– Мистер Рейвен, у вас стресс. Пожалуйста, ложитесь спать, пока лекарство действует, – где-то очень далеко звучал бездушный голос робота.

А Рейвен крепко обнимал его, воодушевлённо облизывая небольшую область чуть пониже синего объектива.

Внезапно раздался громкий звук разбившегося стекла. Робот мгновенно оторвал от себя Рейвена, втолкнул его в комнату и захлопнул дверь.

– Извращенец! На кожаных перешёл? – женским механическим голосом осведомился у него точно такой же робот. Только корпус его отличался персиковым цветом.

Несколько секунд назад тот держал в клешнях три бутылки пива, которые теперь украшали осколками и оседающей пеной линолеум.

Открылась дверь напротив, и оттуда, словно медведь из берлоги, выглянул Грек с дымящейся сигаретой в зубах:

– Что у вас тут происходит?

– А-3, ты всё не так поняла! – со странными для механического голоса оправдывающимися нотками сказал первый робот.

– Как ты мог? – прибавила громкости она.

– Как ты могла?! – простонал Грек.

– Я же всеми силами берегла нашу любовь! – сказала А-3.

– Я же их целую неделю берёг для выходных, – в отчаянье воскликнул Грек.

А Рейвен в это время валялся на полу своей комнаты, пуская слюни и пустым взглядом пялясь в потолок. Звуки скандала в коридоре не доходили до его сознания. Он вслушивался в беззвучный зов Милоу, обнимавшей его лицо нежными, как сами облака, ладонями.

Глава 4. Доброе утро!

Он стоял посреди широкого, по-весеннему зелёного поля; чистый воздух настойчиво лез в лёгкие, а небо невозможной голубизной резало глаза. Лёгкий ветер шевелил неровное полотно травы, рождая приятный, расслабляющий тело звук. Легко были различимы вдали горы, белые шапки которых указывали на их внушительные размеры. Вокруг никого больше не наблюдалось. Всё так спокойно… Захватившая его эйфория не отпускала, словно мягкая и чуть прохладная подушка рано утром.

Недалеко от него начал медленно расти цветок. Он был ещё трудно различим среди другой растительности, но пучок крепко сомкнутых пока лепестков цвета мякоти вишни притягивал взгляд.

День и ночь принялись сменять друг друга в считанные секунды. Небосвод то пронзали колючие иглы звёзд, то заливало жизнерадостным светом. Так продолжалось, пока цветок полностью не распахнул маняще мягкие лепестки. Рейвен смотрел на него и боялся дышать, будто лишь одно незначительное движение могло спугнуть это великолепное творение природы.

Когда лёгкие сжались до невозможности, он решился сделать осторожный вдох, но в эту секунду на цветок наступила внушительных размеров металлическая ступня. Всё поле в тот же миг полыхнуло огнём. В отдалении взорвались первые бомбы, а через пару секунд уже казалось, что они рвутся прямо у Рейвена под ногами.

Он перевёл взгляд со ступни, безжалостно раздавившей цветок, на тело металлического амбала, похожего на тех, что были на площади.

– Быстрее! – послышалось вдруг так ясно, что Рейвен удивился: всё вокруг тонуло в громких звуках, они накрывали друг друга, перемешивались, взмывали в бесконечность и растворялись бесследно.

По металлическому корпусу амбала застучала автоматная дробь. Пули высекали из него искры и бойко отскакивали, будто рапортуя о надёжной защите этого железного здоровяка. Он развернулся и открыл отчаянный ответный огонь. Но тут сквозь непроглядную пелену дыма в него влетела ракета, и взрыв вынудил упасть на спину этого закованного в броню, но не бессмертного солдата.

Рейвен наблюдал за всем этим и чувствовал, что не может ничего сделать. Он хотел помочь и в точности осознавал это. Но что-то держало его, будто не давало просочиться сквозь прутья клетки, в которой он был заперт вместе со своими страхами.

И вдруг Рейвен ясно понял, что дальнейшее зависит не от него, и ему стало легче. И тут же почувствовал под собой что-то твёрдое, а в кадык внезапно и резко впился воротник комбинезона. Поморгав и с трудом повернув голову, Рейвен обнаружил себя на внушительных размеров спине того самого солдата, что наступил на цветок. Тот тащил его к небольшому летательному аппарату, который уже завёл свои двигатели и собирался взлетать.

Внезапно прямо перед входом в звездолёт неизвестно откуда возник ещё один здоровенный робот. Он направил на них два дула – продолжение его металлических рук. По центру его корпуса пронзительно жёлтым цветом светился процессор.

Солдат с Рейвеном на спине остановился, тоже вскинул руку и выстрелил. Заступившего им дорогу робота без следа снесло в ту же неизвестность, из которой он и появился.

В горло Рейвена снова врезался воротник, короткий полёт – и спина снова ощутила под собой что-то твёрдое, только это твёрдое уже было ровным и не двигалось. Он в последний раз взглянул на бронированного амбала, после чего дверь звездолёта между ними закрылась, окутав тьмой терявшееся в вопросах и страхах сознание.

Очнувшись на полу своей комнаты, Рейвен почувствовал нестерпимую боль в голове и странный, еле слышимый писк.

«Что это было?» – про себя спросил Рейвен.

Что значил этот сон? Но объяснять это было, конечно, некому. Скорее всего, это эффект той странной таблетки, которую ему скормил робот, решил Рейвен и вдруг вскочил на ноги, застонав от боли: не только голову, всё тело ломило – от сна на жёстком полу затекли мышцы. Но это стало неважным на фоне замелькавших в его памяти ярких картинок – будто кадры из до тошноты странного только что просмотренного фильма.

«Сидигрон, гластеры, команда!» – взрывалось в помутнённом сознании Рейвена.

Но взметнувшуюся до небес панику внезапно сбил отчётливый запах выпечки. Он был так осязаем, что, казалось, лизни воздух – и рот наполнится вкусом еды. Только теперь Рейвен осознал, насколько голоден. Его живот ответил согласным бурчанием. Таким громким, будто он был пароходом, отплывающим от причала в долгожданный путь.

Рейвен тихо подошёл к двери, осторожно приоткрыл её и выглянул: пусто. Неуверенно ступив в небольшой коридор, где запах чувствовался ещё сильнее, он повёл носом. Манящий аромат явно шёл из-за тёмно-серебристой металлической двери в конце коридора.

Рейвен буквально на цыпочках преодолел небольшое расстояние до заветной двери и услышал за ней голоса:

– После полигона сходим с ним на полуфинал.

– Смотри глупостей не натвори. А то я тебя знаю!

– Да что может пойти не так?

Рейвен сразу узнал голоса Лизы и Грека и обрадовался им, хотя и был знаком с ними всего один день. В новых товарищах он ощущал небывалую простоту. И это казалось удивительным, учитывая, в каких условиях они существуют. Ведь они военные, они каждодневно рискуют жизнью на других планетах. Их тоже лишили родины, они потеряли всё… Но при этом – такое лёгкое, такое открытое отношение к жизни, к другим людям. Это оно привлекало в них Рейвена, ведь ему этого свойства так недоставало!

Он бы и дальше продолжил подслушивать, если бы краем глаза не уловил в нескольких шагах от себя чьё-то присутствие. Рейвен медленно повернул голову. На него заинтересованно смотрел кот. Таких малахитовых глаз у животных Рейвен не видел никогда. Ухоженная мышасто-серая шерсть блестела в приглушённом свете коридора. На кошачьей шее висел золотой медальон с уже знакомым Рейвену знаком, заключённым в ровный зелёный круг.

Рейвен растерялся и не придумал ничего лучше, чем наклониться и пальцем поманить мохнатого незнакомца:

– Кыс-кыс-кыс.

– Девчонок в баре так зазывать будешь, – сказал кот голосом молодого профессора. – Давай заходи уже.

Рейвен обомлел. Говорящий кот?! Неужто он так сильно приложился головой?!

Кот не спеша направился к нему. Ошарашенный Рейвен попятился и упёрся спиной в дверь. Его мохнатый собеседник подошёл вплотную, Рейвен дёрнулся и локтем случайно нажал кнопку на стене, отчего дверь отъехала, открыв вход на кухню. Рейвен, потеряв опору, запутался в ногах и с грохотом упал на спину. Лиза от испуга чуть не выронила стопку тарелок.