– В этот раз пришлось спешно прыгнуть в воду. Остался только один ботинок. И телефон сломался. – Цзюйлань покачал ногами: одна была в шлепке, другая босая.

Я осмотрела неровный каменистый пляж, сняла плащ и протянула ему.

– Обмотай этим ногу, а когда вернемся, куплю тебе новую пару обуви.

Мужчина аккуратно завернул мой плащ вокруг ноги. Подозреваю, для него это не впервой.

– Ты же не мог ходить… Сейчас все нормально?

– Да. Нужно привыкать, если долго не был на суше. На этот раз такой проблемы нет.

Он поднялся. На вид – обычный человек. Некоторое время мы молча стояли друг напротив друга, и камень показался мне маленьким.

– Я не передумала. – Мой голос был тихим, но слова звучали четко.

– Ты об этом пожалеешь.

– Это в будущем, а сейчас пожалею, если сдамся. Мы разные, так что не суди меня.

Цзюйлань замолчал и замер. Если гора не идет ко мне, то пойду сама! Я по чуть-чуть, потихоньку приближалась к своему необычному помощнику, пока не оказалась прямо перед ним, совершенно промокшая на прохладном утреннем ветру. Не знаю, то ли замерло тело, то ли мое сердце. Меня начало знобить, и дрожь становилась все сильнее.

– Цзюйлань, ты обещал мне!

Мужчина молчал.

– Хочешь увидеть, как я совсем замерзну, или все-таки обнимешь меня?

– Уже вся трясешься, так что пора возвращаться! – Сказав это, он повернулся и хотел уйти.

Я без колебаний прыгнула в воду, но Цзюйлань поймал меня в воздухе и, обернувшись, приземлился на риф.

– Снова прыгну. Если не хочешь спасти меня, просто дай утонуть!

– Шэнь Ло, я никогда не видел такой упрямой женщины, как ты! – сердито воскликнул Цзюйлань.

– Увидишь, еще не поздно.

– Обычно это люди получали от меня угрозы, а сейчас впервые угрожают мне! Можешь топиться, если хочешь. Это твоя жизнь, не моя! – холодно заметил он, отпустил меня и, развернувшись, ушел.

Какое-то время я смотрела ему в спину, а затем все-таки прыгнула. Хотя морально я подготовилась, но страх мигом пробрал меня до костей. Как только я оказалась под водой, тело забилось в конвульсиях и камнем пошло ко дну. К счастью, Цзюйлань нырнул следом, схватил меня и вытащил на берег.

– Просто никакой другой человек не занимал места в твоем сердце и ты не боялся за него. А мне ты открыл душу и потому поверил, – сказала я, опершись на его руку.

Он не спорил и молчал.

– Знаю, что впереди сложный путь, трудности, которые даже вообразить не могу. По крайней мере в этот момент, прошу, дай мне знать, что ты чувствуешь. Я хочу быть уверена, что не ошиблась и хоть немного тебе нравлюсь.

Здесь, на камне, в окружении моря и неба, под восходящим солнцем Цзюйлань впервые крепко обнял меня. Руки сжимались все крепче, дышать становилось труднее, но это красноречиво показало его чувства ко мне, и я, довольная, прикрыла глаза.

И вдруг с удивлением ощутила, что нравлюсь ему не просто чуть-чуть, а очень-очень сильно. Он как горная вершина, покрытая белым снегом, которая хоть и закована в лед, но внутри бурлит горячей магмой.

Ты стоял внизу, опершись на перила и подставив ветру лицо. Я любовалась луной сверху из окна. Два раненых сердца, связанных любовной тоской.

Вернувшись с Цзюйланем с горы, мы увидели вдалеке лестницу, поставленную у дворовой стены. Дверь во двор была вскрыта.

Эти воры!.. Как же бесит! Еще и средь бела дня! Я подобрала с земли крепкую палку и бросилась во двор бить всех, кого увижу.

– Ай! – Ишэн повернулся и закрыл голову руками.

Поняв, что сглупила, я тут же бросила свое оружие.

– Решила, что это очередные воришки. Как ты зашел?

– Как зашел?! Лучше скажи, почему тебя нет дома! Звоню, а телефон выключен. Стучу – никто не открывает. Вот и решил проверить, не случилось ли чего! Ты ведь говорила, что пойдешь спать, а не гулять до утра. Неужели не понимаешь, как я волновался?

– Мобильник в воду упал, возникли проблемы со связью.

– А почему не предупредила перед тем, как уйти? Ты ведь не до ухода телефон в море уронила.

– Извини. Пошла искать Цзюйланя и решила, что тебе это не понравится, если узнаешь. – Меня замучила совесть.

– Конечно, не понравится. Как можно найти кого-то в такой темноте? Я никогда не возражал против его поисков, но надо и о себе не забывать. Скажу это даже в присутствии Цзюйланя. На моем месте он бы поступил точно так же!

Я повернулась к нашей «потеряшке», надеясь получить поддержку. Тот же прислонился к двери и холодно отметил:

– Все правильно.

Тут до Ишэна дошло, что мой помощник нашелся.

– А вот и ты.

– Да, – мягко подтвердил тот.

– Что с ногой? Поранил? – Ишэн указал на мой плащ, обмотанный вокруг ноги Цзюйланя.

– Нет, потерял один шлепок, – ответил мужчина, сел на ступени около кухни и развязал плащ.

– Вот уж не думал, что отыщешь его, Сяо-Ло, – с облегчением вздохнул Ишэн.

– Я бы и так вернулся, – возразил Цзюйлань, не дав мне даже рта раскрыть.

Ну и тип! Поджав губы, я поставила перед ним пару тапочек и ушла на кухню.

– Хорошо, что все в порядке. Те четверо… – начал Ишэн.

– Они должны были сбежать после того, как я прыгнул в море.

– Ты спрыгнул с утеса Инцзуй?

– Ага.

Прыгнуть с утеса и остаться целым и невредимым? Чудо-врач недоверчиво взглянул на меня, я же пожала плечами с видом: «У него много странностей, привыкай».

– Звонить в полицию будем?

– Ни в коем случае! – отрезал Цзюйлань.

Ишэн сразу почувствовал, что о произошедшем вообще стоит забыть. Статус моего помощника доставит лишние хлопоты, а те люди не причинили ему никакого вреда, поэтому звонок в полицию ничего не даст.

– Иди переоденься для начала, – сказал помощник, зайдя в кухню.

– Потом, а пока есть дело поважнее. – Я уже дотянулась до печенья. – Есть хочу.

– Сейчас приготовлю что-нибудь… Ишэн, если не завтракал, присоединяйся!

– Не переживай, найду чем перекусить.

– Из нас двоих только ты можешь позволить себе такое, – парировал Цзюйлань.

Вскоре он выпроводил меня из кухни, так что пришлось идти в ванную. Вымывшись и согревшись в теплой воде, я надела чистую одежду. К этому времени наш шеф-повар уже приготовил три порции лапши и сварил бульон с имбирем. Было так вкусно, что я не оставила ни крошки.

– Ты вчера плохо поела? – спросил мужчина.

Ишэн фыркнул и уже хотел было ответить, но я наступила ему на ногу под столом, чтобы помалкивал. Налив себе имбирного супа, я заметила:

– Это все лапша. Очень вкусная.

– Если бы ты не ломала Ишэну под столом ногу, звучало бы убедительнее, – равнодушно бросил Цзюйлань. Меня так это смутило, что я тут же оставила того в покое.

– В детстве все думали, что среди нас троих плохиши – это я и Датоу, – улыбнулся Ишэн. – На самом деле по сравнению с Сяо-Ло мы просто святые. Она вечно пакостила исподтишка, а доставалось нам.

– Не пакостила, а наказывала обидчиков.

Кое-кто, вообще-то, всегда мной восхищался!

С малых лет я боролась то с отчимом, то с мачехой, вот и научилась разным проделкам.

Друг некоторое время смотрел на меня с улыбкой.

– Когда мне было одиннадцать, у отца развилось психическое расстройство, что разделило мою жизнь на до и после. Когда-то я был прилежным учеником, разносторонне развитым, отличником, мной гордились учителя и завидовали одноклассники. А в один прекрасный день симпатия учителей сменилась жалостью, одноклассники перестали завидовать и прозвали психом. Казалось, чем быстрее я умнел, тем ненормальнее становился, а шансы сойти с ума лишь возрастали…

– Почему ты вдруг заговорил об этом?

Ишэн улыбнулся и продолжил:

– С детства я привык к похвалам учителей и зависти учеников и не знал, как справиться с тем несчастьем, что произошло в моей жизни. В итоге махнул на себя рукой. Когда меня ругали, всегда молча терпел, думая, что рано или поздно все равно сойду с ума. Ведь если так, то какой смысл сопротивляться? В то время маму мучили сильные головные боли, но ей приходилось везде сопровождать отца, поэтому на сына времени не оставалось. Все в школе воспринимали изменения во мне как нечто само собой разумеющееся. Только одна моя одноклассница, с которой мы никогда прежде не общались, думала иначе. Эта девочка ругала всех, кто обзывал меня сумасшедшим, а однажды сказала, что мы друзья. Я пробовал не замечать ее, но это не помогало: она не отставала. Так что у меня не оставалось иного выбора, кроме как согласиться на дружбу. Под влиянием этой особы я, прилежный ученик, творил то, о чем не мог и подумать. Девица даже подбивала меня перескочить три класса. Может, именно тогда я по-настоящему начал сходить с ума? До сих пор иногда прихожу к этой мысли… Понимаешь ведь, о ком я? Теперь эта женщина преследует тебя!