– Я – маммолог! – многообещающе прорычал тот. – И гинеколог в одном лице. Осмотрю сразу после планерки. Всех троих. Четверых, Лидию Александровну не забываем. С собой полотенчики и носочки прихватите!
– И это, у Марии Андреевны несколько важных встреч…
– Устраивает, у нее сегодня плотный график. Смородина! – рявкнул он. – Я у подъезда. Со мной Рогачев и Шаталова. Живо спускайтесь.
И бросил трубку.
Глава 2
Маргоша закатила глаза, громко всосала остатки кофе с кокосовым молоком, поковыряла острым коготком меж зубов кокосовую стружку от пенки и продолжила:
– … помочился в бутылку… нет, в три бутылки из-под коньяка в целях диверсии. После чего в дом залетел огненный шар. Мы похватали, что мать родила, и с помощью ног и известной всем нецензурной лексики покинули гостеприимную пещеру змия Горыныча. Прошу занести в протокол, что я была против.
– Самохвал, соблюдаем рамки деловой этики, – шикал Лебедев. – Против чего?
– Против всего.
– А конкретнее?
Химера провела игривым коготком по краю стакана с бывшим кофе и закинула ногу на ногу:
– Например, против того, чтобы Мерло Оливкович на меня так пялился.
– Мершод Олимжонович, начальник первого департамента, – нетерпеливо поправил Егор. – Интересно, и отчего он на тебя так укоризненно смотрит? Может потому, что в его департаменте с некоторых пор забот прибавилось? Вот такая кипа жалоб и претензий! – взревел Лебедев.
– Мне то что, я работаю в шестом департаменте, у нас ни одной жалобы, все счастливы, что наводит на мысль…
– Маргоша, не трепли нервы. Без того отдел лихорадит, половина персонала с псориазом. Ты рассказала все, что произошло в деревне Горра?
– Нет, Егорушка. Забыла самое главное, – ласково пропела девушка. – Я там крылья потеряла.
– В смысле?
– В самом прямом смысле, – вытаращила она глаза. – Смородина меня с крыльями принесла. Есть свидетели, у меня крылья при себе были. Две штуки, правая и левая, темненькие, чуть прозрачные. А теперь их нет? Сперли земноводные.
– Самохвал, ты что, издеваешься? – устало рычал он.
Устали все. Рабочий день начался не с планерки, а с допроса. Каждого участника спец операции развели по разным комнатам и с пристрастием допросили. События последних двух месяцев восстанавливали по крупинкам, сопоставляли сведения всех сторон, в том числе со стороны партнеров, то бишь драконьих гнезд. Основные слушания еще впереди, пока собирали информацию, улики, фото и видео материалы, если такие имели место быть.
– Маша, – Егор поставил стул и сел ровно напротив девушки сразу после того, как Мершод покинул переговорную комнату, – ты должна понимать, что нам важна каждая деталь, и ровно для того, чтобы вас защитить. А ты мне про крылья.
– Хорошенькое дело, у меня крылья сперли, а я должна оправдываться. Лебедев, в чем суть претензий? Деревню Горра тоже мы?
– Спровоцировали войну. Как бы наши партнеры не сошлись на том, чтобы нас и обвинить. Теперь улавливаешь суть?
– Не совсем, – кривлялась она.
– Рано или поздно драконы меж собой договорятся. А виновные понесут наказание. Как думаешь, кого проще назначить виновным?
– Мы со Смородиной вообще не при делах…
– Смородина неожиданным образом тоже окажется непричастной. А вот беспризорная химера, у которой нет хозяина, и которая без приглашения заявилась в чужой дом…
– Где ее приняли и накормили, – добавила Марго. – Смею заметить, добровольно и с большим почтением, на десерт клубника…
– … вполне подходит под образ злоумышленницы, на которую можно списать все грехи, – подытожил Егор. – Поэтому нам нужно тщательно отработать твое алиби. Почему ты выпрыгнула из лодки? Почему с твоим приходом начался пожар? И так далее. Понимаешь, о чем я?
Маргоша раздраженно застонала и сползла в кресле до уровня «лежа».
– У нас есть доказательства. Они сами сбросили сообщение, что ты ждёшь нас у водопада. Заманили в ловушку.
– Ну, и где этот телефон? Утопили в реке. И даже если так, ты думаешь в мессенджере так сложно удалить отправленное сообщение? Тем более телефон не ваш, вы ещё и телефон выкрали.
– Слушай, Лебедев, деревню мы не жгли, на перерождение драконов не отправляли. Что значит спровоцировали? Они взрослые дяденьки, им сотни лет, своей головой думать нужно. Сами на Баренцева ополчились, а теперь бумаги катают. У нас железное алиби, мы работники горного института, искали золото, проводили геологоразведку. С нами доктор и эколог. Да, лодку снесло течением в водопад. Со всяким бывает. Я выпала из лодки от счастья, радости бытия, единение с природой и так далее. Смородина меня спасала, она пловчиха, КМС по плаванию. Из водопада попали в озеро, а дальше добрались до ближайшего поселения людей в поисках помощи. Больше ничего не знаем. Можно уже в туалет сбегать? Витке личный рабочий стол выдали, а я сижу здесь, как чужая.
Шестой департамент, специализирующийся на четвертом европейском гнезде, разместился в отдельной огромной комнате со стеклянными перегородками. Большие панорамные окна Отдела выходили на набережную Москвы-реки в районе Ленинской слободы. Великолепный вид на зимний город и серое небо. По реке проходили баржи и белые прогулочные катера, на эту картину можно смотреть вечно с чашечкой кофе в руках и невольно медитировать.
Маргоша на раздачу столов для новых сотрудников не успела, ее отпустили самой последней, у окна уже сидели Смородина и Рогачев, друг напротив друга и молча таращились на суету улиц белого города.
– Сохатый, че за дела? Я у окна, – рявкнула Маргоша. – Скидывай с подоконника копыта.
– Не Сохатый, а Рустам Сергеевич, – беззлобно огрызнулся он. – Отвали, Самохвал. Мне окно не нужно, я напротив Смородины, и это не обсуждается.
– Чего?
– Садись рядом, Сеструха, – подала голос Женька, не сводя глаз с темных разводов на глади воды, которые остаются после теплохода. – Я тебе стол заняла.
Женька в который раз набрала номер Кая, но ответ не изменился. Абонент вне зоны действия сети. Он ушел на метаморфозу, и словно нет его на этом свете, а этот голос в трубке – связующая ниточка с ним, действует на нее успокаивающе.
Маргоша недовольно разместилась в офисном кресле и зло уставилась на Рустама.
– Чет ты быстро реабилитировался, алкомастер. Что с тобой там делали, что ты даже причесался?
Рогачев действительно рвал шаблоны, после вчерашнего срыва он быстро пришел в себя и испытывал лишь чувство недовольства собой, скромно сидел напротив Женьки и погружался в собственные нерадостные мысли.
Вокруг пяти новых рабочих мест уже суетился Чили, подключал их к сети и настраивал приложения. Витка сразу вышла в интернет и погрузилась в изучение медицинских клиник.
– Нет, вы прикиньте, деревню Горыныча тоже мы, – ворчала Самохвал. – Я ещё должна доказывать, что была там сугубо против своей воли. Павлуша, лапы убрал.
– Я кабель подключаю.
– То, что ты кобель, не обсуждается. А вот то, что ты подключаешь его к моим ляжкам, это уже перебор. Лидуха, на разведку уже метнулась? Где здесь столовка?
– На втором этаже, там же, где спортзал. Мы с Евгенией Баюновной и Рустамом Сергеевичем купили абонементы. Там сауна и бассейн. Она теперь мой личный тренер.
– Пф… значит, я пропустила самое скучное, – фыркнула Маргоша. – Народ, предлагаю отпраздновать наше триумфальное возвращение в Москву грандиозным шухером где-нибудь на теплоходе. Завтра выходные, суббота в салонах красоты, а воскресенье… О, явился. Давно не виделись. Егорушка, признайся честно, нашими трудами тебе достался самый спокойный департамент. Маешься от безделья?
Лебедев вызвал всех на обещанную планерку и заперся с незнамками в отдельной…
– Приговорной комнате, – стенала Машка и сразу сползла в кресле.
– Коротко и по существу, – запевал Лебедев. – Мы в полной заднице. На нас катают жалобы три гнезда. Наше гнездо молчит, ни одной встречной телеги. Эдак мы признаем, что по нашей вине все проблемы.
