– Благодарность – это не любовь, – Бела села рядом. – Пойми же ты, любовь – это другое. Твоя матушка была благодарна твоему отцу, потому ты и родилась, но почему она умерла? Ты думала об этом? Может потому что если бы она любила, она бы прожила свою долгую жизнь совсем не так. Но ведь твоему отцу она так и не отдала свой цветок? Или отдала?

Вэлл испуганно посмотрела на подругу, она никогда не думала, как жила ее матушка, как было ей жить не на севере, не в северных хоромах, ведь она была не просто девой, она была из рода Туалс, а это значит, она была из королевского рода: – Я никогда об этом не думала.

– А ты подумай. Ладно, я пошла спать, завтра приду, разбужу, знаю, ты проспишь.

Этой ночью спали лишь те, кто получил в лазарете зелье от похмелья.

Нерен лежал в кровати и наблюдал за играющими тенями на потолке, вспоминая девушку с серебреными волосами. Как сказать, он любит или нет, или может это не любовь, а лишь обязанность, которую сам же и возложил на себя. Ему семнадцать лет, он должен знать, чего же он хочет от жизни, а Вэлл лишь пятнадцатилетняя девчонка, которая не по годам стала взрослой. Стоит ли ему продолжать играть эту роль, которую он выбрал сам для себя? Здесь так много женщин и мужчин, Вэлл может увлечься кем-то другим, более сильным, более красивым. Что тогда ему делать? А как же его клятва? Да и не клятва это была, так слова, произнесенные в пылу. Если бы Вэлл знала, то поняла бы, что он просто сказал слова, которые тогда пришли ему в голову, сказал как обязанность. Но ведь она ему нравится, ему нравится ее непосредственность, ее глаза, в которых скрыт сам туман севера, ее кожа сверкает в ночи, освещая ее, создавая иллюзии, на которые хочется смотреть, хочется спрятать от посторонних глаз. А может это и не любовь? Может потому и погибли ледяные девы, потому что были слишком красивы для простого человека?

Бела же пытаясь уснуть, и все никак не могла выбросить из головы высокого молчаливого черноволосого молодого человека с яркими карими глазами, который так запал ей в душу. А ведь известно, кто ведьме в душу запал оттуда уже не выберется, она сделает все, чтобы они стали одним единым целым.

Бин вспоминал кареглазую красавицу ведьму с длинной черной косой на плече и такими красивыми губами и никак не мог уснуть, ворочаясь в кровати и представляя, как он будет ей показывать красоты подводного мира. Даже представлял, как плывет в грот за морской травой, чтобы она могла дышать под водой, и с улыбкой обхватил подушку и, зарывшись в нее лицом, уснул, с думами о красавице ведьме.

Вэлл лежала в кровати и вспоминала этот день, все, что она услышала и что увидела, и никак не могла признаться сама себе, что то, что она чувствует к Нерену – не любовь, а признание, привязанность: – Неужели я не человек? Но ведь и Бела не человек, и Бин – тоже. Я высший элементатель, как те маленькие человечки, которых нам показал господин Васкар? Я одна из них, красива и бездушна, потому меня сторонился отец? Может матушка тоже была такой же? Но у меня же бьется сердце, я хочу есть, пить. Мне больно, когда я падаю. Тогда почему меня называют именно так? У меня ведь две руки, две ноги, нет крыльев и я не умею летать, – она накрылась одеялом и вздохнула. – Как все сложно. И этот новый профессор, кто он такой? Завтра будет магический бой, смогу ли я, выдержу ли все? Может я ошиблась? Но ледяные девы, если верить книгам обладают только атакующими заклинаниями, значит, я должна справиться. И завтра у Нерена это непонятное занятие, где его будут выбирать другие студенты. А вдруг моя магия его не выберет? Что тогда мне делать? А ему?

Дириш Радос лежал на кровати и улыбался сам себе: – Ледяная дева, как же я долго ждал. Я же даже не надеялся, что когда-нибудь встречу ее. Через год хотел сам отправиться в снега, чтобы узнать, откуда моя матушка, кто же я, узнать их тайны, а тут такой подарок. Нет, определенно надо сходить в храм и помолиться богине, – и мужчина повернулся на бок, накрываясь одеялом и с усмешкой на губах, закрыл глаза, отправляясь на просторы сновидений.

Сон сегодня был у всех тяжелый, думами были полны юные головы, потому не будем им мешать и отпустим их на просторы сновидений, а сами отправимся к ведьмам, чтобы понять, почему Бела тихая и кроткая ведьма, вдруг с приходом ледяной девы расправила крылья за спиной.

Ведьминский ковен всегда делился на светлых и темных ведьм. Светлые ведьмы слабы были на магию, а вот темные… Сила темных ведьм всегда была сродни самой их богине, богине ночи, самой Хатано. И правили ковеном всегда только темные ведьмы. Таков закон.

Бела Фарман, родилась в семье зажиточного купца, но на свою беду показала с рождения высшую магию ведьм, потому ей дали хорошее содержание и отправили в академию учиться и познавать науки, а главное узнать слабые и сильные стороны других рас, и лишь для того, чтобы потом служить королеве – Мирионне Таф. Сильнейшие дочери должны были стать ее личными стражами, чтобы оберегать и помогать, как говорили: «служить и защищать». Бела помнила наказ отца: «Смотри и слушай, границы неспокойны, вампиры хотят свой кусочек нашей земли, оборотни совсем обнаглели, да и люди забыли старые союзы. Так что иди и запоминай, учись дочка хорошо, но помни, когда призовут, бросай все и возвращайся. В этом твой долг».

И сейчас лежа в кровати, она все вспоминала тот день, когда впервые вошла в эти двери и каково же было ее удивление, когда поняла, что она не одна такая, которая сюда была направлена чтобы не только учиться, но и следить, наблюдать и запоминать. В академии на разных факультетах учились десять ведьм, когда они пересекались, делали вид, будто они одни единственные, не замечали друг друга, не имеющие друзей и сторонящиеся всех, кроме себя. А ведь она была такая же, пока не встретила Эллу. Почему-то ледяная дева показала ей, что можно учиться, запоминать и наблюдать и дружить. А сейчас даже любить. Ведь то, что она чувствует к Нерену, она сразу назвала ведьмовской любовью. Но и Бин ей не безразличен, может это судьба и она сможет через несколько лет стать женой обоих. В ее клане – норма иметь несколько мужей, если ты конечно сильная ведьма. А она сильна. Осталось завоевать сердце Нерена, ведь сердце Бина, она уже завоевала.

Этой ночью не спал еще один студент, Килран Хенми, ворочаясь в кровати, он никак не мог забыть девушку с серебреными волосами, которая так красиво показала свою силу в аудитории, но главное его магия, его сила, отозвалась на нее, бурлила кровь, захотелось впервые за последние несколько лет вонзить клыки в ее шею и почувствовать вкус ее крови. И он застонал, уже предвкушая ее сладость и ее морозность. Но оставался вопрос, как заставить ее добровольно отдаться ему, как влюбить ее в себя? Ничего не придумав, он забылся тяжелым сном.

А молодая вампирша в эту ночь видела совсем другие сны. Сны, в которых вампир с синими глазами признается ей в любви, ведь Килрана она любила с первой встречи и его неподдельный интерес к ледяной ведьме, никак не выходил у нее из головы. Она должна была разрушить эту зависимость или же выгнать из академии ту, которая покусилась на ее собственность. Потому Эмма Чарлес в эту ночь видела не только сны, где Хенми ее целует и любит до боли в паху, но и видела, как выпивает всю кровь из девушки с серебреными волосами. Только в самом конце почему-то ледяная дева оказалась в вертикальном положении и лишь смеялась над ней, а позади нее высился силуэт мужчины, в котором она никак не хотела признавать Килрана, а сама Хенми лежала у ног ледяной ведьмы и пыталась осознать, что для нее все потеряно.

Утро выдалось хлопотным, Вэлл как всегда проспала и пришлось второпях натягивать на себя черные спортивные брюки и куртку, прямо на короткую майку, потому что с самого утра были занятия по боевке и там уже точно никто ее жалеть не будет.