Судебная система складывалась из мировых судов – по одному в каждом повяте, гражданских трибуналов – тоже по одному в каждом департаменте, уголовных судов – одного на два департамента и апелляционного суда, рассматривавшего дела по всему герцогству. При этом мировых судей, треть которых обновлялась каждые два года, король назначал из числа определенного количества кандидатов, представлявшихся повятовыми сеймиками. Остальные же судьи назначались им на пожизненный срок.

Эта система государственной власти не понравилась шляхте, которая заявила, что она не полностью учитывает особенности польских традиций и отношений. Ее идеалом было такое устроение, с которым Польша с трудом дожила до четырехлетнего сейма и которое должно было опираться на органы власти, избираемые шляхтичами. Причем в таком идеальном построении госорганов будущего благородное происхождение и владение помещичьими землями, по мнению шляхты, должны были заменить другие квалификационные требования. Важные же решения она вообще хотела отдать на откуп различным коллегиям, что неизбежно ослабило бы ответственность должностных лиц и облегчило сопротивление высочайшим приказам. Другими словами, шляхта жаждала превратить государственные учреждения в такие органы, которые, находясь в руках оседлой знати, защищали бы ее интересы.

Однако теперь власть должна была быть сосредоточенной в руках назначаемых, профессионально образованных, занимающихся только управлением, оплачивавшихся из государственной казны, строго подчиненных приказам вышестоящих органов и блюдущих интересы государства чиновников. Конечно, с этим шляхте было трудно согласиться. Причем труднее всего ей было привыкнуть к мысли о том, что в Польше создается новый самостоятельный и доминирующий в обществе социальный слой – бюрократия, хотя чиновники являлись поляками и в основном выходцами из шляхты. Такое свое новое положение не принимали даже первые министры, готовые при любой возможности вернуться к старой системе.

Военному искусству польские офицеры научились в легионах и поэтому, вернувшись на родину, превратившуюся в герцогство, быстро и со знанием дела принялись создавать армию по французскому образцу. А вот первые чиновники герцогства подобную школу не прошли, поскольку в свое время их отстраняли от участия в австрийских и прусских органах управления. Общество же, находясь под пятой чужеземцев, научилось подчиняться, а не приказывать. Однако умение отдавать приказы является таким качеством, которое труднее всего вырабатывается, но каким должен обладать любой настоящий чиновник.

В силу названных выше причин первые министры, префекты и подпрефекты необходимым знанием дела, опытом и умениями отдавать распоряжения не обладали. Поэтому в соответствующих учреждениях на первое время в качестве советников и инструкторов были оставлены прусские чиновники, то есть немцы, а в правительство включены французские резиденты. Среди них нашлось несколько одаренных администраторов, оказывавших решающее влияние на это правительство.

Однако случилось так, что на ослабление новой власти повлиял именно тот человек, который, согласно конституции, ее олицетворял, – король Саксонии и герцог Варшавский Фридрих Август. По конституции всю полноту исполнительной власти должен был осуществлять король, но, принимая во внимание, что ему, постоянно проживавшему в Дрездене, было трудно лично править в Варшаве, Фридриху Августу разрешили назначить вице-короля, которому предстояло представлять его в Варшаве. В случае же отсутствия вице-короля король обязан был назначить председателя правительства и создать Совет министров.

Первые министры понимали это так, что Совет министров будет принимать предложения министров, разрешать споры между ними и направлять свои решения королю на утверждение, что обеспечивало единое направление властных усилий. Однако Фридрих Август отменил все постановления Совета министров и приказал представлять ему только выводы и предложения министров без каких-либо их резолюций.

Это выглядело как стремление оставаться более самостоятельным в отношении Совета министров. Однако на практике он пошел еще дальше и стал решать разные вопросы по представлению одного министра, в чем ему помогал действовавший при нем госсекретарь в ранге министра. Такой порядок принятия решений был роковым, особенно если учесть, что в эпоху отсутствия телеграфов и телефонов посланный из Варшавы в Дрезден курьер с заключением министра возвращался обратно лишь через восемнадцать дней. Но Фридрих Август хотел править лично, не имея для этого необходимых данных. Сгибаясь перед тенью Наполеона, он желал посостязаться с ним в самодержавии.

Последствия оказались самыми худшими. Единого правительства не было, а не связанные друг с другом министры частенько отдавали префектам противоречивые приказы. В результате правительство теряло авторитет, а когда возникала угроза или начиналась война, когда нельзя было ждать решения из Дрездена, оно становилось беспомощным и просило исключительных полномочий.

Тем не менее, несмотря на все эти недостатки и наличие различных трений, бюрократическая организация власти продолжала прокладывать себе дорогу. И хотя нужно было еще долго ждать, прежде чем общество с ней примирилось и признало ее достоинства, возврат к старым порядкам становился все менее возможным. Бороться с новшествами, конечно, пытались. Но это выражалось лишь в обвинениях в том, что чиновники дорого обходятся. Однако, когда в 1810 году недалекий министр финансов Венгленский предложил заменить профессиональных чиновников гражданами, служащими бесплатно из чувства гражданского долга в силу определенных обстоятельств, он добился лишь того, что получил отставку.

Здесь следует заметить, что, хотя сама конституция, созданные на ее основе органы власти и изданные королевские указы соответствовали французской модели, в одном важном моменте они не могли ее придерживаться. Ведь польский народ, в отличие от Франции, не имел среднего сословия, сильного в промышленном и торговом отношении, а также получившего образование в магистратуре и армии. Крестьяне все еще оставались крепостными, на что правление Пруссии нисколько не повлияло. Не удалось также уравнять всех в политических правах, до которых большинство жителей еще не доросло.

В отношении Польши Наполеон согласился пойти на уступки, и в конституции Великого герцогства Варшавского деление населения на шляхту и остальных граждан с предоставлением преимуществ первой было сохранено. Но она же подняла и значение вторых. При этом шляхте давалось право на собрание в особых сеймиках и выбора на них по одному депутату. Всего предусматривалось иметь шестьдесят таких депутатов. Кроме того, за сеймиками закреплялось право выдвижения кандидатов на замещение должностей в советах департаментов и повятов, а также в мировых судах. Остальным же гражданам было предоставлено право избирать на тминных собраниях сорок депутатов сейма и подавать двойной список кандидатов в муниципальные советы.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.