Случайно сложившийся в голове ассоциативный ряд заставил моррона вспомнить об оставленной без присмотра посреди площади девушке. Дарк кинулся со всех ног обратно и едва успел предотвратить непоправимое.

Миранда склонилась над фонтаном. Деревянная кружка, одна из многих, стоявших на специальной мраморной подставке, уже зачерпнула пахнувшую лесной свежестью родниковую воду и стала медленно приближаться ко рту. Не тратя времени на бессмысленный и всегда запоздалый при данных обстоятельствах крик: «Нет!» – моррон подскочил вплотную и на бегу выбил кружку из женских рук.

– Ты что, совсем спятил?! – Разозлившись на хамскую выходку, вампирица обнажила клыки и застыла, готовая в случае необходимости мгновенно накинуться на проявляющего агрессию врага.

– Где же оно… где же оно, твое хваленое вампирское обоняние? – спросил Дарк, запыхавшись после недолгой, но быстрой пробежки. – Неужели ты ничего не чувствуешь?

Миранда забавно зашевелила ноздрями, отчего напомнила Дарку одного знакомого нюхача – дегустатора вин и дорогих одеколонов, который, в свою очередь, всегда ассоциировался у Аламеза со старым, безухим и бесхвостым бродячим псом, шарящим по помойке в поисках кости из бульона и прочих съедобных отбросов.

– Нет, – развела руками Миранда, – пахнет кровью, водою и твоим потом…

– Оставь мой пот в покое, к воде принюхайся, к воде! – не выдержал Дарк и перешел на крик.

– Ну, есть в ней какой-то странный запашок, может, минерализированная добавка какая или безобидное средство дезинфекции, но точно не яд.

– Вон, посмотри! – Моррон схватил девушку под руку и силой подтащил к одному из трупов. – Что ты видишь у него на лице?! Разве такими глазами смотрит человек, когда в него в упор разряжают автоматную обойму?! Я видел много смертей: тысячи, десятки, нет, сотни тысяч мертвых лиц, но ни на одном из них не было такого блаженного умиления! Или вон, – Дарк подвел Миранду к другому телу, – на этом лице апатия, безразличие ко всему. Ты можешь заглянуть в глаза любому убитому, хоть все пересмотри, но ни у кого не найдешь выражения страха, злобы или лютой бессильной ненависти!

– Значит, это не город, это не площадь, а огромный загон для скота, – быстро пришла к единственно возможному выводу Миранда. – Людей ловят, опаивают особым дурманом, содержат здесь годами и пьют их кровь. Что ж, умно. Если сразу угнать в рабство несколько тысяч человек, это будет заметно. Поднимется шум, а если в течение каждого года по две-три сотни, да еще и из разных концов страны, то никто не заметит. Но знаешь, что-то здесь не сходится, есть одна загвоздка.

– Какая? – удивился Дарк.

– Зачем тогда понадобилось это? – показала указательным пальцем на дверь тюрьмы. – Зачем тогда сырое страшное подземелье?

– Во-первых, оно пустое, кроме нас с тобой, в нем никого не было.

– А что во-вторых?

– А во-вторых, я тебе не нарколог и не политик, чтобы знать тонкости технологии оболванивания народных масс. Может, в воде препарат, только поддерживающий людей в таком состоянии! Может, курс первоначальной обработки мозгов совсем другой! А может, микстура не сразу действует, ей время какое-то нужно, чтобы в организме устояться?! – занервничал Дарк, в душе понимая, что его смелое предположение – всего лишь рабочая гипотеза, требующая более основательного подтверждения, чем вывод, сделанный на основе изучения мертвых лиц. – И чего мы вообще здесь стоим, хватит трепаться, пора ногами шевелить!

– Кстати, к вопросу о шевелении частями тела, – ответила Миранда, невозмутимо рассматривая замысловатый барельеф потолка. – Ты хоть бы прикрылся чем, а то, когда руками в азарте размахиваешь, у тебя там, – не отрывая глаз от потолка, девушка показала рукой на часть тела, расположенную чуть ниже живота, – трепещется и развевается ничуть не хуже сигнального флажка на ветру.

Дарк хмыкнул, хотел что-то ответить, но передумал и молча отошел в сторону. Девушка абсолютно права, крыть было нечем. Несколько часов, проведенных голышом в обществе вампирицы и крыс, конечно, не сформировали устойчивую привычку к нудизму, но исключили необходимость раздобыть одежду из списка первоочередных задач.

Осмотрев поле недавней бойни, Дарк нашел подходящие по размеру ботинки. Снимать заляпанные кровью брюки с трупа моррон не стал, как по соображениям брезгливости, так и во избежание инфекционного заражения. Неизвестно, чем мог болеть вампирский скот, подхватить вшей, чесотку или что-нибудь еще, в лучшем случае венерическое, не хотелось.

«Если приключения находят обычно на задницу, то зловредные микробы предпочитают приставать к другому месту», – подумал моррон и, отняв у обескураженной Миранды хоть драный, но все еще годный для носки в походно-боевых условиях пиджак, обвязал его вокруг поясницы наподобие набедренной повязки.

– Ну, все, я готов, пошли! – скомандовал Аламез, направляясь к воротам и стоявшему возле них грузовичку.

– Эй, постой! – Миранда сделала всего лишь несколько шагов и в нерешительности остановилась. – А тебя не смущает тот факт, что вокруг одни трупы? На общину напали, перебили весь скот и охрану. Тебе не кажется это странным, не возникают вопросы «Кто?» и «Зачем?».

– Когда я их увижу, то пойму «Кто?», а «Зачем?» предоставлю выяснить тебе, – как ни в чем не бывало ответил моррон и, выбросив труп вампира из кабины, начал заводить барахливший мотор старенького энергомобиля.

Мотор надрывно тарахтел, дребезжа изношенными деталями и убивая все иные звуки в округе. Тридцать километров в час – максимальная скорость для старенькой колымаги с пробитыми задними шинами и проржавевшими подвесками. Вела машину Миранда, только вампирица могла видеть во тьме туннеля, где не было даже минимального аварийного освещения. Минут через пять после того, как машина завелась и, кряхтя, тронулась, справа появился свет, он исходил из распахнутых настежь ворот. Миранда заглушила мотор, но выходить из кабины беглецы не стали – не было смысла. Внутри жилого блока царила абсолютная тишина, а лежавшие возле ворот трупы свидетельствовали, что жителей отсека постигла та же самая участь. Кто-то методично уничтожал обитателей подземного убежища, как будто заметая следы преступления.

– Поехали, если у следующих ворот то же самое будет, то не останавливайся, – сказал Дарк и хотел, пользуясь случаем, расспросить Миранду, что она видит впереди, но девушка завела мотор, и вопрос поглотило гулкое тарахтение.

Неимоверно большие темные пространства туннеля каким-то странным образом поглощали громкие звуки. По-видимому, вампиры использовали при строительстве новейшие акустические технологии, чтобы снизить травматизм их чутких и нежных барабанных перепонок. Даже шум чихающего, кашляющего и хрипящего двигателя грузовика был слышен лишь на расстоянии в несколько метров. Стремление достичь во всем максимальной степени комфорта зачастую отрицательно сказывается на безопасности любителей удобств. Трудно себе представить наемного убийцу, поджидающего жертву, развалившись в шезлонге да еще и с коктейлем в руке. Как правило, снайперы неприхотливы: находят самый укромный уголок, забиваются в него и лежат там тихо на протяжении долгих часов, позабыв о пролежнях, отеках конечностей и естественной нужде. Полесские вампиры уделили особое внимание комфорту, а не безопасности, и поплатились за это. Нападавшие не только знали планировку убежища, но и были в курсе особенностей звукоизолирующих покрытий стен. Большие расстояния между отсеками и дорогостоящая система подавления звуков создали оптимальные условия для применения огнестрельного оружия. Машина проехала мимо ворот уже четвертого блока, и везде была одна и та же картина: вампиры были застигнуты врасплох и даже не успели закрыть массивные, обшитые листами брони ворота. Смерть подкрадывалась к ним из гробовой тишины, как к людям из темноты, и наносила быстрый точный удар.

– Стой, стой, останови! – Не надеясь, что Миранда его услышит, Дарк замахал руками и нечаянно стукнулся затылком о низкий потолок кабины.