– Что случилось?

– Ничего. – Я изобразила усмешку. – Пойдем!

Столкнувшись с семью простыми вещами повседневного быта[32], я не осмелилась даже попробовать что-нибудь сделать. Я ответственно подхожу к планированию будущего, но что-то снова пошло не так.

В интернете когда-то была популярна фраза: «Каждая девочка, став взрослой, встретит кобеля». Тогда я посмеялась над этим, подумав, что фразу следует заменить на другую: «Каждая глупая девушка, став взрослой, встретит неудачника». Но человек вроде меня не питает иллюзий насчет любви и настолько рационален, что вряд ли его можно счесть милым. Такой никогда не влюбится в того, кто ей не предназначен.

И действительно, впервые в своей жизни я неожиданно попала в такое затруднительное положение. Хоть Цзюйланя и не назовешь неудачником, но симпатия к нему оказалась немногим лучше, чем к какому-нибудь придурку.

Умом я понимала, что мои чувства к нему неправильные. Мне хотелось вырвать их из своего сердца, как сорняк, и спалить дотла. Вот только симпатия и волнение не сорняки на клумбе, которые можно прополоть, и не бумажки в урне, что легко подхватят пламя и сгорят. Единственное, что мне под силу, – это сдерживать их, пока они со временем сами не исчезнут.

Я всегда знала, что в этом мире не существует ничего бесконечного. А если и есть нечто постоянное, то лишь одно – мимолетность и изменчивость всего. Будь то любовь или клятва, горы или моря – даже Земля, на которой мы живем, и Солнце, что сияет для нас… а в конце концов, и сама Вселенная. Все это однажды исчезнет.

Если такие нерушимые вещи, как Солнце и Вселенная, со временем перестанут существовать, то что говорить о моем тривиальном чувстве? Уверена, это пройдет. Нужно лишь время.

Несмотря на решение избавиться от чувств, которых нельзя испытывать, тем не менее прогонять Цзюйланя в мои планы не входило. Не только потому, что я обещала помочь в трудное для него время, но он еще и хороший работник. Сама виновата, что влюбилась в него. Разве можно за это наказывать?

Так что я решила действовать мягче: оттолкнуть его и притушить свою влюбленность. Во-первых, я начала платить ему зарплату. Поскольку он выполняет работу нескольких сотрудников, его оклад должен быть выше, чем у обычного работника. В месяц, с учетом предоставленной еды и жилья, мой помощник будет получать две с половиной тысячи юаней. Таким образом я ясно дам ему понять, что у нас деловые отношения.

Вдобавок я уже стала более собранной с ним: всегда максимально вежлива, говорю «спасибо» и «пожалуйста». Метод совершенно бескровный. Знаю, ибо так поступал мой отчим. Он много лет учился в Англии и перенял все правила местного этикета. Всегда был вежлив, любезен – истинный джентльмен. Однако каждым действием, словом и поступком напоминал мне, что он – хозяин, а я – посторонний, живущий в его доме. Между нами всегда сохранялась дистанция, и мы никогда не были на одном уровне.

Наконец, я изо всех сил старалась не оставаться с Цзюйланем наедине. Если нужно было что-то ему сказать, я подходила к двери, говорила и уходила. Сохранение дистанции – лучший способ разрешить неоднозначные чувства.

«Кузен» сразу заметил перемены в моем поведении, но ему, казалось, было все равно, как будто я всегда так относилась к нему. Со своей же стороны я продолжала вести себя подчеркнуто вежливо и отстраненно.

Приняв решение избавиться от чувств, не стоило бы волноваться о том, как он это воспримет. Более того, равнодушие помощника мне даже на руку. Хотя глубоко в душе оно меня задевало. Каждая ли женщина так противоречива в любви? Изо всех сил я старалась не обращать на него внимания, вот только едва оставалась незамеченной сама, на меня накатывала печаль.

Запутавшись в клубке противоречий, я вела себя с Цзюйланем все более и более странно. Это заметил и он сам, и Бувэнь с Ишэном. И если первые двое молча наблюдали за мной, то друг-доктор в конце концов не смог удержаться от вопросов.

Однажды вечером мы ужинали вчетвером, и, когда я в очередной раз чересчур обходительно обратилась к Цзюйланю, Ишэн нахмурился:

– Неужели вы поссорились? Если есть какие-то разногласия, не держите в себе, а то даже мне некомфортно в такой атмосфере.

– Нет-нет. Какие у нас могут быть разногласия? Неужели я недостаточно вежлива?

Ишэн уставился на меня с явным недоверием.

– Мы не ругались, поверь. Иначе Цзюйлань давно бы ушел. Как бы ни было хорошо в этом доме, думаешь, он останется, если мы начнем постоянно ссориться? Правда же? – Я взглянула на помощника.

Он поднял на меня взгляд, как обычно спокойный и глубокий. Но мне стало не по себе от ощущения, что я принуждаю и себя, и его.

– Никто не ругался, – просто ответил мужчина, вернувшись к еде.

Боль пронзила сердце раскаленной иглой, однако я заставила себя отвернуться от него и все свое внимание перевести на Бувэня. Мы погрузились в детские воспоминания, выхватывая оттуда одну веселую картинку за другой, и мне самой стало веселее. Наверное.

В одной книге говорилось, что «женщина рождена быть актрисой». Раньше эта мысль казалась мне странной, а вот теперь я наконец поняла ее, да еще как. Каждый раз, намеренно раня Цзюйланя, я чувствую себя неловко, хотя стараюсь делать вид, что мне все равно.

После ужина, когда Ишэн собрался идти домой, я дернула его за рукав и шепотом сказала:

– Могу попросить об одолжении?

Он последовал за мной наверх, в мою спальню, где я показала ему на незакрепленный карниз. Работа несложная, но нужны двое, чтобы его держать и установить на нужном уровне. Закончив с установкой, Ишэн слез со стола.

– Разве ты не говорила, что у вас с Цзюйланем все в порядке? Почему тогда обратилась ко мне?

Я прислонилась к окну, ничего не говоря.

– У тебя не так много родственников, а кузен, кажется, хорошо к тебе относится. Цени это, – серьезно сказал чудо-доктор.

– Он мне не брат. Мы вообще не родственники, – угрюмо призналась я.

Ишэн на мгновение опешил.

– Неудивительно, что я всегда чувствовал между вами что-то странное. Но так как считал вас братом и сестрой, не задумывался серьезно. Так ты же… ты… – Тут его лицо просветлело. – Ты же… Разве… Или нет?

Вопрос был понятен. Посмотрев в темноту за окном, я кивнула:

– Да, он мне нравится.

– «Кузен» очень хорош, но в душе я всегда надеялся, что ты сможешь полюбить Датоу.

– Сама на это надеялась!

– С другой стороны, что не так? Цзюйлань не отпетый злодей. Раз нравится, то и ладно. Чего переживать-то? – недоуменно спросил Ишэн.

– Когда он представился моим братом, он солгал и о профессии. Цзюйлань никогда не учился в университете и поначалу даже не знал, как пользоваться компьютером, не говоря уже о программировании.

– Обманщик! – Ишэн в ярости закатал рукава, намереваясь устроить драку.

– Он не лгал мне! – остановила я его. – Когда мы впервые встретились, передо мной оказался бездомный, на котором даже обуви не было. Я спрашивала про образование и работу, а он честно ответил, что нет ни диплома об образовании, ни профессии.

Мой друг был в шоке, но продолжал слушать. Возможно, все это казалось ему сказкой.

– То есть ты хочешь сказать, что подобрала и привела в дом бродягу?

– Угу.

Ишэн коснулся моего лба и пробормотал:

– В твоей семье нет предрасположенности к психическим расстройствам. Как ты могла совершить такую глупость?

– С головой у меня полный порядок. Ты не был беспризорным и никогда не поймешь, каково это… – отрезала я, отмахнувшись от его руки и показывая, что не хочу обсуждать это. – Даже если мне придется повторить подобное, то сделаю это!

– Ты видела его удостоверение личности? Зная, откуда он, можно проверить…

Я виновато потупилась и нерешительно ответила: