— А теперь рассказывайте все. Зачем сбежали из академии, как умудрились оказаться связанными в сарае и почему тот пьяный головорез хотел вас зарезать.

Я не знала, как лучше начать, чувствуя себя провинившейся школьницей под строгим взглядом учителя, но откуда-то пришло понимание, что сейчас врать нельзя, иначе потом он мне уже никогда не поверит. Да и почему собственно я должна врать, мне скрывать нечего.  Я только не знала, с чего начать, слишком много всего надо было рассказать. Пока я собиралась с духом, Рич пошарил в сумках егерей. Доставая оттуда все оставшиеся припасы, которым мы, дико проголодавшиеся за последние сутки, очень обрадовались. Тут же сели за стол, накинувшись на еду и барс, кстати от нас не отставал, тоже активно жуя мясо с сыром. За едой дело как-то само собой пошло. Мы рассказали ночному охотнику, как решили проверить нашу догадку насчет оборота Рича и отправились к стене. Барс только закатил глаза на это, не комментируя, но очень выразительно глядя на нас, как на идиотов. Потом я  рассказала о действиях черных егерей, встретившихся нам у стены. С этого места Табриз стал максимально серьёзным, засыпав нас кучей вопросов, интересуясь каждой мелочью, пока мы не дошли до места нашего пленения.

— Я с самого начала понял, что хорошо быть там, где вашей парочки нет. Черные егеря об этом не знали, за что и поплатились. Вы опасны  сами для себя, удивляюсь, как вы до сих пор ещё живы, — продолжал усмехаться ночной охотник, весело посматривая на нас с Ричем.

— Зато где мы, там никогда не будет скучно, — ответила я Табризу и взяла под руку Рича.

Веселость ночного охотника моментально испарилась.

— Раз черные егеря пойманы, то убийств  животных теперь не будет, — обрадованно предположила я.

— Пока рано радоваться, мы взяли только исполнителей и у меня к ним будет очень много вопросов.

Куда вы сказали поехал Меченый?

— Не знаю, нам было не до него,  прочитав послание, он сразу уехал, даже не закончив начатое.

Табриз задумчиво ходил из одного конца комнаты в другой, половицы под его немаленьким весом жалобно скрипели. Наконец, он резко остановился, глядя на нас в упор:

— Есть у меня одно предположение, я должен его проверить, и вы оба едете со  мной!

Мы синхронно кивнули головами, как игрушечные болванчики. Пытаясь понять, что за идея пришла Табризу. Но, он не спешил делиться с нами подробностями.

Дождавшись отряда во главе с уже знакомым мне Кираном, ночной охотник отправил связанных егерей под конвоем в  замок, оставив самого Кирана и ещё двух ночных охотников с нами. После чего объявил о немедленном отъезде:

— Ночевать здесь опасно, судя по всему, это место регулярно использовалось  бандой для ночевки. В любой момент могут появиться их сообщники, а нас слишком мало. Поэтому выдвигаемся в путь прямо сейчас. Кроме того, я предполагаю, что Меченый едет перехватить Лирана. Удобных мест для этого у него два Атреасовский перевал и таверна "Черная карта".

Ночные охотники закивали,  соглашаясь со своим командиром. А мне план не нравился, я устала и мне не хотелось снова трястись на лошади:

— Но оба этих места  далеко отсюда, за ночь мы точно не доедем, — попытался  я возразить, — Нас достаточно много, чего нам бояться?

Табриз молча спустился ко мне по ступенькам, и я впервые обратила внимание, на его мягкие, кошачьи движения.  Завороженная его грациозной походкой, я не заметила, как он подошёл ко мне  вплотную, нежно заправив выбившийся локон за ухо:

— В паре часов отсюда есть лесное озеро, там и заночуем, чтобы завтра к вечеру быть в таверне.

Я отвернулась, делая вид, что собираю вещи в дорогу, на самом деле пытаясь скрыть  смущение, снова охватившие меня. Чёртов барс, ему  постоянно удается обескуражить меня.

***

Я смотрела на идеально круглое озеро, окруженное липами и елями, верхушки деревьев красиво отражались в глади   воды, делая его зелёным по краям и  насыщенно-голубым в центре, словно частичка моря среди бескрайнего леса.

— Как красиво.

— Добро пожаловать на "Морской глаз"

Я хмыкнула, действительно, как будто кусочек моря смотрит на нас из озера. Мне вдруг захотелось искупаться,  так сильно, как никогда. Смыть дорожную грязь и вонь этого гнилого сарая, в котором мы провели ночь.

Пришпорив коня, я спустилась к озеру и не медля ни секунды, сняв верхнюю одежду с разбегу, нырнула в воду. Ни Рич, ни Табриз, ни другие члены нашего маленького отряда не последовали моему примеру, ограничившись простым умыванием. Кошки, что с них взять.

Поздно вечером сидя у костра и наблюдая за искорками, улетающими в небо, я почувствовала на себе взгляд Кирана:

— О чем грустишь, красавица.

— Киран скажи честно, Табриз   оставил вас, чтобы следить за нами.

— Вообще-то, мы имеем дело с черными егерями, опаснейшими преступниками  Гиртарос, а значит, лучше перестраховаться. Конечно, Табриз легендарный воин, но побеждает самый умный не так ли.

— Так-то, оно так, только у меня  ощущение, что Табриз не доверяет лично мне.

Киран молчал несколько минут, рассматривая меня то ли  изучающим, то ли  подозрительным взглядом, словно решая сказать мне, или  нет. Потом пододвинулся ко мне поближе и зашептал:

— Открою тебе секрет, Табриз не верит ни одной женщине. — Почему он из тех, кто считает женщин низшими существами. — Да нет, и дело тут вовсе не в женщинах, понимаешь в юности, у Табриза была невеста, он любил её больше жизни и собирался жениться. Даже хотел пойти против воли родителей. Но, она оказалась засланной  берберами. Заманила его в засаду и убила бы. Хотя он тебе скажет, что лучше бы убила, потому что, спасая Табриза с жертвенника берберов, погиб его  отец, а мать не выдержала горечь утраты истинного,   умерла вскоре после этого. С тех пор наш командир не верит ни одной женщине и в действия каждой ищет злой умысел. Но ты не боись он справедливый, если ты невиновна —  никогда не обидит.

Глава 18

Сладко потягиваясь, под тёплыми, шерстяными одеялами, которыми кто-то заботливо меня укрыл, я потихоньку просыпалась. Вылезать не хотелось. Вместо этого я прислушалась к запахам леса и уже знакомым звукам походной жизни. Рич суетился возле костра, а барс, пришедший  с Кираном, запрягал лошадей.  Точнее, пытался это сделать, потому что норовистая кобылка никак не давала молодому барсу взнуздать себя.   В центре всего этого находился Табриз,   раздавая команды отряду и умудряясь при этом вести себя со своими подчиненными на равных, как с друзьями. Помощник Кирана все никак не мог подойти к лошади, она  фыркала, отпрыгивая от него, не давая надеть упряжь. Барс изрядно намучился с ней и хотел проучить непослушную кобылу хлыстом, но Табриз заметив это, перехватил его руку со словами:— Нет, хлыст используй только в крайних случаях, а если будешь без разбора ругать и бить лошадь, она просто покусает тебя или сбросит. Дай-ка, — забрав у барса сбрую,  Табриз  медленно подошёл к кобылке, гладя ей прямо в глаза и давая себя обнюхать. Затем ласково поглаживая лошадь, он начал шептать ей всякие нежности на ушко. Лошадь всхрапывала,  как будто понимала, что он ей говорит. На секунду мне вдруг захотелось оказаться на месте этой лошади и слушать, бесконечно слушать его низкий, чарующий голос. О, Иллария я, что ревную его к кобыле. Мне стало стыдно, и я с головой залезла под одеяло, словно оно могло меня спасти от позора. Пока я зависла, обрабатывая поток шальных мыслей, лезущих мне в голову, Табриз ловко накинул сбрую на морду лошади, аккуратно вставив ей в рот удила: