— А конкретней?

— Для начала, мы его споим. Он музыкант, они никто пить не умеют. После двух рюмок спирта упадёт.

— Гм, ну, хорошо. Вот он вырубится. А дальше? — разливая поинтересовался Хомяк.

— После того как он будет пьяный в лёжку, мы его заснимем на фотоаппарат, как валяется. А потом…

— Шантажировать! Ха, молодчина — голова!

— А-то! Часть солдатской зарплаты нам отдавать будет, — довольно улыбнулся матрос и добавил детали: — Спиртяги раздобудем в медчасти, а фотик у Краснянского одолжим.

На том и порешили.

Конец интерлюдии

Пляж. Саша

Третью флягу мы закончили распивать на пляже возле моря, так как около получаса назад нас внезапно потянуло на природу.

Стоя на берегу, по колено в солёной воде, я внезапно и со всей ясностью понял, как мне не хватает адмиральских погон и своей, собственно, девяноста шести пушечной каравеллы!

Расталкивая лежащих солдат (две штуки) и матросов (тоже две штуки), которые устали от безумной ночи и прилегли под каким-то кустом, я показывал им на, стоящие у причала во тьме ночной, громадины кораблей и открывал свою душу, описывая в деталях, как я мог бы браво командовать целой эскадрой, бороздящей морские просторы.

Моим маловразумительным доводам, они отчего-то не верили, возражая на них недовольным храпом. Но я не сдавался, а всё продолжал и продолжал рассказывать им, о том, как круто быть адмиралом или на худой конец генералом.

Через какое-то время все мы в общем, и я, в частности, поняли, что меня совершенно не слушают и не слышат, а потому бросил эту абсолютно бесперспективную затею, расстроился, и пообещав доказать всем и каждому, что могу быть тем, кем захочу, пошёл навстречу судьбе.

Своего адмирала ждал флот!

Полковник КГБ СССР, которого вновь призвали на службу и восстановили в звании, несколько раз перечитал пришедшую телеграмму, и, в который уже раз, ничего из прочитанного текста так и не понял.

Послание было ответом на розыскное письмо о поиске Васина. И оно было мягко говоря — странным.

Впрочем, как и вся эта трагическая история, в которую невольно попал полковник КГБ СССР Михаил Алексеевич Кравцов, назначенный ответственным за розыскные мероприятия со стороны Комитета Государственной Безопасности. Такой сомнительной чести его удостоили за то, что он, по словам начальства, с Васиным был знаком почти год и должен был знать его лучше, чем кто-либо. Вот и пришлось Михаилу Алексеевичу не только вновь надеть погоны, но и руководить поисками внезапно пропавшего протеже, которого он уже давно считал своим то ли сыном, то ли внуком. Да, отвязным, да, вредным, да вспыльчивым и высокомерным, да, иногда заносчивым и неразумным, всё это — да. Но в то же время, он был своим, веселым, умным, отзывчивым и очень добрым.

Полковник всегда хотел, чтобы у него был такой сын. Но судьба детей ему не дала, поэтому к Васину он давно прикипел всей душой и питал самые тёплые чувства. А потому и известие о его внезапной пропаже вывело Кравцова из себя. Целыми днями он буквально рвал и метал, нагружая работой сотни сотрудников, которые вновь и вновь вместе с приданными к спецгруппе военными переворачивали не только архивы военкомата, но и командировались в различные воинские части. То есть туда, куда, с некоторой вероятностью, Васина могли бы увезти из сборного пункта.

Но, к сожалению, все эти потуги были тщетными. В какую бы воинскую часть, куда до этого поступали на службу призывники из Москвы и Московской области, ни подавался запрос, нигде Александра Сергеевича Васина не было. Как в воду канул.

Прошла уже вторая неделя, а результат отсутствовал от слова — совсем.

И вот неожиданно на запрос пришла телефонограмма со странным содержанием. Так как операцией по розыску со стороны КГБ СССР руководил непосредственно Кравцов, то именно ему принесли полный текст ответа.

В телеграмме, кроме обычной за последние дни информации о том, что Васина в воинских частях Мурманской области точно так же, как до этого в некоторых других областях, не обнаружено, была непонятная дополнительная информация.

Капитан военной прокуратуры доводил до сведения полковника, что Иннокентий Михайлович Кравцов проходит службу, как положено. А также участвует в самодеятельности и стоит на хорошем счету у замполита воинской части.

Также неизвестный капитан сообщал, что призывник Петров лежит в больнице, где ему оказывается квалифицированная медицинская помощь. И в ближайшее время Петрова переведут в Москву, где он продолжит лечение.

Полученная информация была крайне удивительна и аномально непонятна.

Однако, ещё большую удивительную чехарду в это дело внёс генерал-майор Петров, который курировал поиски Васина по линии Министерства обороны СССР. Он позвонил и поинтересовался, служит ли сын Кравцова в Мурманске?

— Нет. У меня вообще нет сыновей, — ответил полковник КГБ, умолчав о том, что и дочерей у него тоже нет.

— Понял. Значит, однофамилец? — хмыкнул собеседник.

В этот момент Кравцов догадался, что военные тоже получили точно такую же телеграмму, что и он.

Уточнив этот момент и, отметив, что в прогнозе не ошибся, поинтересовался у собеседника:

— Товарищ генерал, а тот, что в запросе упомянут, как Петров, это не твой, случаем, родственник?

— Мой, — вздохнул генерал-майор. — Сын от первого брака. Обижен он на меня крепко за то, что я с его матерью развёлся. Вот ушёл в армию и даже меня в известность не поставили. Только сегодня узнал, когда бывшая позвонила. Ей из Мурманска сообщили, что сын в больнице. Вот она в слезах мне и набрала. Так что, тот, кто в больнице — это мой. Хотел было сейчас туда лететь, а уже оказывается, его сюда самолётом везут. Так что здесь лечиться будет, в госпитале Бурденко.

— Хорошо. У нас тут замечательные врачи. Непременно поставят на ноги, — посочувствовал Кравцов.

— Будем надеяться, — вздохнул генерал и на всякий случай уточнил: — А тот, Иннокентий который, точно не твой? Отчество-то у него подходящее — Михайлович. А ты — Михаил. Так что вроде бы всё сходится. Так не твой?

— Да не мой, не мой. Нет у меня сыновей, — вновь не став говорить о том, что нет и дочерей, произнёс одинокий полковник Кравцов.

— Тогда, значит, действительно однофамилец попался, — вздохнул генерал и дал отбой: — На связи!

Кравцов повесил трубку, ещё раз пробежал глазами телефонограмму и вновь подумал про непонятно куда девшегося то ли сына, то ли внука, то ли Васю.

А через пять часов генерал-майор Петров вновь позвонил Кравцову.

— Знаешь что, полковник, тут мне сын рассказал, как там под Мурманском всё дело было. Выводы по этой теме нам ещё предстоит сделать, но я тут вот какой информацией хочу с тобой поделиться. Дело в том, что сына там защищал твой однофамилец, который тоже только прибыл в часть с последним призывом. Как ты понимаешь, это тот новобранец, которого в телеграмме указали как Кравцов. Так вот, тот Кравцов легко осилил семерых здоровых солдат, которые собирались устроить там бесчинства над новичками. И, представляешь, он их всех побил! Но это ещё не всё! Говорят, потом, эти обормоты подбили на помощь ещё старослужащих и решили поквитаться. Так вот, тот Кравцов и их всех отметелил. А было их, говорят, ни много ни мало, а под шестьдесят человек. Всех отлупил. Да непросто отлупил, а вроде бы даже перекалечил. Прям терминатор, а не однофамилец.

— Если это правда, то тот Кравцов обладает серьёзными физическими данными. Надо бы к парнишке присмотреться. Такие на дороге не валяются, — согласился с ним настоящий Кравцов.

— Присмотримся. Это никуда не денется. А знаешь что ещё интересное в той истории? Оказывается тот Кравцов, очень хорошо песни поёт и играет на разных музыкальных инструментах, — произнёс генерал.

— Это сын твой сам видел? — в предчувствии откровения прошептал полковник.