Да и сам следователь, как заметили подруги, старался далеко не отходить от Юры и не терять парня из виду. Все вместе это лучше всяких слов говорило о том, что полицейские уже признали в душе Юру виновным. И теперь мечтают только о том, как бы доставить его на берег и засадить за решетку.

Подруги сидели рядом с Аней, тихо радуясь в душе тому, что уезжают с острова. Они не смогли сдержать вздоха облегчения, когда его очертания наконец‑то растаяли в дымке. Да, там, на острове, оставались их любимые, но… но завтра они на целый день уйдут в море. И если верно то, что они нашли свое драгоценное судно, раньше ночи их ждать назад не придется. Так что ребята скучать точно не будут, а вот подруги… девушкам лучше побыть на берегу.

– Этот кошмарный остров, – неожиданно произнесла Аня, – если бы вы только знали, как я его ненавижу!

– Ненавидишь? Остров?

– Не сам по себе остров, а все, что с ним связано. Это ведь из‑за него папа ушел от нас с мамой.

– Разве он не предлагал вам отправиться с ним и стать полноправными гражданами Багоратии?

Аня посмотрела на подруг как на сумасшедших. Разве что пальцем у виска не покрутила.

– Поехать на голый кусок земли, где нет ровным счетом ничего? Вкалывать, как скаженная, чтобы потом, лет через тридцать, когда меня, может, уже и в живых‑то не будет, люди бы ездили на этот остров, как в заповедник? Ни я, ни мама никогда бы не пошли на такое. Это же бред! Отец должен был жить с нами, а из‑за этого острова он нас бросил!

– Остров был его мечтой.

– Остров – это самая большая глупость, которую мой отец сделал! Один раз в жизни ему улыбнулась удача, когда он женился на моей маме. Но он сам испортил их отношения. Сначала почти не бывал дома, все время проводя в море. Потом связался с этой грязной тварью… его матерью.

И Аня враждебно покосилась в сторону Юрки. К счастью, парень сидел далеко и слов сестрицы не слышал. Иначе не избежать было еще одной схватки. Оказывается, Лидия Никаноровна основательно вышколила свою дочь в презрении к отцу и ненависти к брату.

– А потом отцу свалился этот выигрыш. Никто у нас сроду не выигрывал, а отец выиграл! Но он и тут все умудрился испортить! Мама даже одно время думала, а не объявить ли отца сумасшедшим?

– Были основания?

– А как вы сами думаете? Человек выкидывает огромные деньги просто в море!

– Что же не объявила тогда?

– Врачи признали отца вменяемым, – с явной досадой произнесла Аня. – А юристы, так те и вовсе сказали, что он действует в своем праве. Дескать, выигрыш человека в лотерею не считается совместно нажитым имуществом. Он может распоряжаться им как сам сочтет нужным.

Зато купленное на эти деньги имущество очень даже считается совместно нажитым в браке.

– Отец и был сумасшедшим, – бормотала тем временем Аня. – Я уверена: врачи ошиблись. Кому, кроме сумасшедшего, придет в голову баржами возить строительные отходы, а потом землю и скидывать их в море? Дальше – больше. Деньги у отца закончились. А остров надо было озеленять и заселять обитателями.

– Кем?

– Ну, всякими там белочками, ежиками, оленями… Отец мечтал, что когда‑нибудь его остров покроется лесом, в котором будет полно всякого зверья. Это будет царство природы.

– Таковы были планы твоего отца?

– Скажите мне, ну разве он не был сумасшедшим?

Это как сказать. Конечно, на взгляд семьи Багра, все происходящее должно было казаться им сущим кошмаром. Отец попросту скидывал деньги в море. Баржу за баржей, тонну за тонной. Но на взгляд самого Багра, который смотрел на многие годы вперед, все было совсем иначе. Уже сейчас найти заповедный уголок в нашем северо-западном регионе проблематично. А уж такое место, где бы водились дикие звери, вообще не сыщешь на карте.

Багор планировал своего рода заповедник, пусть и крошечный и созданный одиночкой-энтузиастом прямо посреди моря. Но все равно поглазеть на такое чудо могло быть много желающих. Подруги так и сказали Ане, но она их энтузиазма не разделила:

– Мечтаю избавиться от проклятого острова раз и навсегда. Готова отдать его даже совсем даром!

– Ну, даром‑то не надо.

– Скажите, это правда, что у Юры имеется какой‑то покупатель на остров?

– Нам удалось подслушать разговор твоего брата с одним человеком насчет продажи острова.

– Но что конкретно они говорили?

– Юра радовался, что ему удалось уговорить твою маму продать остров.

– Уговорить! – насмешливо фыркнула Аня. – Да мама только об этом и мечтала. Как и я, она тоже ненавидела остров всей душой. Больше всего на свете она хотела от него избавиться!

И подзаработать на этом деле немного деньжат. А если получится, то и не немного.

Между тем Аня вновь задумалась. Она что‑то едва слышно бормотала себе под нос. Навострив уши, Кира прислушивалась к шепоту.

– Папа умер, мама умерла, Юра – преступник… Выходит… выходит, что теперь я единственная владелица острова.

– Что ты говоришь?

– Теперь распоряжаться островом могу только я, – уже громче произнесла Аня. – Не верите? Ну так смотрите сами… Моя мама мертва. Юра… он мне тоже теперь не конкурент. Ведь его подозревают в убийстве. А преступник не может наследовать от того, кого убил. Это закон!

К этому времени баркас прибыл в порт Усть-Луги. На берегу их уже ждали полицейская машина и машина, присланная из морга за телом Лидии Никаноровны. Юру загрузили в «уазик», и тот быстро укатил. Аня отошла от подруг, она хотела убедиться, что тело матери будет устроено надлежащим образом.

Оставшись на какое‑то время одни, подруги задумались. Да, получалось, что остров теперь принадлежит Ане. Конечно, при условии, что Юру обвинят в убийстве Багра. Но обвинят его или нет, а у подруг было сильнейшее сомнение в виновности парня.

– Юрка неприятный тип, но мне кажется, Лидию он не убивал.

– Помнишь, какой он сонный вышел из дома? Зевал так, что чуть было челюсть себе не вывихнул.

– Готова поклясться, что он дрых без задних ног всю ночь и добрую часть утра.

– И Лидия Никаноровна тоже спала очень крепко. Убийца задушил ее спящую, она даже не поняла, что умирает.

– И Юра ничего не услышал.

– Ну, с этим как раз понятно. Юра напился травяного чаю, его и вырубило. Меня удивляет другое.

– Что именно?

– Почему не лаял Барс?

– Он был в своем сарайчике.

– Сарайчик тот находится всего в нескольких шагах от входа в дом.

– Пес спал.

– Барс должен был почувствовать даже во сне, что к дому крадется посторонний. Пес должен был предупредить нас своим лаем. Но он молчал. Почему?

– Потому что никого постороннего не было? Убийца – это все‑таки Юра?

– Или кто‑то другой, кто ночью приплыл на остров, незаметно высадился, подкрался к дому и задушил Лидию.

– Но почему Барс‑то при этом молчал?

– Вероятно, потому, что приплывший на остров человек был ему хорошо знаком. Пес не поднял тревоги, потому что Лидию убил кто‑то из своих! Не Юра, но кто‑то другой!

– Кто?

Увы, этого подруги не могли сказать. К ним снова подошла Аня, которая была опять вся в слезах:

– Так жалко маму! Вот я сейчас прощалась с ней, пока ее тело грузили в машину, и вдруг поняла, что потеряла ее навсегда!

И Аня зарыдала. Подругам пришлось приложить немало усилий, чтобы девушка успокоилась. Да и то Аня немного пришла в себя лишь после того, как девушки напомнили ей:

– Ты пригласила нас в гости. Еще не передумала вести нас к себе?

– Что вы! Конечно, мы сейчас пойдем ко мне. Вы правы, уже совсем поздно. Нам надо подумать, как добраться до Гакково.

До дома девушек подбросил отец Сашка, который пришел встречать сына. Он же передал им автомобильную рацию. Вернее, достал, но отдавать явно медлил.

– Она уже настроена на нужную частоту, – вертя в руках черную коробочку с прикрепленным к ней переговорным устройством, твердил он. – Вторая рация будет у ваших друзей.

– Значит, мы сможем разговаривать с ними, когда они будут находиться на острове?