На одежду и волосы Асны налип мокрый снег. Медленно повернув голову, он увидел сосульку, вонзившуюся в стену в паре дюймов от его горла. Он вытянул руку и потрогал ее – просто чтобы убедиться, что она настоящая, – затем вспомнил, что нужно сглотнуть.

Кейл рухнул, и буря закончилась. Тело принца упало, будто бы огретое дубиной по башке, окровавленным лицом вниз на деревянный настил, и замерло. Девушка – с виду целехонькая – упала на колени рядом с ним и окликнула по имени.

Очень храбрая, подумал Асна, глядя на нее. Не будь я собой, наверняка бы обоссался.

Он задумался о невероятной вещи, которую только что увидел, и предположил, что это, должно быть, правда и реальность, а не какая-то буйная выходка мстительного островного бога. Он взвесил смерть и выгоду, – как всегда, быстро. Ценность мальчишки снова изменилась. Она значительно возросла.

Это самое близкое к верности, что есть у Асны. Жизнь могла бы стать интереснее, подумал он, смеясь от удовольствия потенциальных величия и славы. Он точно знал, что делать.

Не волнуйся, красотка, Асна точно знает, что нам делать.

Из темноты выскочил кондотиец, хохоча как маньяк, – что, насколько понимала Ли-йен, никогда не было к добру. Его затейливое одеяние развевалось на ветру, а плоское, почти бычье лицо расплылось в ухмылке.

Ли-йен понятия не имела, как реагировать. Она попыталась мягко перевернуть Кейла, осмотреть его раны и не замечать новоприбывшего, как вдруг этот иностранец начал перерезать глотки раненым парням.

– Ч-что… прекрати! – Она застыла в ужасе.

Кондотиец ухмыльнулся и взмахнул рукой.

– Без напряга, красотка. Островитянин есть друг. Займись им. – Он указал на Кейла, затем зарезал очередного парня.

Любое из «событий» последних двух минут было достаточно ужасным, но Ли-йен преодолела оцепенение и сосредоточилась на чем-то, что могла сделать. Она развернула Кейла, уложила головой к себе на колени – и невольно вздрогнула, увидев, что с ним стало.

Его лицо было рассечено от носа до уха с левой стороны, и кровь сочилась из полудюжины ран по всему телу. Она сглотнула и овладела собой, проверила пульс и дыхание и перестала дрожать, когда обнаружила и то и другое.

– Ему нужна помощь, приведи священницу. – Она надеялась, что этот Асна и впрямь друг, а не пришел сюда, чтобы убить Кейла.

– Да. Хорошо. – Он вытер нож о рубашку мертвого парня, затем отпрыгнул, чтобы сделать, как ему велено. По крайней мере, так надеялась Ли-йен.

Друг Оско.

Всякий раз, когда Асна заводил беседу таким образом, Оско знал, что его сейчас попросят о помощи. Он просто ждал.

– Другой друг льет кровь на крыльцо. Прошу, сделай что.

Его наранский даже хуже, чем обычно. И весьма туманный.

Оско обвел взглядом комнату, дабы узнать то, что нужно. Кто смотрит? Священница. Кого здесь нет? Кейла с Ли-йен.

– Асна.

Оско полагал, что лучше всего привлекать полное и безраздельное внимание кондотийца, прежде чем давать указания.

– Да, друг?

– В соседнем с нами здании есть лекарства – через главную дверь налево. Иди туда и найди черную деревянную коробку – их должно быть несколько. Возьми одну и не позволяй никому тебе мешать. Сразу же неси ее к Кейлу.

«Наемник» открыл рот, но затем передумал и, не говоря ни слова, пробрался сквозь толпу.

Оско сказал остальным, что ему нужен свежий воздух – ложь всегда лучше, когда она близка к правде, – затем не спеша направился к веранде.

Итак, священница, подумал он. Ни для кого не было секретом: храм содрогался в панике из-за того, что Кейл «выдержал» то маленькое испытание. Всем причастным предстоял допрос, в том числе студентам, а следователь Экзарха обладал деликатностью молота. Но тогда зачем делать портрет? Зачем устраивать большую вечеринку в честь Помазания Кейла? Значит, в храме есть разделение, удовлетворенно решил Оско. И эта священница против них.

Но Кейл был не из тех, кто строит козни. Он слов на ветер не бросал и ходил прямыми путями всякий раз, когда мог, поэтому, что бы ни произошло в испытательной комнате храма, это не его рук дело. Или так, или это в самом деле было чудо.

Оско надеялся на последнее. Настоящее чудо, повергшее священников Жу в циничные спазмы оголтелой подозрительности, показалось бы ему изысканным вином на языке.

Он собственными глазами повидал огнеплетов Бога-Солнца – мужчин и женщин, которых наранийцы величали «Помазанники». Но также он знал, что у священников есть какой-то «волшебный» фокус, который дурачил наивных невеж, и это все, что это было – фокус, понятный только им. Армия Нарана применяла людей и железо, как любая другая, поджигала свои стрелы горящей смолой, как любая другая, и никогда не ровняла с землей вражеские станы или города священным пламенем.

Он приготовился к зрелищу расправы, затем толкнул боковую дверь зала и сразу же учуял кровь и смерть. Несомненно, было бы лучше не ввязываться вовсе, подумал он, но проигнорировал это. Островитяне Юга богаты и, возможно, в скором времени окажутся под угрозой Нарана. Они могли бы стать полезными союзниками. В любом случае Оско, вероятно, сумеет избежать неприятностей, если положение станет не из лучших, а если ему представится шанс навредить Помазанникам, что ж…

Подрыв или даже уничтожение духовенства Жу не спасет его народ, и Оско это знал. Но это могло бы спасти несколько душ от вранья огнежрецов и проклятия. Это, по крайней мере, было началом.

Открылись две боковые двери, и Ли-йен ощутила укол страха, ожидая новых убийц. Но в одну дверь вошел безоружный иностранец, а в другую – священница.

Слава богу!

Они взглянули друг на друга в недоумении, как будто оказались тут случайно, затем осмотрели место происшествия. Женщина – Нуо – воззрилась на ледяные копья, трупы, обледенелое… всё, с выражением смешанного ужаса и неверия. Иностранец почти не моргал.

– Объясни. Быстро.

Он пересек веранду большими шагами, на ходу отрывая куски ткани от рубашки, затем упал на колени рядом с Кейлом. Его спокойствие вернуло реальность обратно, напомнив Ли-йен, что она не пострадала и может что-то сделать.

– Я… его изранили ножами. Я пыталась зажать порезы, но они слишком глубокие, а я не могу порвать это дурацкое платье – чересчур плотная ткань…

Откуда у тебя чувство, что тебе нужно объясниться?

– Подержи это. – У иностранца отсутствовал заметный акцент, и, если он слушал ее или переживал, этого не было заметно.

Ли-йен держала кусок материи и чувствовала онемение. От нее не укрылось, что каждое пятнышко плоти, выглядывающее из-под разорванной рубашки парня, было словно с бронзовой пластины, а его руки двигались уверенно, как у хирурга.

– Ты друг Кейла? – спросила она, радуясь, что хотя бы ее голос не дрожит. Если Кейл умирает, подумала она, будет лучше, если это случится в окружении друзей. Она сморгнула слезы.

– Да.

Новоприбывший перевязал идеально оторванной тканью раны Кейла, осматривая своего друга, как мясную вырезку.

– Он будет жить?

Священница наконец овладела собой и подошла ближе, и, хотя лицо иностранца не изменилось, неким образом его досада отразилась в бровях.

– Мы пока не знаем, – ответила за него Ли-йен. – И, прежде чем ты спросишь, я понятия не имею, что случилось. Знаю только, что эти парни атаковали нас и у них ничего не вышло.

Нуо бродила по веранде, качая головой и бормоча «Божий свет», прикрыв рот ладонью. Кондотиец вернулся с черной коробкой, которую придвинул к Оско.

– Обрыв? – спросил он.

– Обрыв, – согласился тот, хотя Ли-йен знать не знала, о чем это они. Затем кондотиец, кряхтя, поднял тело одного из парней, взвалил его себе на плечо – и сбросил с горы.

Нуо протестующе вскинула руку, возможно слишком удивленная, чтобы говорить, но труп как раз исчез в темноте.