Лейтенант изумленно вытаращил глаза, но точно выполнил указания. С такими странными требованиями ему еще не приходилось сталкиваться, но, по заверениям психиатра-эксперта, которые лейтенанту доводилось несколько раз слышать на регулярно проводимых в академии семинарах, ход мысли рассерженных психов был опасен и неисповедим.

Беспокойство за жизнь своего подчиненного, а следовательно, и за собственную карьеру взяло верх над стремлением воздать преступнику по заслугам. Маленький, но острый ножик с хрустом вонзился в бок сумки и начал вспарывать тонкую ткань.

– Вот, я сделал, – отчитался офицер, выполнив работу. – Что теперь?!

– Приподними и встряхни! – медленно произнес Дарк, гипнотизируя собеседника строгим настойчивым взглядом.

Лейтенант не решился перечить и осторожно приподнял сумку. Из-за отпоротой подкладки вылетела и шлепнулась на пол маленькая черная книжечка с крупными золотыми буквами: ГАПС. Офицер чертыхнулся и испуганно отскочил к двери, как будто увидел вместо безобидного удостоверения личности агрессивно настроенную гремучую змею. Оказалось, что упоминание нечестивого всуе и было сигналом к началу штурма. Дверь распахнулась, но автоматчики не успели проникнуть внутрь, они испарились при звуках властной и громкой ругани офицера.

– Между прочим, команды «Пошел!» и даже «Вон!» уставом не предусмотрены, господин лейтенант! С чего это вдруг такая экспрессия?! – усмехнулся Дарк и отпустил заложницу.

Обмякшее тело девушки упало на пол. Радостное известие, что все закончилось и угроза для жизни осталась позади, почему-то привело к непонятной для моррона реакции – потери сознания.

– Бог с ней, сама оклемается, – отмахнулся Дарк, раздумав приводить девицу в чувство. – Ты лучше, лейтенант, пнем не стой, а книжечку подними! Пол-то у вас тут давно не мытый, запачканный весь…

Мужчина робко кивнул и поспешно поднял удостоверение.

– Теперь открой и прочти, кричать не надо, но так, чтобы я слышал! – потребовал Дарк, не отводя пронизывающего насквозь взгляда от лица перепуганного полицейского.

– Государственное Агентство Политического Сыска, – задребезжал тонкий противный голос полицейского коменданта международного терминала, – капитан Кабион Алендор, уполномоченный и полновластный…

– Достаточно, – скомандовал Дарк, подходя к офицеру вплотную и вытирая вспотевшие ладони о ворот его форменной куртки. – Твои ребята немного со мной пошалили, но я прощаю… Зачем я устроил скандал на таможне, не скажу, поскольку не твоего это ума дело. Меня вообще здесь не было, понял?!

– Угу. – Лейтенант не нашел слов и кивнул.

– Ну, вот и отлично. Надеюсь, наличность в порядке, пересчитывать не надо?!

– Нет, что вы, мы же не… – Лейтенант не менее интенсивно замотал головой.

– Приятно иметь дело с умными и порядочными людьми, – перебил его заверения Дарк. – А теперь пускай твои орлы снимут жилетики, отложат автоматики и пойдут попить кофе минут на пятнадцать! Кстати, я буду не против, если и ты присоединишься к ним. Устрой коллегам корпоративное кофепитие где-нибудь подальше отсюда, например в баре на втором этаже!

– Понял. – Офицер преданно мотнул головой, а затем быстро скрылся за дверью.

Моррон облегченно вздохнул и задумчиво посмотрел на совершенно пустой блокнот, который до сих пор держал в руках. На бледно-серой обложке не только не было позолоченных букв, но и листы внутри тонкой книжечки были девственно чисты. Старый трюк, о котором ему когда-то рассказывал непревзойденный мастер иллюзии Мартин Гентар, сработал и помог ему выпутаться из весьма затруднительного положения.

«Значит, самая страшная контора в Полесье называется ГАПС. Звучит комично, но дяденьки там, по-видимому, собрались серьезные. Нужно запомнить название, вдруг впредь пригодится», – подумал Дарк, перекинув сумку через плечо и не спеша покидая опустевший как по мановению волшебной палочки полицейский участок.

В четвертый раз за последний час звучала эта противная песня. Творчество современных полесских музыкантов и рифмоплетов поражало своей примитивностью и нежеланием осознать простые реалии жизни: слушатели не всегда бывают пьяными, и далеко не все из них провели бурную молодость в тюрьме. К звукам голоса тоскливо завывавшей певицы у Дарка сложилось особое отношение: он резал уши, пронзал мозг, заставлял мурашки ускорить бег по позвоночнику и отзывался спазмами желудка.

«Когда закончу дела, специально задержусь на несколько дней. Найду певичку, увезу из столицы и утоплю в самом вязком болоте! Ишь разголосилась, дрянь!» – моррон передернулся, поправил воротник куртки и нехотя открыл глаза.

На электронном табло седьмого терминала полесской аэробазы было 4.37 утра. До начала посадки на старгородский рейс оставалось чуть менее получаса. Из-за довольно заметной разницы между западноконтинентальным и полесским временем эта ночь оказалась слишком долгой. С тех пор как Дарк успешно освободился из зловонных застенков полицейского сортира, прошло три томительных часа. Потеряв след, вампиры наверняка попытались найти его среди пассажиров ночного рейса на Старгород, а затем кинулись на железнодорожный вокзал и междугородные станции энергомобилей. Не обнаружив беглеца и там, они пришли к единственно разумному решению: прекратить поиски и направиться в Старгород. Действительно, у известного хитреца Аламеза мог быть свой собственный способ быстро и незаметно добраться до древнего полесского города. Он мог на несколько дней осесть в столице и переждать или использовать энергомобиль, специально оставленный во время недавнего посещения Полесья на одной из платных стоянок аэробазы. Проверять все возможные варианты у вампириц не было ни времени, ни сил, ни тем более желания. Они знали, что конечным пунктом сложного маршрута его бегства все равно окажется старгородская глубинка. Именно туда он стремился – в бывшую полесскую столицу, а ныне небольшой провинциальный городок, находившийся всего в трехстах километрах от Урвы.

«Везет же кровососам, – завистливо сетовал на жизнь Дарк, ежась от холода и пытаясь залезть внутрь куртки наподобие черепахи, прячущей голову и конечности внутри панциря. – Они уже давно на месте, разбрелись по уютным лежбищам гостинично-подвального типа и отсыпаются до заката, а ты тут бди, мерзни, пока не подкатят старенькую винтовую таратайку! И кто только составлял это чертово расписание? Надо же было чудаку додуматься поставить рейс в полночь, а следующий только на утро, голову бы ему оторвать, мерзавцу!»

Рынок – результат развития спроса. Самые умные и предприимчивые коммерсанты целенаправленно формируют потребительские приоритеты, подстраивают желания людей под налаженный процесс массового производства. В этом и заключается успех умелого ведения дел: «Заставить покупать то, что тебе выгодно производить, а не производить то, чего хотят покупатели!» Именно руководствуясь этим абсурдным с первого взгляда принципом, и работали самые крупные и удачливые компании Континента. Клиент сегодня хочет одно, а завтра его интересует совершенно другое. Сначала ему нужен скоростной автомобиль, потом удобный в управлении, через пару лет все помешаются на безопасности, а затем основным параметром неожиданно станет экономичность двигателя. Человек никогда не знает точно, чего он хочет, в голове не хватает извилин, чтобы четко и конкретно сформулировать собственные желания. Добивается высокого уровня прибыли только тот, кто формирует и стимулирует потребности, а не тот, кто, как основная масса недальновидных самоучек-торговцев, идет по проторенному веками пути удовлетворения спроса. Каждый, кто пытается поспеть за развитием рынка, на самом деле всегда оказывается на шаг позади, не успевает перестраиваться, теряет прибыль, получая лишь малую часть от максимально возможного.

Тот человек, который составлял расписание рейсов, был явным консерватором и бюрократом. Он, ссылаясь всего лишь на статистику покупки билетов, объявил промежуток времени с полуночи до пяти утра «мертвым», отменил трехчасовой рейс и даже не задумался о том, что плохая заполняемость салона в ночное время объяснялась не отсутствием спроса у потребителей транспортных услуг, а отвратительной работой городского общественного транспорта.