На пятый день Джеффри начал подъем.

Все обитатели поселения: люди, хичи, даже Древние – следили за ним. Когда Джеффри наконец встал и начал преодолевать последний участок перед вершиной, Стэн на мгновение ощутил надежду…

Конечно, тщетную. Как и Достигающий, Джеффри неожиданно забился и упал. Упав, он не шевелился.

Прежде чем Стэн, Нкрома и остальные смогли до него добраться, его принесла машина. Но было поздно.

– Он мертв, – сказала Грейс, распрямляясь. – С этим покончено.

Достигающий наклонил голову.

– Большое несчастье, – сказал он, – но в следующий раз…

Грейс с гневом и в то же время с сожалением посмотрела на него.

– Следующего раза не будет! Никогда! – выпалила она. – С этим покончено!

Затем на какое-то время положение пленников как будто улучшилось. Оно не стало хорошим. Но и не стало таким уж плохим.

Прежде всего, Вэн почти совсем перестал показываться. Возможно, от этого виртуальные личности осмелели. И когда показалась машина, пленники обнаружили подарок.

Другое дело, что за подарок.

– Это что, школьная парта? – спросила Грейс.

– Думаю, такими пользуются хичи. У нее сзади такой цветочный горшок.

– И что она делает?

Как Стэн и остальные люди ни ломали головы, тайна не раскрылась, пока не показался Достигающий.

– О, какие вы тупые! – сказал он, и Стэн еще раз получил доказательство того, что, хотя смеяться хичи не умеют, насмешки у них получаются. – Отойдите. Подальше. Сейчас увидите. – Он нажал на что-то под столом, послышался слабый щелчок, и с легким шипением показались три ряда молитвенных вееров. Достигающий осмотрел их; выражение презрения на его лице не изменилось. – Как старомодно! Напоминает мое детство или еще более давние времена. Теперь Снаружи изобретены гораздо более быстрые и емкие записывающие системы. Однако мы можем использовать и эту. Вы ведь знакомы с этим методом?

Они были знакомы, особенно Грейс. Достигающий еще не договорил, а она уже наобум выбрала веер и сунула в отверстие-приемник. Появилось изображение. Но чего именно: постера, рекламной листовки, страницы книги? Все столпились, разглядывая его, и первой заговорила Эстрелла.

– Это печатный текст, – сказала она.

– Но не английский, – добавил Стэн, напряженно разглядывавший текст. – Думаю… да, вероятно, это по-русски. В школе со мной учился парень из русского посольства, и у него были журналы с похожим текстом. Он как-то попытался научить меня их алфавиту… – Стэн пальцем проводил по буквам. – Думаю, это Т… а это О… а следующая буква Л… С обозначает S… еще Т и опять О… черт побери, – добавил он, неожиданно улыбаясь. – Знаете, что это такое? Книга Льва Толстого по-русски.

Эстрелла наморщила нос.

– И как, по-твоему, мы будем это читать?

Но Стэн не был обескуражен.

– Есть еще много других вееров. Давайте посмотрим их!

Их действительно оказалось много – всего двадцать два. К несчастью, пятнадцать тоже оказались на русском, но семь были полезнее.

Какой-то из давних органических служителей Вэна собрал их – должен быть, женщина, молодая, одинокая и иностранка. Русские веера были… ну, русские. Из своих попыток фонетической интерпретации Стэн заключил, что представлен очень широкий спектр русской литературы, хотя сумел опознать только еще одного автора – Солженицына. Была даже поэзия – во всяком случае, так выглядели печатные страницы. Но были и совсем не книги: балетные спектакли (прекрасные) или театральные постановки (такие же непонятные, как тексты), или музыкальные номера (великолепные, хотя никто не пел по-русски).

Весь лагерь, в том числе несколько Древних, смотрел исполнение музыкальных номеров, когда появился де фон Вашингтон, улыбающийся, довольный удачным подарком. Он признался, что веера принадлежат не ему – они никому не принадлежат, потому что оставлены одной из давних органических наложниц Вэна.

Это заставило Грейс Нкрому внимательно посмотреть на него.

– А что еще она оставила? – спросила Грейс.

Вашингтон поднял палец, на мгновение исчез и вернулся.

– Вот что у нас есть, – сказал он и начал зачитывать список имеющихся вещей. Ничего особенно полезного. Ни еды, ни одежды: все это давно сгнило. Но керамика сохранилась хорошо, тем более вещи, сделанные из почти неуничтожимого металла хичи. Так что когда пришел следующий дар Вашингтона, у Эстреллы появилось зеркало, которое не только отражало изображение, но и слегка светилось, а у всех в лагере были теперь чайные чашки, хотя самого чая по-прежнему не было.

Многого в этом далеком углу вселенной не хватало Стэну, но больше всего «Аиста». Ему не хватало ежедневного разглядывания своего ребенка. Он видел, с каждым днем живот Эстреллы все увеличивается, слушал, как она рассказывает о толчках и пинках ребенка, но, даже когда прикладывал руку к ее животу, ничего не ощущал. Он предполагал, что к этому времени маленькое существо удивительно изменилось, у него появились настоящие пальцы, конечности, которыми можно пользоваться, – много поразительного, а он ничего этого не видит.

Но вот, когда однажды они принимали обычную ванну в озере перед сном, он заметил кое-что такое, чего не показывал «Аист». Он как раз смотрел на круглый живот Эстреллы.

– Эй! Что случилось с твоим пупком?

Эстрелла рассмеялась.

– Ты только что заметил? Раньше он был внутри, теперь торчит снаружи. Так всегда бывает у беременных. Ребенок растет. Все дети растут. – Она бросила на берег последнюю выстиранную вещь. – Не волнуйся, – сказала она. – Для почти мамы я еще достаточно проворна. Пошли в постель, погреемся.

Они погрелись – и с большим наслаждением, но потом Стэн, не в силах уснуть, лежал рядом со спящей Эстреллой, смотрел на незнакомые звезды Арабеллы и думал о том, что ждет их завтра. Это были не очень веселые мысли, потому что завтра сменит новый день, и еще. Пройдет немало этих дней, и неизбежно наступит такой, когда Эстрелла будет рожать и единственным человеком, способным ей помочь, окажется ветеринар Грейс Нкрома.

На следующее утро, как только Стэн смог отойти от Эстреллы, он отыскал Грейс Нкрому. И когда начал рассказывать о своих тревогах, она его не слишком успокоила.

– Ради бога, перестань! – сказала она. – С ней все будет в порядке. Я знаю, что делаю.

Стэн яростно посмотрел на нее.

– Вы? Что заставляет вас думать, что вы справитесь с ребенком Эстреллы?

– Что ж, давай посмотрим. Я получила свой диплом в Йоханнесбурге, потом два года работала в Бюро дикой природы в Найроби, в основном занималась программой размножения, прежде чем появилась эта работа по уходу за Древними.

– Природа! Вы говорите о животных!

У Грейс застыло лицо.

– Да, конечно, Древние – животные. Точно как ты и я. Эти животные называются приматами. Как ты думаешь, большая разница между одним приматом и другим?

– Да, но приходилось ли вам когда-нибудь принимать роды?

Грейс раздраженно ответила:

– Конечно. У Шелли была двойня уже после моего появления. Ты видел этих малышей, они тут бегают. Никаких проблем не возникло.

– А как вы ее готовили к родам?

Грейс с досадой посмотрела на него, потом снисходительно ответила:

– Я погрузила Шелли в сверхзвуковой самолет и отвезла в Найроби, на ультразвук. Да, здесь у нас нет такого оборудования. Придется обойтись без него. – Она отвернулась, потом снова повернулась к Стэну. Голос ее смягчился. – Послушай, с ней все будет в порядке.

– А если что-то пойдет не так? – Пожатие плечами. – Знаете, чего я хочу? Хочу иметь одну из книг-самоучителей.

– Что за книга?

Стэн вызывающе ответил:

– Я однажды такую видел. Она была у одной… гм… девушки, жившей недалеко от нас. На турецком языке, но это неважно. Когда мы с Таном забрались в ее квартиру, мы искали грязные картинки. Но их в книге не было.

– О, ради бога, – сказала Грейс, больше не скрывая раздражения. – Осмотрись. У меня нет таких книг. Нет никакого оборудования. У меня есть только мои знания, и если их недостаточно… если их недостаточно… – Голос ее стих. Какое-то время она молчала, потом другим тоном добавила: – Не думай об этом, Стэн. Она здорова. Я не вижу никаких серьезных проблем. Только старайся, чтобы она ела и отдыхала, и не слишком огорчай ее. Думаю, все будет хорошо.