Шумно выдыхая мне в лицо, она морщит нос и начинает горько плакать, и я прижимаю крошечную Юльку к себе, пряча в объятиях от всех невзгод и позволяя просто быть собой: маленькой перепуганной девочкой, потерявшей маму.

Будит нас ужасный грохот. Спросонья я не сразу понимаю, где нахожусь и что произошло, но стоит только разглядеть на своей ручище цепляющиеся за неё тонкие пальцы Юли, как сразу всё встаёт по местам.

– Поднос упал, – успокаивающе поглаживая её руку, шепчу я. – Остались мы без ужина.

Внимательно вглядываюсь в отёкшее от нескольких часов рыданий личико и спрашиваю:

– Как ты, Юль?

– Всё в порядке, – вздыхает она. – Только шума испугалась. Думала, Ленка зашла…

Она вся сжимается, и я беру в ладони её лицо, заглядывая в глаза.

– Всё будет хорошо, слышишь? Это жизнь, а в жизни и не такое случается. Просто не будет, этого я не могу тебе обещать, но однажды всё точно будет хорошо.

– А если не будет? – Девушка с силой кусает губу. – Я потеряю всех близких, останусь совсем одна, ты понимаешь?

– Эй, Юлька, ягода моя сладкая, ты чего? – Я мягко тяну её, прижимая к своей груди. Прямо туда, где сейчас работает на разрыв моё сердце. – Ты не потеряешь меня, а я не собираюсь терять тебя. Мы всё решим, в нашей ситуации нет ничего нерешаемого. Я не первый женатый мужчина, который разводится, и Лена, да, конечно, будет обижаться и злиться… Но всё уляжется со временем, иначе просто быть не может. Я улажу вопросы с переоформлением документов на бизнес, получу долгожданное свидетельство о разводе, объяснюсь с дочерью… Всё решаемо, Юль. И мы со всем справимся.

Она обвивает моё тело руками, и мы сидим обнявшись некоторое время.

– Нам придётся прятаться, скрываться? – неожиданно спрашивает она, поднимая лицо.

Я смотрю ей в глаза и медленно отвечаю, тщательно подбирая слова:

– Только в университете. Видишь ли, преподавателям нельзя иметь отношения со своими студентками, но в остальное время…

– А от Лены?

– Если ты хочешь и готова к этому, я поговорю с ней хоть за завтраком. Для меня это лишь вопрос времени, и чем скорее всё случится, тем лучше.

– Нет, я пока не могу, – Юля вся сжимается от непонятного мне страха. Я глажу её спину и волосы.

– Хорошо. Мы можем сделать это позже. Тогда, когда ты будешь готова к разговору с ней.

– Возможно, нам лучше ничего ей не говорить до развода?

– Я не вижу разницы, Юль. Я хочу дать нашим отношениям шанс. Столько шансов, сколько потребуется, если быть точнее. Я прекрасно осознаю все возможные последствия и минимизирую их для тебя, насколько это будет возможно. Но если тебя не смущает, что нам придётся таиться ещё и вне стен вуза…

– Мне просто нужно немного времени на моральную подготовку, – торопливым шёпотом перебивает она.

– Оно у тебя есть. Пока ты не будешь готова, я, так и быть, соглашусь сохранять в секрете наши отношения. Но я хочу, чтобы ты знала, Юль, что очень дорога мне. Я не хочу, чтобы ты думала, что ты для меня какой-то грязный секретик. Я готов и хочу вскрыть карты как можно скорее.

– Спасибо, – шелестит она, отыскивая мои губы. Невесомый поцелуй слишком восхитителен, чтобы обрываться столь скоро, но девушка отстраняется. – Наверное, тебе уже нужно уходить?

Мельком смотрю на часы. Почти шесть. Не думаю, что Лена встанет раньше восьми, но если мы не хотим быть застигнутыми врасплох, то лучше не рисковать.

– У нас ещё есть немного времени, если ты, конечно, не передумала насчёт беседы с Леной.

– Не передумала, – Юля качает головой.

На короткое мгновение я испытываю разочарование. Для меня куда проще было бы вытерпеть истерики дочери и несколько скандалов с женой, но не сдерживать своих порывов рядом с Юлей. Но, с другой стороны, мне хочется поступить правильно, чтобы ей было комфортно внашихотношениях.

– Хорошо, – соглашаюсь я с лёгкой усмешкой и опрокидываюсь на спину, утаскивая Юльку вслед за собой. – Но в таком случае сейчас я буду тебя целовать!

Спустя всё это бесконечное время с нашего расставания в аэропорту Сочи она наконец улыбается мне. Чисто, искренне, вполне счастливо. И это наполняет меня радостью, воодушевляет, заряжает верой. Когда любовь вдруг вспыхивает в твоей душе, невозможно реагировать иначе. Когда любишь, счастье любимого человека делает и тебя самого счастливей. И сколько бы проблем оно не сулило в будущем, за счастье стоит бороться, ради этого счастья и стоит жить.

Стук в дверь выводит меня из ступора. На дворе глубокая ночь, но я ещё даже не раздевалась. Кажется, как пришла, так и не сдвинулась с места.

Лена приходила раз пять, стучала так же в дверь, но я не отзывалась. Я бы и сейчас не отозвалась, но она стучит снова и говорит:

– Юль, я знаю, что ты не спишь.

– Заходи, – вырывается помимо воли.

Как же это жалко! Три ночи подряд я провела в постели её отца. Ладно, технически это была моя постель, но суть от этого не меняется. Мы занимались любовью, разговаривали, просто лежали обнявшись. И мне было хорошо. Рядом с ним, пожалуй, впервые в жизни я чувствую себя действительнонужной. Каким-то немыслимым образом Сергей Дмитрич заставил меня поверить, что всё будет хорошо, что он решит все мои проблемы, что всё образуется.

Но, стоило только выйти из его машины и зайти в подъезд вслед за его дочерью, как волшебство развеялось. Я снова осталась одна.

Не знаю, как бы справилась, как бы организовала всё, как уладила бы все вопросы, если бы не он. Начиная от финансовых, заканчивая последней печатью в документе – именно Суровин взвалил на свои мужественные плечи все дела и заботы, пока я оплакивала своё испорченное детство и мечты о том, что мама когда-нибудь изменится и станет той, кем я давно уже её не помнила: любящей и заботливой мамой. Мечты, которым больше никогда не суждено сбыться.

Сергей обещал заняться и сгоревшей квартирой, но об этом я даже думать не решаюсь. Мне страшно быть настолько обязанной ему. Мне не верится, что так бывает. Что кто-то может помочь, не ожидая ничего взамен.

Хотякое-чтоон всё же ждёт. Отношений. Настоящих взрослых отношений. А я не уверена, люблю ли его или во мне кричит желание чувствовать себя нужной? Вдруг я пойму, что он не тот, с кем я хочу провести свою жизнь? Можно ли знать наверняка, когда тебе всего девятнадцать? А если он поймёт, что наши отношения ошибка, а я не буду мыслить жизни без него? Чёрт, как же сложно!

И ещё сложнее, когда Лена садится рядом и внимательно смотрит на меня.

– Ну как ты?

– В голове не укладывается… – отзываюсь я.

– Понимаю, – она сочувственно сжимает мою руку. – Хорошо, что папа так сильно помог с похоронами, отпросил нас на сегодня… Я рада, что он поехал со мной. Мог ведь не ехать, а остаться тут со своей…

Я вздыхаю, и она улыбается.

– Прости, Юль. Вечно я со своими проблемами. А тебе не до того.

– Да нет, Лен. Лучше слушать о твоих, чем думать о собственных!

– Понимаю. Знаешь, а ведь я даже немного приревновала… – признаётся она. Моё сердце ухает куда-то вниз. Неужели заметила?! – Папа всё носился с твоими делами, занимался похоронами, меня постоянно подгонял… И я вдруг отчётливо поняла, что не собираюсь его ни с кем делить.

Резко перевожу взгляд с пола на лицо подруги, и она торопливо добавляет:

– Я не про твою ситуацию, Юль. Тут папа – молоток, помог моей любимой подружке, сделал всё как надо. Но я смотрела со стороны и понимала, что так будет всегда, когда его бабе потребуется что-то… А если она ему ещё и родит?! Нет, я не готова к такому! Думаю даже, знаешь что?

– Что? – безразлично спрашиваю я.

– Думаю, выслежу гадину и поговорю с ней. Ведь где-то он с ней встречается, куда-то ведь к ней ездит. Или она к нему приезжает… Словом, надо просто за ним следить…

– Ты с ума сошла! – вырывается у меня.

Ленка обиженно сопит:

– Это мой папа, я не собираюсь просто сидеть сложа руки, пока он рушит нашу семью.