1974 Игра в «Замри» Должно быть, любому ребенку Земли Знакома игра под названьем «Замри». Орут чертенята с зари до зари: «Замри!..» «Замри» – это в общем-то детский пароль, Но взрослым его не хватает порой. Не взять ли его у детишек взаймы — «Замри?» Нам больше, чем детям, нужны тормоза, Нам некогда глянуть друг другу в глаза. Пусть кто-нибудь крикнет нам, черт побери: «Замри!» Послушай-ка, друже, а что если вдруг Ты мне не такой уж и преданный друг? Да ты не пугайся, не злись, не остри — «Замри!» Противник, давай разберемся без драк — А что, если ты не такой уж и враг? Да ты не шарахайся, как от змеи, — «Замри!» О, как бы беспечно ни мчались года, — Однажды наступит секунда, когда Мне собственный голос шепнет изнутри: «Замри!» И память пройдется по старым счетам, И кровь от волненья прихлынет к щекам, И будет казаться страшней, чем «умри», — «Замри». 1975 Песня о чилийском музыканте Чья печаль и отвага Растревожили мир?.. Это город Сантьяго Хрипло дышит в эфир!.. Был он шумен и весел, И по-южному бос, Был он создан для песен И не создан для слез. В этом городе тесном Жил, не ведая бед, Мой товарищ по песням, Музыкант и поэт. Он бродил по бульварам Меж гуляющих пар И сбывал им задаром Свой веселый товар… И когда от страданий Город взвыл, как в бреду, — Он в обнимку с гитарой Вышел встретить беду. Озорной и беспечный, Как весенний ручей, Он надеялся песней Устыдить палачей… Но от злого удара, Что случилось в ответ, — Раскололась гитара, Рухнул наземь поэт… Нет греха бесполезней, Нет постыдней греха, Чем расправа над песней, Чем убийство стиха. Песня полнится местью И встает под ружье… Посягнувший на песню — Да умрет от нее! 1977 Июль 80-го …И кому теперь горше От вселенской тоски — Лейтенанту из Орши, Хиппарю из Москвы?.. Чья страшнее потеря — Знаменитой вдовы Или той, из партера, Что любила вдали?.. Чья печаль ощутимей — Тех, с кем близко дружил, Иль того, со щетиной, С кого списывал жизнь?.. И на равных в то утро У таганских ворот Академик и урка Представляли народ. 1980 Високосный год О високосный год, проклятый год, — Как мы о нем беспечно забываем И доверяем жизни хрупкий ход Все тем же самолетам и трамваям. А между тем в злосчастный этот год Нас изучает пристальная линза, Из тысяч лиц – не тот, не тот, не тот — Отдельные выхватывая лица. И некая верховная рука, В чьей воле все кончины и отсрочки, Раздвинув над толпою облака, Выкрадывает нас поодиночке. А мы бежим, торопимся, снуем — Причин спешить и впрямь довольно много — И вдруг о смерти друга узнаем, Наткнувшись на колонку некролога. И, стоя в переполненном метро, Готовимся увидеть это въяве: Вот он лежит. Лицо его мертво. Вот он в гробу. Вот он в могильной яме. Переменив прописку и родство, Он с ангелами топчет звездный гравий, И все, что нам осталось от него, — Полдюжины случайных фотографий. Случись мы рядом с ним в тот жуткий миг — И смерть бы проиграла в поединке: Она б его взяла за воротник — А мы бы ухватились за ботинки. Но что тут толковать, коль пробил час! Слова отныне мало что решают, И, сказанные десять тысяч раз, Они друзей – увы! – не воскрешают. Ужасный год! Кого теперь винить? Погоду ли с ее дождем и градом? …Жить можно врозь. И даже не звонить. Но в високосный – будь с друзьями рядом. 1982 Записка на могилу Он замолчал. Теперь он ваш, потомки. Как говорится, «дальше – тишина». У века завтра лопнут перепонки — Настолько оглушительна она!.. 1980 Суета сует Все куда-то я бегу Бестолково и бессрочно, У кого-то я в долгу, У кого – не помню точно. Все труднее я дышу — Но дышу, не умираю. Все к кому-то я спешу, А к кому – и сам не знаю. Ничего, что я один, Ничего, что я напился, Где-то я необходим, Только адрес позабылся. Ничего, что я сопя Мчусь по замкнутому кругу — Я придумал для себя, Что спешу к больному другу. Опрокинуться в стогу, Увидать Кассиопею — Вероятно, не смогу, Вероятно, не успею… |
