Горизонт терялся в серых и зелёно-коричневых красках. Повсюду далеко раскинулись поля. Можно было заметить несколько человек, видимо косарей. Они двигались по полю, равномерно поднимая и опуская косы. Взмах, и трава летит. Взмах, и ветер расшвыривает её во все стороны. Взмах, и в воздухе разносится новая волна свежего, терпкого запаха.

Оживлённые крики спутников продолжали лететь над дорогой, ржание лошадей, чувствующих весёлый настрой хозяев, вторило им. Голоса мешались с лёгким стуком копыт, с клёкотом птиц в синем небе, с хлопаньем плащей на ветру. Все эти звуки сливались в один медленный, тягучий поток, словно маг разучился слушать. Ни один звук не выбивался из общей картины, ничто не выделялось из остального мира.

Так он продолжал ехать около получаса, пока его не догнал Акан, разрушив странное состояние мага.

– Значит, тренироваться ты сегодня уже не будешь? – немного разочарованно спросил он.

– Приключений не хватает? – маг был не против ещё попытать свою магию, но желание спутников подтолкнуть интриговало.

– А если так? – широкая ухмылка принца сказала, что он вполне готов пожертвовать своим плащом ради веселья.

После недолгого раздумья Рума сдался.

– Приказывайте, господин принц.

Такой подлости от него Акан не ожидал. Быть виновником новой порчи имущества кого-либо из друзей совсем не хотелось, особенно если этим кем-либо окажется Эндиус, который от прошлого неудачного колдовства ещё не совсем оправился. Он начал оглядываться по сторонам в надежде, что что-то попадется на глаза и натолкнёт на мысль. Остальные притихли. Услышав разговор мага и принца, все ожидали решения Акана, словно приговора. Но, как заметил про себя тот, никто из них не пришёл ему на помощь и не стал предлагать свои идеи, полностью переложив бремя выбора на его плечи.

Взгляд Акана метался с далёких деревьев на летающих над головой птиц. Вскоре, поняв, что ничего более безопасного не придумает, он решился.

– Может, попробуешь заколдовать траву?

– Поджечь? – задумчиво протянул Рума.

– Только не это! – воскликнул Шиммел. – Опять мне коней ловить по всей округе!

Остальные поддержали его слитным гулом.

– Тогда может, заставить расцвести или иссохнуть? – подал голос Дарин.

– Она уже цветет, – отрезал маг. – А если задену дальние поля, будет не очень хорошо. Там, кажется, пшеница.

– Может быть скосить? – Стам заметил неподалеку косарей.

– Могу зацепить чьи-то ноги.

– Сделай это только с одной стороны, – Акан все ещё надеялся на благоприятный для себя исход.

Рума задумался. Рвать траву (или косить) было делом лёгким, но последствия могли быть самыми разными: от простой порчи урожая, если повезёт, и лишняя магия уйдет дальше в поле, до ранений коней или тех же косарей, если не удастся сдержать распространение магии во все стороны.

– Хорошо. Попробую.

Рума придержал лошадь и слез на землю. Рисковать из-за внезапного испуга Гривы не хотелось.

Все подобрались, готовые, если при малейшем подозрении нестись прочь от мага, и разошлись в стороны. Даже пёс отбежал назад, понимая: когда хозяин замирает и призывает силы обычно не свойственные человеку, а его спутники ведут себя так странно, лучше последовать их примеру.

Маг выпрямился, простерев руки перед собой. Такие зрительные эффекты ничего в заклятиях не давали, но это помогало сосредоточиться, а члены отряда заметно успокаивались. Видимо, по ошибке принимали такие знаки за направление заклинания. Хотя даже сейчас, с такой нестабильной магией, он легко мог направить её, например, в том направлении, куда указывали ладони, или себе за спину или прямо на них. И этого бы никто не понял до самого последнего момента, пока не упал бы без ног. Но сообщать об этом он счёл неразумным, ведь тогда в подобных случаях было бы слишком много паники.

Магия медленно собиралась, откликалась на зов, копила силы. Рума вспомнил, как безумно скучал по этому чувству долгие годы. Невозможность использовать волшебство по сиюминутному порыву угнетала его, ослабляла и так малые на тот момент силы. Маг без магии. Насмешка над природой.

Но сейчас она была снова с ним, кипела, бурлила в глубине тела, пронизывала насквозь. Руки чувствовали тепло, приходящее и вытекающее, но теперь он знал: оно остаётся внутри, возвращается и живёт.

Ладони теплели, магия накапливалась, и что ему теперь загубленное поле или даже пара отсечённых ног? На этой мысли он остановился. Она показалась слишком непривычной и дикой. Крамольной.

Поэтому, сосредоточившись, Рума взял магию под уздцы, задал границу и отпустил. Его глаза сосредоточенно вглядывались в травянистый ковер.

Минуту ничего не происходило. Казалось, весь мир застыл в ожидании. Всё задалось вопросом, что на этот раз совершил маг.

Рума замер, напряженно выискивая первые срезанные стебельки, но везде, куда ложился взгляд, зеленела высокая целая трава. Спутники мага также затаили дыхание. Оставалось надеяться, что сообщить о внезапной потере конечностей они успеют.

Внезапно в нос ударил оглушающий запах скошенной травы, и перед глазами поднялась шевелящаяся зелёная стена. Это травяной ковер, бывший пару моментов назад цельным, разделился на отдельные обрезанные стебельки. Ветер подхватил их и разметал над головами людей. Казалось, будто с неба полился зелёный тёплый дождь. Они кружились, падая на желтую насыпь, танцуя над самой землей. Трава словно не желала умирать. Её стало много больше, чем должно было быть, и Рума обернулся назад. Поле через полосу дороги также встретило его зелёным дождём и уменьшившейся высотой стеблей.

Обернувшись к спутникам, маг понял: всё обошлось благополучно и люди не пострадали. Все они наблюдали за падением травы или выдирали особо цепкие травинки из грив лошадей и собственных волос. Каждый выглядел вполне довольным таким представлением. Рума понял, что снова не обойдётся без шуток.

Он сел на лошадь. Грива добродушно фыркнула. Маг порадовался, что лошадь бессловесное животное. А из глубины полей донеслись непонимающие негодующие выкрики.

– Вот местные обрадуются, – задумчиво обозрел бывшее поле Акан.

Все переглянулись и пустились в галоп.

Ветер сметал последние зелёные штрихи с дороги и с самих всадников. Круживший голову запах остался позади. Впереди лежали новые мили бурой земли и петляющая дорога, уплывающая за горизонт. Лошади неслись, подстегиваемые громкими криками и свистом. Вскоре от небольшого отряда остались только маленькие вихри срезанных стебельков, кружившиеся над дорогой.

Всадники летели над землей, стук копыт сливался в один равномерный гул. Пыль длинной полосой стелилась по следам отряда. Но вскоре коней пришлось притормозить: тракт становился более оживленным. Через несколько дней должен был появиться один из крупнейших городов Кайги – Фикс, и число людей, спешащих туда из других мест, становилось все больше и больше.

Хотя в северной части страны было мало жителей, и основная часть поселений находилось гораздо южнее, здесь имелось несколько купеческих городов. Кайга имела торговые отношения со многими странами: Нагатом, Кушаном, Тайюном и Тейтошем, и постепенно эта часть страны становилась этакой перевалочной базой купеческих караванов. Речные пути проходили на востоке, но и по небольшим речкам иногда сплавлялись судна с товаром. Стоянки караванов постепенно разрастались, люди оседали, заводили собственное хозяйство, основывали небольшие поселения для расположения чужестранцев, и так со временем появились крупнейшие города мира.

Фикс, где рассчитывали остановиться и маг с отрядом, считался одним из них. Рынок его славился своими коврами и посудой, а вещи, приобретённые там, можно было встретить по всему миру. Даже гордящиеся собственным богатством жители Сейдонских островов не гнушались кайгскими поделками.

У впервые попавшего туда человека глаза разбегались от обилия вещей. Такие путешественники могли часами и даже целыми днями бродить из одной рыночной лавки в другую, с улочки на улочку, останавливаясь перед каждым прилавком, дивясь каменьям всех цветов радуги, попадающим туда от гномов Чёрных гор, всем видам ткани, от шерсти снежных яков до невесомых шелков Понты, оружейным выставкам, где можно было встретить любое оружие, какое есть на свете.