Посвящать его в свой коварный план я не стала, а лишь вручила деньги и сказала, что необходимо приготовить обед для строителей, поэтому нужно купить побольше еды. Цзюйлань заносчив и мало похож на наемный персонал, но когда дело касается работы, то относится к ней со всей серьезностью. Если что-то говорю, он выполняет без лишних вопросов.

Как я и ожидала, он не халтурил, когда готовил для рабочих, и делал все так же, как для меня и моих друзей. Едва строители попробовали его обед, их враждебность тут же испарилась.

Я тихонько посмеялась. Неудивительно, что одна из прекрасных традиций предков – беседовать за столом. По вкусу легко понять чувства того, кто приготовил блюдо. Каким бы холодным и строгим ни казался Цзюйлань на первый взгляд, он всегда открыт и говорит без обиняков. Рабочие же в силу профессии общаются со многими людьми и судят о них по-своему.

В общем, их неприязнь к Цзюйланю прошла, хотя нельзя сказать, что мужчины прониклись к нему симпатией. После разнообразных и вкусных обедов теперь, что бы ни сказал мой помощник, его внимательно слушали. Он не придирался к ошибкам просто так – все замечания были разумными, а предложения говорили о его глубоком понимании рабочего процесса.

Даже если мастера жаловались, что «болтать – не мешки ворочать», Цзюйлань наглядно показывал, как добиться желаемого, чем изрядно их удивлял. А в хорошем настроении они и работали старательнее. Ремонт шел гладко, и меня это радовало.

Спустя некоторое время отношение к Цзюйланю стало еще лучше. Иногда его хвалили в моем присутствии, и каждый раз я всем видом показывала: «Так и должно быть». На самом же деле я была поражена не меньше работников. Как так получилось, что после прочтения пары статей в интернете он понял все тонкости? Единственное объяснение этому: у него есть опыт в строительстве и ремонте.

Стирает, готовит, разбирается в медицине и строительстве… Стирать – это еще ладно, но ведь вдобавок он готовит лучше поваров в пятизвездочных отелях, определяет характер травм и оказывает первую помощь не хуже профессионального врача, умеет укладывать камень и искусен в столярном деле… Десятки различных мастеров сошлись в одном человеке. На что еще способен этот человек?

Ремонт шел только на втором этаже, но все звуки рабочего процесса долетали до первого. К счастью, кухня была большой отдельной комнатой, поэтому я отдыхала там. Одно из окон выходило во двор, а другое – на стену, покрытую пышно цветущей бугенвиллеей. Можно придвинуть стул к окну и на время развлечь себя музыкой или чтением.

Сидя в наушниках и слушая МР3-плеер, я читала книгу из коллекции дедушки – «Оценку танской поэзии», выпущенную издательским домом «Шанхайский словарь». Она всегда стояла тут, сколько себя помню.

В те времена дедушка каждый день после обеда просил меня прочитать ему стихи, и я учила по одному произведению в неделю. Изначально воспринимала это как обязанность и выполняла с большой неохотой. Но с годами постепенно вошла во вкус и поняла, что имел в виду дедушка, говоря: «Эту книгу я не дочитаю до конца жизни». Каждое стихотворение отражает дух своего времени и служит источником крылатых выражений. Достаточно вникнуть в отдельные работы – и они оставят неизгладимое впечатление.

Когда у меня есть свободное время, я открывают наугад страницу и читаю стихотворения одно за другим. Истина и ложь, успех и неудача, радость и печаль – эти понятия находятся вне времени. Чем больше погружаюсь в эту книгу, тем сильнее ощущаю легкость в душе и свободу от оков лжи.

Дочитав страницу, я попыталась перевернуть, но чья-то рука сделала это за меня. Оказалось, рядом тихо сидел Цзюйлань. Я вытащила один наушник.

– Все в порядке. Мне пока под силу переворачивать страницы.

Цзюйлань заглянул в книгу.

– Ничего страшного, я тоже смотрю, – небрежно ответил он.

Мне потребовалось некоторое время, чтобы понять его мысль.

– Имеешь в виду, что хочешь почитать со мной?

– Ага.

Ладно, если бы это был роман о боевых искусствах или фэнтези, но это поэзия Тан, которую далеко не все выпускники университетов стали бы читать для развлечения. Не удержавшись, я посмотрела на Цзюйланя. Он, вздыхая, внимательно читал, а в глазах его мелькало сожаление. Нужно чувствовать душой, чтобы понять смысл прочитанного.

«Смотрю на мир глазами собаки[23], – отругала я себя. – Лауреат Нобелевской премии Мо Янь даже начальную школу не окончил!»

Пододвинув книгу к Цзюйланю, я посмотрела на страницы и увидела там стихотворение Ван Вэя[24]:

Прочитав его, Цзюйлань долго не переворачивал лист. Я несколько раз украдкой смотрела на него, но он ничего не замечал и продолжал в оцепенении буравить книгу взглядом. Мне стало любопытно, поэтому я с волнением прочитала текст еще раз и заговорила:

– Это стихотворение описывает сосну, хотя на самом деле оно о людях. Подобным образом Цюй Юань[26] описывал благородных мужей, используя образы ароматных трав. В исторических записях о Ван Вэе написано: «Молод и невинен, с великолепными манерами. Одарен в музыке и играет на пипе[27]». Этот человек, обладающий выдающимся литературным талантом, восхвалял другого, говоря: «Цвет сосен возвышает и освобождает, высоко вздымаясь в плывущих облаках». Но я не понимаю, что за человек скрывается за «зеленой сосной».

Мужчина слегка улыбнулся:

– Ты правда собираешься разбирать хвалебные речи Мо Цзэ?

В его словах было что-то странное, только мне никак не удавалось понять, что именно. Цзюйлань и выглядел немного странно: не холодным и надменным, как обычно. С легкой улыбкой он, тихо вздыхая и скользя пальцами по страницам, казался живым воплощением поговорки «Слова не нужны для дел былых».

От его вздоха мне стало невообразимо грустно, и захотелось помочь ему развеять печаль.

– Хочешь, музыку послушаем? – осторожно спросила я.

– Музыку? – Цзюйлань на мгновение растерялся, но тут же заметил плеер в моей руке.

Поначалу его отстраненный и полный спокойствия вид пугал меня, но сейчас… Я окинула его взглядом и сразу поняла, что этот парень, которого ни в коем случае нельзя недооценивать, не умеет пользоваться плеером. Передав один наушник, я жестом показала, что с ним делать.

Цзюйлань покрутил его в руках, а затем медленно вставил в ухо. На его лице впервые появилось удивленно-радостное выражение.

– Нравится? – тихонько спросила я.

Он с улыбкой кивнул.

– Песня называется «Летняя ночь, звездное небо и море». Мне она тоже очень нравится.

Мы сидели бок о бок у кухонного окна, каждый с наушником, вместе слушали музыку и читали книгу. Звуки ремонта снаружи были шумными и резкими, зато маленький мир здесь хранил солнечный свет и тепло. Снаружи ярко пестрели цветы, и мне показалось, что так и должна ощущаться гармония.

Вечером, когда строители закончили работу, стало очень тихо. Цзюйлань и я – один из нас еще плохо знаком с домом, а другой с трудом передвигается – сидели на диване и смотрели телевизор. Мы уже поужинали и приняли душ. Я передала ему пульт и попросила выбрать канал. Он очень заинтересовался передачей «В мире животных».

Я сама редко смотрю подобные передачи, считая их скучными. Ровно до того момента, пока не попадаю на одну из них и с головой не погружаюсь в сюжет. Все-таки очень интересно наблюдать жизнь в дикой природе, борьбу между хищниками и добычей, жестокую и беспощадную, но в то же время волнующую и трогательную.