– Вот что, молодой человек! – Семен Лазаревич захлопнул книжечку. – Придется вам учиться! До конца работ время есть, а мне требуются квалифицированные ответы! Вы ведь не желаете участвовать в собственном вскрытии?

По тону это точно была шутка, только в чем она заключается? Хоть убейте, не пойму! Профессор на меня еще разок глянул и в дверь, а я рухнул на подушку и закрыл глаза. Кто бы знал чего мне стоит корчить из себя этакого неунывающего казачка. Вы хотя бы раз видели казака калеку? Да не бывает у нас такого!!! Старики бывают немощные, это да, а вот калек нет!!! Мы либо в бою сгораем, до последнего грызя врага и неважно тогда сколько от тебя осталось, все равно главное не выжить, а победить, либо… Либо не казак ты, а гузно трясучее и нет тебе места в круге… Так что давлю из себя улыбку и шутку юмора, как наш сотник говорит, чтобы никто не сказал, что казачок сдался… Я и в часть отписал, чтобы признали меня погибшим, да хотя бы пропавшим без вести, все лучше чем сообщат матери, что сын ее калека… От тоски взвыл и стиснул зубы покрепче, пусть думают, что у меня снова приступ боли али арии разучиваю.

Четверо аспирантов профессора насели на меня с учебниками, исполняя повеление своего начальства. Я, конечно не тупой крестьянин, в корпусе кадетов обучался, так что и сам кое-что разумею! Элечке, черт! Надо приучить себя называть ее Эльвира Николаевна! Так вот, этой пигалице, когда она мне историю начала Европейской войны преподавать стала, сразу заявил, что получше некоторых ее знаю!

– Мой дед в экспедиционном корпусе во Франции воевал! Им сам Александр третий причины войны объяснял! Это когда напутствовал в поход. Мол островные англы с саксами стравили жадные Европейские империи, мечтая заполучить их золотые резервы! Россия же в войну не ввязывается, но помочь дружеской Франции наш долг, как союзника по Антанте. Что-то еще про Франса-Иосифа, но это так, мелочи.

Я гордо закончил монолог и посмотрел на девушку, едва ли меня старше.

– Раз вы так хорошо разбираетесь в современной истории, то расскажите мне о денежной реформе Японии тысяча девятьсот двенадцатого года. – На меня с прищуром уставились ее глаза. – Семен Лазаревич попросил почитать вам лекции за колледж, но я так понимаю, вам не надо?

Блин! Да как так! Это я про ее интонации, в точности копирующие выговор профессора, а не про лекции. Пришлось краснеть и извиняться, соображая про себя, с чего меня понесло перед ней хвастаться? Девушка как девушка, хотя если учесть, что я тут уже почти год…

– Таким образом, выведя из оборота металлические деньги и заменив их бумажными, правительство Японии смогло снизить относительный курс йены, что дало толчок к развитию внешней торговли…

Эти изверги оставили мне только один выходной, воскресенье, и то не полностью! После службы в храме и обедни, обычно отправлялись в Александрийский театр, там у профессора был абонемент. Меня возили аспиранты по очереди на всякие нудные постановки, подозреваю, что интересные спектакли Семен Лазаревич сам посещал, оставляя меня в клинике. Отдохнуть удалось лишь на Пасху, но и то думаю, потому что все по домам разъехались.

От нечего делать в праздник, ну не лежать же в палате, прошелся в столовую и уже на обратном пути уловил нечто непонятное. Здоровенный санитар выносил баки из столовой, а над его головой вилась черная дымка…

От привкуса смерти свело скулы, меня прямо разрывало на части от желания броситься в бой и понимания, что врага не видно! Смерть витала рядом, а я ничего не мог поделать, проклятый инвалид!!! От избытка эмоций побрел в парк. Деревья только-только почки выкинули, не парк, а прозрачная акварель! Сам не заметил как дошел до будки, где сторож сидит. Глянул на того и выругался, я что над всеми кругом теперь эту дымку видеть буду?! Над сторожем аж воронка черная закручивалась, так что плюнул и отправился обратно, стараясь больше не смотреть на встречных.

Через пару дней снова была операция, профессор зачем-то менял мне протезы. Когда увидел над собой обеспокоенное лицо профессора, с облегчением и радостью сообщил.

– Слава Богу! Здрасте, профессор!

– Здравствуйте, голубчик. Мне лестно, что вы мне рады, но хотелось бы узнать по подробнее. Как самочувствие?

– Э-э-э… Я тут это… В общем привиделось мне недавно, думал с головой уже плохо, все таки среди умалишенных. Тут смотрю, вы! – В голове и так мутно, тяжело разговор поддерживать, а профессор внимательно так на меня смотрит, продолжения ждет. – В общем воронки черные я видел, над головами, у сторожа и санитара… Но это давно было, а сегодня вас увидел и все замечательно! Ничего ни у кого над головой не вижу!

– Да? Однако это я упустил, Элла! – Профессор повернулся к аспирантке. – Пометьте себе, опрашивать ежедневно по поводу зрительных феноменов. Что по замерам полей в последнее время?

– Кривая роста замедлилась, но я уже говорила, погрешность измерений довольно высока. – Элечка, тьфу, Эльвира Николаевна чуть покраснела и что-то быстро записала в блокнотик.

– Игорь Викторович, в ваше обучение я введу еще одну дисциплину, основы ядерной физики, не возражаете?

Опять профессор шутит, видно зря я ему про виденное рассказал, нервничает старик, опасается что я головой скорбен. Вот что ему отвечать?

– Не переживайте молодой человек, я все понимаю, учиться в вашем возрасте трудно, но этого требует сама жизнь! – Семен Лазаревич посмотрел в мои осоловелые глаза и закруглился. – Отдыхайте, думаю пары дней вам на восстановление хватит.

Следующую пару дней я проклял. Вот честно, стоило только попытаться пошевелиться и начиналось такое, что рыжий пройдоха с круглыми глазами воспринимал как цирк! Во первых, мои протезы то нагревались как раскаленные утюги, то морозили меня арктическим холодом! Правда стоило мне коснуться железяк, как все становилось моментально обычным!!! Вот это особенно бесило! Хуже того, я их ощущал! Нет, не фант.. фон… мираж короче! В общем, вроде как привык я, что нет у меня руки и ноги, иногда только забудешься и как головой об стену. Тут же все наоборот! Я их чувствую! Вот только управить не могу! Как онемело все! Что началось когда я встать попробовал… Санитары меня конечно упаковали, а через пару минут и кляп вставили, по просьбе Эльвиры Николаевны!!!

Профессор оказался прав, через пару дней я немного освоился и снова стал соображать спокойно.

– Полноте, Игорь Викторович! Вы же не думали, что я пришью вам новую руку и ногу? Где бы я вам ее взял? – Профессор внимательно осматривал новые протезы, одновременно выслушивая мои страдания. – Так, внесите в заметки, иннервация улучшается, появляется ориентирование. Так-с, голубчик!

Профессор достал маленький детский резиновый мячик и положил мне на постель.

– Теперь ваша главная задача взять этот мячик. – Он воздел вверх палец. – Левой рукой! Во время прогулок будете его сжимать и… приседать!!!

Я с жалостью посмотрел на профессора. Совсем старика эта психическая больница довела. То у меня видения, теперь у Семена Лазаревича бред и идея что у меня есть левая рука.

– Мальчик мой! Вы добьетесь этого, верю! Вы только представьте какие открываются перспективы! Тысячи, десятки тысяч калек вернутся к нормальной жизни!!! Если же и вторая часть работы окажется плодотворной…

Дальше я уже ничего не понимал. Три месяца лекций конечно расширили мои горизонты, но все эти хондрии с мицел.. с разными штуками в клетках достали. В общем есть в человеке, блин, в живых существах, есть маленькие такие клетки, ну очень маленькие, только в микроскоп увидишь, а там еще всякие штуки. Вот про них профессор сейчас и выступает.

– Игорь Викторович! Голубчик вы мой! На вас только и надежда! Надо этот мячик взять. – Семен Лазаревич выдохся, с тоской и какой-то безумной надеждой смотрел на меня, видимо ожидая ответа.

– Понятно. Выполним, не сомневайтесь.