В руке у него лежал странный меч с волнистым лезвием, а его напряжённая, но лёгкая походка, показывала, что он на самом деле чувствует. И да, никто не мог утверждать, что он мертвяк или переродился в бесноватого. Подойдя к воротам, он задрал голову вверх и заорал: — эй, наверху! Я пришёл поговорить. Вы видите, я не мертвяк, я живой, и выжил тогда, когда вы бросили нас умирать, отказавшись впустить в город.

Десятник в удивлении смотрел на воина, что так неожиданно появился вновь и сразу среагировал.

— Бегом к Апоксе, скажи, что пришёл тот блаженный, что один с бабами да детями приходил, и воеводе скажи. Давай бегом! — стрелец, что слушал его приказ, кивнул и на бегу поправляя на голове шапку, бросился со стены в город.

— Что ты хочешь немертвяк⁈

— Я хочу, чтобы вы приняли женщину и детей. Они живы и сейчас прячутся в одном из домов, а дети уже не болеют. Примите их, я заплачу за каждого.

— Гм, не могу ничего тебе обещать воин, на то воля воеводы будет. А сам ты не хочешь разве в город?

— Нет, у меня своя дорога, мне с женщинами не по пути. Я обещал их спасти и спасу, потому и прошу за них. Деньги у меня есть.

— Я передам твои слова воеводе, или подожди его у ворот, если не боишься, я послал за ним человека, жди.

Вадим оглянулся вокруг, подозрительные шевеления уже начали проявляться в некотором отдалении от него, да и наплевать. Просто стоять и ждать, ему не с руки, и он направился в сторону вчерашнего сражения.

Телега, которую он соорудил, валялась в пыли разбитая вдребезги, а вокруг и на обломках разлеглись полуобглоданные туши упокоенных им лично. Клацнула зубами отрубленная голова мертвяка пытаясь его достать в бессильной злобе. Равнодушно глянув на неё, он начал искать свой клыч, и чуть поодаль нашёл.

Клинок, застрял в теле одного из мертвяков, потому что не смог перерубить ему позвоночник. Вадим не контролировал себя в тот час и поэтому потерял его. Взявшись за потрёпанную временем рукоять, он рывком выдернул его из тела зомби и довольный пошёл вперёд, заметив одного бесноватого, что вышел на дневную охоту. На ходу передумав, хрястнул клинком в череп зомби и упокоил его.

Повесив клыч себе на пояс на петлю, и держа фламберг наизготовку, Вадим начал отступать к стене. Разговор должен состояться любой ценой, несмотря на опасность нового нападения. Добравшись до стены, Белозёрцев увидел, что на ней его уже ждут запыхавшейся от бега сотник, а следом, спешил и воевода. Об этом Вадим не знал, но сотника всё же заприметил.

— Эй, как там тебя? — крикнул Апокся.

— Вадим меня кличут.

— От же имячко. Ладно, как ты выжил?

— Молча и скрипя зубами, — ответствовал Белозёрцев.

— Оно и видно. Вон, до тебя бес уже идёт, хочет сьисти.

— Может поможете, только не стреляйте из огнестрела, а то сбегутся другие.

— Так мы его стрелами и болтами упокоим.

Сотник, чувствуя свою вину за прошлый раз и симпатизируя бесстрашному мальчишке, отдал приказ стрелять с арбалетов и луков по подкрадывающемуся бесу. Приказ тут же выполнили. Защёлкали тетивы и в монстра полетели стрелы и болты. Бес, больше похожий на утыканного стрелами ежа, не сдавался, а продолжал идти в атаку, и только быстрый удар фламбергом по шее, помог ему расстаться со своей псевдожизнью.

— Ловко ты его, — крикнул со стены сотник.

— Наловчился уже, однако, — ответил Вадим.

— А вон воевода уже поспешает.

— Скорей бы, а то уже вечеряет, а мне ещё обратно идти.

Не успел воевода подняться на стену, как на него буквально набросилась родная дочь.

— Папенька, спаси отрока, он отбился от мертвяков и к нам пришёл за помощью.

— Разберёмся дочь, не мешай, время дорого, — отодвинул её в сторону воевода, и легко взбежал по стене. Ему и самому было любопытно, как выжил настырный молодой воин или это всё ему чудится, а то и морок.

— Приветствую тебя бесстрашный отрок! Я вижу, что ты живой, хоть и пострадал в битве с мертвяками.

— Да, это так.

— А как у тебя получилось не заразиться от них, ведь я вижу, что тебя несколько раз ранили.

— У меня видимо иммунитет на них, — машинально ответил на это Вадим.

— Имучто?

— Невосприимчивость! — не нашёл другого слова Белозёрцев.

— Невосшто? — по-прежнему не мог понять воевода странного отрока. — Ты часом не сошёл с ума?

— Пока нет, — усмехнулся Вадим, — хотя и не исключаю такую возможность. Меня не берёт зараза, не знаю почему, но не берёт. Дети тоже выздоровели, да их никто и не кусал, видимо просто заболели от плохой воды и смрада. Возле их дома, валяется штук двадцать упокоенных мною трупов, есть от чего заболеть. Один дух от них чего стоит, но мы перешли в другой дом. Я прошу, заберите их в город, у меня есть деньги, я заплачу за них.

— Не в деньгах дело, а в том, что мы боимся от вас заразы. Проникнет она в город, и тогда всем будет погибель.

— Она не передаётся по воздуху, только укус и слюна в кровь если попадёт. Мы все чистые, а сам я не собираюсь к вам идти, у меня другая дорога. Мне семью спасти, а сам я смогу о себе позаботиться.

— Ммм, — воевода крепко задумался, внимательно осматривая отрока и пытаясь найти в нём признаки бесовщины или одержимости.

— Папа! — внезапно возникла перед ним его дочь, — надо их обязательно спасти.

— Уйди Наталья, не мешай. Не видишь, я думаю.

Девушка глянула на нахмуренное чело отца и поспешила ретироваться. Характер своего отца она прекрасно знала и поэтому молча повиновалась ему.

Воевода снова глянул на стоящего внизу Вадима.

— Тебя, как звать-величать?

— Поместный дворянин Вадим Белозёрцев.

— Гм, ну и имечко тебе придумали родители, литвин што ли?

— Литвин, — привычно не стал спорить Вадим.

— Давай так, даю тебе две ночи и весь завтрашний день, если переживёте их и придёте сами и не больными, то так и быть, впущу твоих в город, поселю для начала отдельно, а потом, если они не обратятся в мертвяков, дам им жизни.

Вадим помолчал, переваривая полученную информацию, потом, мысленно пожал плечами. А есть ли у него вообще выбор? Очевидно, что нет. Придётся забаррикадироваться в доме и двое суток из него не вылазить. Надо только водою запастись.

— Хорошо. Пройдёт следующий день и завершится ночь, и утром мы придём все вместе. Только не обмани меня воевода, а то прокляну тебя, когда погибать буду у стен твоего города от бесов. Не страшна сама смерть, как страшно предательство. Помни об этом и жди! — не дожидаясь ответа, Вадим развернулся и побежал назад.

Из-за ближайшей избы тут же выскочили два беса и прыгнули на него, один держа в руках большой кинжал, а другой косу. Вадим, отпрыгнул в сторону и ударил фламбергом по руке с кинжалом, отрубив её и бросился бежать. Косарь смерти, неуклюже развернулся и побежал за ним, чтобы за углом нарваться на другой удар и потерять свою голову.

Коса отлетела в сторону, а его непутёвая голова покатилась по пыльной земле. Второй бес, потеряв руку, не стал преследовать Вадима и отстал. Добежав до дома, где пряталась Маруся с Агафьей и детьми, он громко крикнул. Дверь тут же распахнулась, но радостные крики и плач, пришлось прекращать, чтобы запастись на ночь всем необходимым. Забаррикадировавшись, они стали пережидать ночь. Дети уже чувствовали себя намного лучше и практически выздоровели.

Ночь прошла беспокойно, но ожидаемо. Кто-то, как обычно, пытался ломиться, но не преуспел в этом. Наступившее утро, а затем день, подарил им возможность сготовить горячую еду и питьё, и снова залечь на ночь в глухую осаду. Утро всеми было встречено с напряжённым ожиданием, что оно им принесёт, смерть или жизнь, то неведомо. Распахнув дверь, Вадим осмотрелся и не обнаружив никого рядом, кивнул Маруси.

Женщина, подхватив на руки двоих детей, отдала самого младшего Агафье, а двое, что постарше, ухватились за материнскую юбку. Шли все очень быстро как женщины, так и дети. Вадим шёл сначала впереди, потом, сбоку сопровождая их, благо идти в принципе не далеко. Как только они увидели впереди стену, все побежали к ней, оставив Вадима беречь тыл.