Суровин утаскивает меня в центр отдельного кабинета, чтобы потанцевать, вслед за нашими соседями. От смущения я не знаю, куда себя деть, и даже немного завидую смешливой девушке Аглае, которая безо всякого стеснения виснет на своём муже и целует его, когда ей только заблагорассудится. Я же так не могу… Не верится, что имею на это право. Но Сергей сам всячески оказывает знаки внимания, то касаясь, словно невзначай, то бегло целуя, то приобнимая меня.

– Поедем домой с Лютаевыми, – шепчет он мне на ухо, кружа в танце.

– Я думала, ты хочешь задержаться..?

– Я хотел, но…

– Стой, – перебиваю я. – Ты из-за меня, что ли? Не надо. Если ты хочешь остаться подольше, то давай мы сделаем это. Я не в обиде, честно. И мы прекрасно проводим время.

Это правда. С того инцидента в туалете больше не было никаких острых моментов. Мои опасения оказались напрасны: дав обещание Суровину, Андрей больше не пытался меня задеть. Если быть совсем точной, он вообще не пытался со мной больше контактировать. Как и я. В основном, за столом велись беседы о маленьком сынишке Лютаевых, о языковой школе Ильи, о планах Суровина в связи с новыми обстоятельствами. Аглая принимала живое обсуждение, а я помалкивала и слушала, разглядывая нашу тесную компанию.

Спокойный и умиротворённый присутствием жены Илья, совсем не похожий на владельца школы для детишек. Скорее, больше на какого-то музыканта. Брутальный и крупный интеллигент Сергей, совершенно не похожий на доктора технических наук. Больше – на респектабельного бизнесмена. Вальяжный и развязный Андрей, всем видом кричащий о сексе, нескончаемом потоке девиц и выпивки, типичный прожигатель жизни. Даже если у него и есть постоянная женщина, она не вхожа в этот круг доверия. Он единственный в этой компании друзей похож именно на того, кем является. Но за этой маской прячется что-то другое, гораздо более глубокое, чем он пытается показать. Иначе я вообще не понимаю, как тот же Суровин, педагог, профессор, научный деятель, может дружить с этим типом бандитской наружности!

После танца мы снова устраиваемся за столом. Аглая скидывает туфли и бесцеремонно забрасывает ноги на Илью, и Сергей вопросительно смотрит на меня, на что я лишь отрицательно качаю головой, перехватывая насмешливый взгляд со стороны владельца заведения.

– Ну, конечно, не стесняйтесь, – протягивает он. – Будьте тошнотворно милыми, как подобает семейным парочкам!

– Не начинай, – скривившись просит Аглая. – Не будь занудой и брюзгой! У тебя же была какая-то… Вика, кажется… куда она делась?

– Понятия не имею, о ком ты, куколка, – скалится он. – У меня подружки-недельки, может, среди них и Вика имеется, я не силён в запоминании имён.

– Фу! Ты, Андрюш, отвратителен! – смеётся Аглая. – Только я размечталась, что станешь на человека похож, как снова за старое.

– Тебе показалось под действием гормонов, – не остаётся он в долгу. – У пузатых такое часто случается.

Девушка показывает ему язык, а её муж вклинивается в перепалку:

– Видимо, гормональный фон моей жены вызвал у нас всех коллективные галлюцинации, иначе почему нам всем показалось, что у вас намечается что-то серьёзное?

– Оставьте Хмурого в покое, – говорит Сергей. – Захочет, поделится, а нет – придётся нам от любопытства мучиться.

– Если хотите о личном, – усмехается Андрей, – то могу вам сказать одно: дела в Москве идут в гору. Вынужден признать, Лютый, идея твоей супруги оказалась просто прорывной.

Илья целует макушку Аглаи и говорит:

– Она у меня умница, ага.

– Да-да, – радуется девушка. – Неужели ты это признал! – И поясняет специально для непонимающей меня: – Андрей хотел открыть клуб в столице, но я сказала, что это глупо: клубов и бар там полно, а чтобы пробиться на перенасыщенном рынке, нужно уникальное торговое предложение, например, кафе в западном стиле, знаешь, типа такого, как показывают в зарубежных сериалах, где тусуются школьники и студенты, завтракают семьи и куда парочки приходят на свидания? И Андрей открыл просто балдёжное кафе!

– Класс! – киваю я, не представляя, о чём она говорит.

– Обязательно сходим туда посидеть, – обещает новая знакомая.

– А ещё меня пригласил на юбилей дядюшка Ульрих! – сияя улыбкой, оповещает друзей Андрей, и мужчины пускаются в очередные обсуждения и воспоминания.

Вечер тянется и тянется, но всё же подходит к концу. Когда Лютаевы начинают собираться домой, Сергей принимает окончательное решение ехать с ними.

– Рад знакомству, Юля, – говорит мне на прощание именинник. – Хорошая ты девушка, надеюсь, я в тебе не ошибся.

Я не знаю, что на это ответить. Смотря, чего он от меня ожидает. Я не могу решить проблемы его друга. И даже не могу их не создавать, поскольку, кажется, все его проблемы из-за меня.

Всё, что у меня есть, это только моя любовь, а будет ли этого достаточно в конечном итоге, покажет время.

В воскресенье поздним вечером мы возвращаемся домой. Я устало падаю на кровать с единственной целью: закутаться с головой в одеяло и скорее заснуть. После недолгого промежутка сна прошлой ночью, раннего подъёма сегодня утром и прогулки до самого вылета голова просто раскалывается, а ноги гудят. Но Суровин не даёт мне осуществить желаемое. Упрямо садится на кровати рядом и начинает тормошить, раздевая и приговаривая:

​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​– Нет-нет-нет, ягода, в одежде спать ты не будешь. Я набрал тебе ванну, с пеной и солью, полежишь несколько минут, пока я соображаю лёгкий ужин. Так тебе самой будет завтра лучше, чем если ты сейчас заснёшь голодная и не освежившаяся с дороги.

– Сергей Дмитрич, – сонно бормочу я. – Ммм, вы такой занудный профессор! Всё учите и учите… Разве нельзя просто дать человеку поспать?

– Занудный, значит? – усмехается он. – Ну, сейчас я тебе покажу! Есть у меня пара способов, как тебя взбодрить!..

Одним рывком мужчина снимает с меня штаны вместе с трусиками и звонко шлёпает ладонью по обнажённым ягодицам. От неожиданной вспышки жжения на коже оковы сна мгновенно рассеиваются, и я обиженно воплю на всю квартиру:

– Ты с ума сошёл?! Мне же больно!

– Нет, Юль. Тебе не больно. На самом деле нет. Кожа горит, но я не пытался ударить тебя, не так, чтобы причинить боль. Лишь лёгкое предвкушение удовольствия.

Он нежно гладит ушибленное место, шлёпает снова. Теперь его рука приземляется в опасной близости к промежности, и я выпячиваю попку, чуть раздвигая ноги, чтобы он коснулся менятам.

– Проснулась? – В голосе Суровина чувствуется самодовольная улыбочка, и я хихикаю:

– Только ради продолжения!

Ещё один шлепок, и Сергей гладит меня между ног, размазывая сок вдоль складок и поднимаясь выше. Ставит меня на четвереньки, одной рукой приспуская свои штаны, и моментально врывается в лоно.

От резкого заполнения я всхлипываю. Сергей Дмитрич стискивает пальцами мои бёдра, задавая высокоскоростной темп обратно-поступательных колебаний, от которых я сотрясаюсь внутри и снаружи. На копчик приземляется тёплая влажная капля, и в следующее мгновение Суровин размазывает слюну, увлажняя отверстие анального входа. Мягко и осторожно толкается туда пальцем, двигаясь синхронно с каждым проникающим резким ударом. Возбуждение концентрируется. Яркие, ослепляющие вспышки удовольствия ударяют мелкими разрядами, пока не взрываются, рассыпаясь миллионами мурашек по коже. Мои громкие стоны заполняют напряжённую тишину, когда меня накрывает лавиной оргазма, и где-то за ними и оглушающим биением сердца в ушах я слышу сдавленный стон мужчины, который торопливо выскальзывает из меня, чтобы выплеснуть семя на мои бёдра.

Я обессиленно утыкаюсь лбом в подушку. Моя пятая точка остаётся торчать кверху, но мне всё равно. Я млею от глубоких душевных волнений такой невероятной первой любви и полного физического удовлетворения своих похотливых и низменных потребностей. Даже немножко неловко, что я настолько чувствительна к интимной близости с этим конкретным мужчиной!..