Медленно и неуклонно он чувствовал, что «окно» закрывается, и прикинул, что произойдет, если это случится. Те, кто остаются, сказал Андо, «Нишад» на языке Бато. А если он застрянет, то превратится в тех, кто уходят? Уходят куда? И что это, просто еще одна тропа Пути? Просто другая, но не хуже?

Он знал только то, что это его испугало – как будто разом проглатываешь слишком много воды. Можно умереть и в луже, подумал он, если медлить слишком долго.

Он добрался до последнего угла комнаты, когда створки уже закрывались. Он взглянул на последние несколько символов, каким-то неведомым образом зная, что время на исходе, а затем побежал. Он перепрыгнул через стену и потянулся к своему телу, словно к доске в открытом море, и «протиснулся» через оставшуюся крохотную щель в «окне», чувствуя, как оно захлопнулось подобно тискам, чуть не разрезав Кейла надвое.

Затем его тело воссоединилось с ним, и он рухнул на пыльный деревянный пол. Его зрение плыло, размываясь в такт биению сердца, и волнами накатывала боль. В пересохшем рту был привкус крови, пальцы онемели и кровоточили вокруг ногтей. Он удерживал последние несколько символов в уме, насколько мог, сосредоточившись на них, как на цветах, с которыми Андо заставлял его практиковаться. Его руки двигались неуверенно и вслепую, но – как и в случае с «чингами» – он понимал: если это недостаточно хорошо, больше ему уже не сделать.

Он привалился к стене и выдохнул из легких воздух, который, казалось, задерживал часами, оглядывая тысячи меловых символов. Это ощущалось очень странно – как если бы на самом деле их рисовал не Кейл. И все же это был я, подумал он, дивясь белым линиям, запечатленным на пыльно-красном фоне. Дело сделано.

Мастер Ло не отходил от двери, блуждая взглядом по комнате. Он снова и снова моргал, будто не веря собственным глазам.

Правильно, сукин ты сын, я обманул тебя и прошел твое невыполнимое испытание. Поверь в это.

Моргание замедлилось, и старик вытер влагу в уголках своих мутных глаз.

– Я был прав, – сказал он почти шепотом.

Учитывая, что каждое предыдущее слово, слетевшее с его уст, было уроком издевательств, Кейл не мог толком понять, в чем тот был «прав». Если только я не облажался, понял он в ужасный момент сомнения, и вся его театральщина – чтобы поизмываться надо мной.

– Иди на кухню и ешь все, что пожелаешь. Отдохни немного – завтра утром мы поговорим снова.

Кейл все еще чувствовал неуверенность, но решил, что это хороший знак.

– Так я закончил? – Это прозвучало хрипло, и он откашлялся. – Завтра я могу вернуться домой, как вы обещали?

Монах кивнул, все еще читая глазами символы на стенах.

– Да, завтра ты можешь вернуться домой. Ты справился очень хорошо, Кейл. Очень хорошо.

Впервые старый монах посмотрел на него и поклонился должным образом.

Кейл вытаращился, но со стоном встал и сумел ответить на поклон.

– Спасибо вам, Учитель, – сказал он с искренним чувством, но лишь потому, что думал об Андо и благодарил его.

Затем он пошел на кухню, взял тарелку, полную еды, и поковылял обратно в свою келью, где мгновенно отключился, так и не поев.

Ночью Кейл несколько раз просыпался, чтобы поклевать еду, ощущая нарастающее недомогание, считая великой и трагической иронией, что голодающий человек может быть отравлен спасительной сытостью. Окончательно проснувшись, он вспомнил, что во снах танцевал «чинг», а затем тонул в каком-то водоеме, пока отец наблюдал за ним из окна. Кейл взмок от пота и дрожал, но каким-то образом удержал рис в желудке.

Мастер Ло вошел сразу же с восходом солнца. Он сказал, что лодка уже готова, хотя и предложил Кейлу еще немного отдохнуть.

– Ты волен идти, когда захочешь, – сказал он, пожав плечами, и юноша поблагодарил его.

Все его тело болело от испытаний, и он хотел попробовать в последний раз найти Андо, поэтому последовал совету старика и остался в постели, а затем подкрепился рисом и рыбой на углях. Он знал, что церемония Лани состоится только вечером, а обратный путь в Шри-Кон будет быстрым.

Пока он шел по берегам Ланконы, пытаясь осознать события последних нескольких недель, его разум был полон вопросов без ответов. Конечно, Андо не появился. Кейл улыбался птичьим крикам и обезьяньим воплям с верхушек деревьев и мимоходом кланялся монахам. Этот остров никуда не денется, сказал он себе. Я всегда могу вернуться.

Невзирая на то, что теперь он жил в мире, где люди могли «выходить» из своих тел и скользить сквозь стены, у него были более насущные проблемы. Он в последний раз окинул взглядом серо-голубые воды рая, очертания вершин за ними, а затем направился обратно к мастеру Ло, суденышку и своему дому.

– Еще многое предстоит обсудить, принц Ратама, – сказал старый монах, когда Кейл забрался в четырехместную лодку, где ждали Эка с капитаном.

Кейл сдержал почти сорвавшийся с губ резкий ответ. Он хотел сказать: «Я ничему не научился у тебя, только у мальчика». Но если начистоту, это было не совсем правдой, и взамен он вежливо улыбнулся:

– Спасибо, Учитель. За вашу мудрость. Я скоро вернусь, даю вам слово.

Старик наградил Кейла своей вызывающей кошмары ухмылкой, явно смягчившись.

И я отыщу Андо и разгадаю его секреты, не добавил он, а следом разберусь с твоим монастырем.

Он любезно помахал рукой, когда они отчалили от берега.

– Этой ночью будет шторм, – сказал капитан с акцентом, который Кейл теперь узнавал как батонский.

Темные тучи расползлись от одного края небес до другого, хотя Кейл все утро их почти не замечал. По своему обыкновению, он бы высмеял Ранги, бога неба, и предложил какой-нибудь забавный ритуал, дабы в шутку умилостивить его. Но сегодня Кейл не чувствовал такого порыва, лишь разочарование, что ветер дует в нужном направлении. Ему хотелось бы грести.

В животе у него заурчало, несмотря на обильный завтрак, и Эка протянул ему кожаный мешок, наполненный сушеным мясом.

– Я же сказал, что ты не пробудешь там долго, мой принц.

Кейл ухмыльнулся, жуя. Он смотрел, как бьются волны о корпус лодки, и испытывал странное чувство, будто великие силы мира крутятся вокруг него и рядом с ними он бессилен и бессмыслен, – но подплывая все ближе и ближе к своему дому, он чувствовал, что его собственные действия решают всё. Раньше это противоречие обеспокоило бы его, но теперь он отбросил эту мысль, чтобы вернуться к ней позже, когда у него будет больше времени подумать и помедитировать.

Он никогда не был уверен, существуют ли боги или духи, перерождение, небеса и ад, ведьмы, шаманы и чародеи. Он не знал, существуют ли истины о жизни и смерти, известны ли они сейчас или когда-либо людям и можно ли еще их постичь. Нишад. Те, кто остаются.

«Остаются где?» – задался он вопросом в сотый раз с той первой встречи с Андо. Ему понадобится время, чтобы осознать всю грандиозность своего опыта на Бато. Но теперь он знал по крайней мере то, что выход из собственного тела не мог быть сном. В глубине души он знал, что у него есть «дух», который может странствовать; что этот дух может проходить сквозь стены, что он невидим для глаз людей и понимает их речь. Он знал, что в мире есть «тень» или «тени», способные видеть этот дух, однако не знал, что они такое.

Он чувствовал, как стучит его сердце и как на него пытливо смотрит Эка.

– Твой отец захочет увидеться с тобой немедленно.

Кейл кивнул «слуге» и попытался выглядеть непринужденно. Ты – еще один вопрос, на который я не ответил, подумал он, но времени у нас предостаточно.

– Не волнуйся. – Эка успокаивающе положил руку ему на плечо. – Это будет куда проще, чем в тот раз.

Кейл вежливо кивнул и неуверенно отвел взгляд. Он воззрился вниз, в мутные волны, и попытался вообразить себе морские просторы, чувствуя отчего-то, что даже это великолепие при сопоставлении с бесконечной истиной мира – ничто. Но оно все-таки может потопить и заглотить вот эту лодку, подумал он, следя за горизонтом, совсем как отец может потопить и заглотить меня.