– Самохвал, а тебе вообще рот открывать не стоит. На тебя отдельная разнарядка. Будешь работать круглые сутки, кровавые круги в глазах считать. И пока не соберешь весь пазл событий, новую дозу крови дракона не получишь.

– Что за…

– А вы, Виталина Андреевна, забудьте о «Пушистых лапках» и «Восходе». Рогачев, не притворяйся спящим. Тебя это касается непосредственным образом. Скоро ты и рога, и копыта отбросишь от усталости. Лидия Александровна, не надейтесь на пряники в каптёрке. Я вас всех сгною на работе.

– Лидочка сторона крайняя, она лаборант…

–… и подельник. Горные инженеры, – шипел он. – Нашли золото?

Женька почесала зазудевшее ухо.

– Нетрадиционные методы дали сбой. Жилы в расщелине не оказалось. Так, сундук какой-то старый. И пустой, пара завалящих самородков с палец, которые вы, Егор Игоревич успели вывести в разряд улик. Наверное, кто-то спрятал клад, схрон давно разорили, я грохнулась на почти пустой сундук.

– Феноменальные успехи, – капал ядом начальник департамента. – Невероятные, потрясающие, сногсшибательные. Пара завалящих самородков, как итог двух месяцев командировки и схватки четырех гнезд. На деньги от самородков не оплатишь даже бумагу на судебные проволочки между гнездами. Нет деревни Горра, вся техника Кая сгорела, авто-дома и буровые установки, самолет с вертикальной посадкой Вийя и парк вертолетов Одина. М-да, два небольших самородка не окупят даже скрепки для степлера.

– А что это вы, Егор Игоревич, стращаете нас? – повела плечиком Маргоша. – Втык получили за недосмотр? Премию не заплатят, деньги на островок не отложишь? И правильно сделали. Ибо рыльце в пушку, грехи к земле давят. Егорушка, милый, напомни нам, забывчивым, кто у нас препарат ZORO умыкнул? Кто под давлением заставил подписать документы? Кто не спешил спасать нас и не вывез из тайги сразу после обнаружения? Кто этот нехороший Человек Игоревич?

– В чем нестыковки, Маша под кодовым прозвищем Марго? – огрызался он. – Свой препарат от ZORO ты получила. Якумама в помаде, чтоб тебя. Подписанные документы пока ничем вас не обременили, только зарплата капает и северные, да круглосуточные ее накручивают. И это помимо цифр на кафедре. Что касается тайги, то здесь все напрямую зависело от вас. Если бы Евгения Баюновна в свое время нарыла достоверную информацию, то и проблем бы не было.

– Я же говорила, выкрутится, – хмыкнула Женька. – Сами же и окажемся виноватыми. У нас всю семью на таежный курорт вывезли, если ты не заметил. Похищение века. Что-то вы не слишком торопились спасать, а с нами, к слову, иностранные граждане по меньшей мере трех дружественных государств.

– Будете предъявлять официальный протест гнезду? Или сразу в гаагский трибунал?

– Э… нет, конечно, – представила она Симеона Ионовича с ее протестом в гаагском трибунале.

– Тогда к чему вопросы?

– К слову.

– Что-то ты, Егорушка, палку перегибаешь, да не ту…

– Самохвал, поберегите свои шуточки до начальства, – выпучил он глаза, но столкнувшись со взглядом дерзкой химеры, сдулся. – Так, всё, утихли, незнамки. Приедем домой, будем разбираться. Быстро прикинулись спящими, как Виталина Андреевна.

Витка уже спала, суетный день сборов и отъезда подкосил не только ее, клевал носом даже Эдик. Вертолет забирал их из лагеря Баренцева, жители двух домиков смогли воочию убедиться, что от авто-домов Кая мало что осталось. Они не сгорели, точнее не все. Бренные останки техники словно при жизни закоптили, потом заморозили, а потом швырялись ими, будто кеглями. И разметали на несколько десятков километров. Как в фильмах-катастрофах, честное слово. Если бы в машинах оказались живые люди, за них было бы страшно. Но ни один, как говорится, живой гомо сапиенс не пострадал при съемках фильма.

На вертолете долетели до ближайшего городка, там погрузились в автобус и рванули в Барнаул. В пути участники таежных приключений обменивались чисто хозяйственной информацией. Не протухнет ли тетерев, где достать удобную тару для бутылок, кто будет доедать последний пирожок, и почему коржихи беспробудно спят, если разбилась всего одна бутылка с клюквенным просекко.

А вот с самолетом начались проблемы. Не спец борт, прямо скажем. Обычный регулярный рейс с досмотром службы безопасности. И началось. Причем с собаками было меньше всего проблем, сдали в багаж даже без документов. Но туда же совершенно не хотел отправляться просекко. А с белками вообще проблема. Документов, разрешающих отстрел, нет, хозяин белок неистовствует и расставаться с ними на время полета не желает, как и с деньгами на штраф. Лебедев едва рассадил всех на эконом-места и пригрозил такими штрафами, если будут рот открывать, что белки сразу превратятся в горностаев. Витка при том торжествовала и напрашивалась в глаз.

В Москву прибыли вечером следующего дня. Поделились привычно на два дома и с тем разъехались. Причем Эдик отправился не в свою квартиру на Пролетарской, а к Лизавете вместе с Ансельмо и Василисой. Друзья счастливо ворвались в родные пенаты, спихнули Орхана и Анжелу Максимовну в квартиру Чили, посадили Лидочку в такси, и наконец смогли раствориться в неге технологического прогресса и домашнего уюта тесным семейным гнездом.

Женька растолкала всех перед телевизором и включила спортивный канал. Рогачев отправился к родителям. Витка залезла в душ. А Маргоша обзванивала салоны красоты, записывалась на ближайшие часы на процедуры восстановления былой красоты.

– Дженифер, напомни мне, неграмотной, когда согласно трудовому кодексу у нас закончится командировка? В конце месяца?

– С боем часов. Сегодня в двенадцать ночи карета обратится в тыкву, – доедала Женька пиццу.

– Да ладно. А моральный ущерб? А отпуск после круглосуточных смен? А реабилитационный период? Что за рабство, я вас спрашиваю? Доколе? Что на это скажут профсоюзные и правозащитные организации? Где наша активистка ЗУДвПРАЧка? Ну, вот, – ткнула она в статью на смартфоне. – Вахтовый метод работы. У нас между вахтовый отпуск должен составить два месяца. Из них две недели мы обязаны потратить на то, чтобы восстановить психическое здоровье где-то на теплом побережье какого-нибудь очень горячего моря.

Женька вспомнила о море и почти дернулась от желания рухнуть в набежавшую волну. Тело завибрировало от желания погрузиться в бездну, почувствовать упругость плотных слоев, опуститься на самое дно, развернуться кверху лицом и увидеть сверкающую гладь поверхности, залитую преломленными лучами солнца; услышать клекот дельфинов, плач касаток, гул китов, писк ламантинов, басовитый рёв моржей, воркование морских львов… Стоп! Откуда она знает, как воркуют морские львы? Женька погуглила и послушала голоса морских глубин. Она знает эти голоса.

Смородина почесала лохматый затылок. Однако, хорошо же ее приложило в той расщелине. Помнит то, чего не знала. Хотя могла где-то слышать, в зоопарке, в кино, на канале живой природы. Ну да? Тогда откуда она знает, что кораллы издают треск, как кузнечики? В ушах почти застыла мелодия их голосов, а интернет и знать о том не знает. Кораллы издают звуки? А морские ежи пыхтят? А медузы звенят?

–… заявление в трудовую инспекцию. Здоровье надорвем, так пахать, – бунтовала Маргоша.

– И мед осмотр нужно пройти, вахтовая работа предполагает, – поддакивала ей Виталина, наматывая на волосы огромное полотенце. – И не у Рогачева, а в медицинском учреждении.

– Так, я в душ, – спрыгнула с дивана Смородина.

Машка попыталась было оспорить свою очередь, но Женька уже заперлась в ванной комнате и включила напор воды. Раньше хватало времени только на душ, сейчас ей нужна ванна холодной воды. Именно холодненькой, никак иначе. Она слушала звуки падающей воды, как подборку шедевров мировой классики, и не сводила глаз с разводов на поверхности. Глубина нарастала медленно, Женька опустила руку в прохладную негу и закатила глаза от накатившего удовольствия, почти наслаждения, экстаза, до мурашек на коже. О, да, она любит воду, она хочет воду, она обязательно погрузится в нее и останется до утра. С головой, непременно с головой, глаза под водой откроются, и она увидит…