А в Ленинград как попал?

– П-после учёбы.

– Академия?

– В-военный институт, выпуск семьдесят восьмого.

– Ну ты даёшь… Сань… извини, ничего, что я по-простому?

– Н-нормально, Вань, мы же ровесники.

– Давай ещё… за земляков.

– П-под соляночку лучше бы водочки…

– Сань, не дави на больное. Местная водка того, малость не того.

– У вас т-тоже?

– Ну, а как ты хотел, если у командиров резьбу сорвало.

– Вань, не боишься при мне т-такие ра-азговоры разговаривать?

– Не боюсь… ты же не стукач.

– П-почему так считаешь?

– А вдруг я экстрасенс?

– А се-ерьёзно?

– Ладно, будет и серьёзно… Доел?.. На воздух выйдем.

Расположились на скамейке во внутреннем дворе управления. Закурили. Минуты три наслаждались тишиной и воробьиным треском.

– Я почти два года занимаюсь этим делом… полтора. Группа небольшая, конечно, но не в этом дело.

– Извини, Вань, п-перебью… Это ваша ра-азработка или сверху?

– Родная.

– Учту… П-продолжай.

– Сделали запрос… попросили человека из Москвы… ну… со стороны чтобы.